Гонконг

— Я много думал об этом. А если бы я узнал об измене Роны позднее, я застрелил бы ее любовника или нет? Знаешь, я до сих пор не нахожу ответа на этот трудный вопрос. Да… человек умер, и я виновен в его смерти.

Рассказывая Сильвии о той трагедии, Илай невольно подумал об утреннем происшествии в самолете. Почему он пощадил полицейского, проникшего в салон, и приказал китайцам оставить его в живых?

Только ли из практических соображений, опасаясь стать соучастником убийства? Или он пожалел его, хотя и отдавал себе отчет в том, что в скором будущем полицейский доставит ему много неприятностей?

— А что она делает здесь?

Голос Сильвии вывел Илая из задумчивости.

— Рона? Понятия не имею! Она импульсивная. упрямая женщина и, похоже, до сих пор искренне уверена в том, что я ее собственность! — Илай усмехнулся. — Как она жестоко ошибается! Неужели она действительно полагает, что меня можно взять за руку и повести за собой?

— Ты не похож на человека, легко поддающегося чужому влиянию, — улыбнулась Сильвия.

— Однако когда‑то ей удалось заморочить мне голову, — с грустью произнес Илай. — Правда, тогда я был молод, глуп и плохо разбирался в людях.

— А может быть, Рона искренне раскаялась и любит тебя, как утверждал твой друг? — вдруг спросила Сильвия и пристально взглянула на Илая.

— Нет, он ошибается, я слишком хорошо знаю Рону! — ответил он.

— А ты… ты больше не любишь ее? — Сильвия отвела взгляд.

— Я никогда не любил Рону! Мне было хорошо с ней в постели, как и многим другим мужчинам.

Вот и все!

Сильвия дотронулась до его руки.

— Я рада, что она тебе безразлична, — прошептала она.

Илай понимал, что вопросы Сильвии о его отношениях с Роной были заданы не из праздного любопытства, и ему было приятно сознавать, что он нравится ей.

Решив переменить тему, он попросил Сильвию:

— Расскажи мне о хозяине дома, куда мы приглашены на вечеринку.

— О Сандере Вановене? — Она на минуту задумалась. — Он привлекательный мужчина и весьма противоречивая личность. Очень богат, про таких у вас в Америке говорят: «Сам себя создал». У Вановена непростой характер, он высокомерен, порой груб и несдержан, но иногда бывает великодушным и щедрым.

Его отношение к людям желтой расы тоже противоречиво. Например, ко мне он относится превосходно, но на вечеринке, я уверена, кроме меня, ты не встретишь более двух‑трех китайцев. Не исключено, что я вообще там буду единственная китаянка. — Сильвия покачала головой и неожиданно произнесла:

— Как бы разозлился мой дядя, узнав, что я собираюсь в гости к Сандеру Вановену!

Илай сделал вид, что не обратил внимания на ее последнюю фразу, и спросил:

— А этот Вановен, случайно, не ухлестывает за тобой?

Сильвия рассмеялась:

— Нет. Во‑первых, он никогда не давал мне повода так думать, а во‑вторых, он недавно женился. Кстати, они с Карен возвращались после медового месяца на том же лайнере, что и мы.

Илай взглянул на часы.

— Нам пора собираться, Сильвия, если мы не хотим опоздать в гости к твоему начальнику, — сказал он и, лукаво подмигнув, добавил:

— Хотя я предпочел бы провести этот вечер вдвоем с тобой, дорогая!

Сильвия немного смутилась.

— Тебе там понравится, — торопливо проговорила она и, отведя взгляд, призналась:

— Я тоже провела бы этот вечер по‑другому.

Илай заплатил по счету, и они вышли из ресторана.

На улице их сразу окружили дети, наряженные в костюмы львов, и стали танцевать и петь. Сильвия достала из сумочки красный[1] символизирует расставание или ссору с друзьями. В первый день Нового года не принято также подметать пол — вместе с мусором можно вымести и удачу.

Традиционные подарки на Новый год — корзинки с едой. Когда Новый год уже наступил, китайцы поздравляют друг друга одной традиционной фразой.

— Как и мы, — сказал Илай. — Мы тоже говорим друг другу: «С Новым годом!»

Сильвия кивнула и улыбнулась.

Некоторое время они ехали молча. Потом Илай, смотревший в окно, спросил Сильвию, почему на улицах так много женщин с персиковыми ветками в руках.

— Это тоже традиция, — объяснила она. — Персиковые ветки приносят в дом, и если на них распускаются почки, значит, в новом году семья будет жить в достатке.

— Хороший обычай, — сказал Илай, — но мне все‑таки ближе наши рождественские традиции.

— Какие, например?

— У козырька дома вешают веточку омелы, и того, кто станет под ней, хозяйка может поцеловать.

— Как жаль, что у нас в машине не висит веточка омелы, — улыбнувшись, произнесла Сильвия.

Илай повернулся к ней, крепко обнял и поцеловал.

— Давай попросим таксиста, чтобы он развернул машину и отвез нас в отель! — прошептал он на ухо Сильвии.

— Поздно, дорогой, мы почти приехали!

Через несколько минут такси подъехало к большому красивому дому, возле которого стояло множество роскошных машин разных марок. Нарядно одетые люди выходили из них и торжественно направлялись к парадному входу.

Илай обратил внимание, что гости были одеты по‑разному: большинство мужчин — в вечерних черных костюмах, женщины — в дорогих элегантных платьях и сверкающих драгоценностях, но некоторые приглашенные были в обычной одежде, словно зашли на часок пообщаться с соседями.

— Какая разношерстная публика, — шепнул Илай Сильвии.

— Да, здесь всегда так, — ответила она. — Сандер Вановен в вопросах одежды очень демократичен. Кстати, возле дома есть огромный бассейн. Через пару часов некоторые гости…

— Напьются и начнут в него нырять? — засмеялся Илай.

— Вот именно! Надеюсь, ты себе этого не позволишь?

— Сегодня вечером мои манеры будут безукоризненными, леди!

Адам неприятно удивил Дебору, надев на вечеринку к Сандеру Вановену летную форму.

— Адам, почему ты не надел костюм? — спросила она. — Ты же знаешь, что руководство авиакомпании недовольно, когда ее сотрудники носят летную форму в выходные дни. Тем более что там ты будешь выпивать!

— А я плевать хотел на нашу авиакомпанию! В свободные дни я делаю все, что хочу!

— Адам, почему ты так себя ведешь? Ты запятнаешь свою репутацию!

— Я поступаю так, как считаю нужным.

— А я догадываюсь, зачем ты надел летную форму! Ты хочешь произвести неотразимое впечатление на приглашенных дам! — с обидой в голосе заявила Дебора.

— Деб, перестань! Сколько можно ревновать меня!

Пойми, это глупо!

Она замолчала, и настроение у нее испортилось.

Как она радовалась днем, купив элегантное вечернее платье цвета розового шампанского, а в тон к нему — маленькие изящные бусы! Платье так шло ей, и она выглядела в нем так изысканно, что даже Адам, обычно не обращавший внимания на ее одежду, сделал ей несколько комплиментов.

Пока такси мчало их к дому Вановена, они оба молчали, каждый думая о своем. Дебора смотрела на нарядный, сверкающий огнями неоновых реклам город и любовалась вечерним небом, в котором вспыхивали яркие гроздья салюта и огни фейерверков.

Такси остановилось у роскошного дома Сандера Вановена в конце длинной цепочки автомобилей на подъездной аллее.

К Деборе вернулось хорошее настроение, и она, взяв Адама под руку, воскликнула:

— Великолепный дом! Адам, а какие важные гости приглашены на прием!

Он снисходительно улыбнулся:

— Посмотрим, что ты скажешь, когда увидишь интерьер дома, Деб! Знаешь, Сандер любит закатывать грандиозные приемы и поражать присутствующих своей щедростью!

— Ты бывал здесь раньше? — удивленно спросила Дебора.

— Да, пару раз приходилось, — небрежно ответил Адам.

Деборе хотелось спросить, с какими женщинами он появлялся у Вановена, но она передумала, боясь снова показаться не в меру ревнивой. Они вошли в роскошный холл и вместе с другими гостями стали медленно подниматься по массивной широкой лестнице, ведущей на второй этаж.

Дебора подняла голову и увидела переливающуюся огнями большую хрустальную люстру. «Она словно освещает нам путь на небеса», — неожиданно подумала она.