Цвет страсти (Том 2)

Джек тоже помолчал, взвешивая, стоит ли открывать ей все.

- Кажется, именно ты натолкнула Бриджит на эту мысль, - наконец решился он.

- Я?

- Ну да, она заметила, как ты смотришь на меня.

Гас недоуменно склонила голову набок.

Он безуспешно попытался обратить все в шутку, но губы не подчинялись ему и слова с трудом появлялись на свет.

- Смотришь с любовью в глазах...

Гас чуть не задохнулась от негодования. Ее глаза изумленно расширились, спина гордо выпрямилась.

- Какая ложь! - вскипела она. - Я никогда на тебя так не смотрела! Н-никогда! Если бы я умирала с голоду, а ты был моим любимым блюдом, я бы в-все р-равно тобой не соблазнилась!

Джек с трудом удержался от смеха. Она была в таких растрепанных чувствах, что начала заикаться. Это с ней случалось и раньше, а вот то, что она покраснела, было действительно событием. Ему и не снилось, что он может стать свидетелем подобного зрелища. Ее щеки стали ярко-розовыми, и на верхней губе выступили капельки пота. Она уже не раз приводила его в замешательство, и он задавался вопросом, что может заставить покраснеть такую женщину, но никак не предполагал, что это будет слово "любовь".

- Какое твое любимое блюдо? - не удержался он.

- Во всяком случае не ты! Я немедленно пойду и поговорю с Бриджит!

Гас повернулась и пошла к двери. Джек соскочил с кровати и бросился за ней, неловко прихватив простыню и одеяло.

- Не смей прикасаться ко мне! - закричала она, отталкивая его руку, когда он попытался ее удержать.

- Что ты собираешься делать?

Он встал перед ней, преграждая путь.

Прикрываясь, он держал перед собой простыню и сознавал, что похож на плохую копию изваяния греческого атлета. Натертый пол скользил под его босыми ступнями, а холодная круглая ручка двери нахально упиралась ему куда-то пониже спины.

Гас зло потрясла головой, и новые пряди волос выбились из ее прически. Они летали вокруг ее головы, как змеи вокруг головы Медузы.

- Я обязана поговорить с Бриджит, чтобы избавить ее от ложных представлений о нас с тобой.

- Она ребенок, Гас. Романтичная маленькая девочка.

- Но я не могу допустить, чтобы она думала...

- Думала, что ты влюблена в меня. Гас? - закончил за нее Джек.

Она отвернулась, и он сразу подпал под ее очарование. Не стесняясь, он жадно смотрел на ее волосы, шею, грудь под узкой майкой. Она была обижена и сердита, особенно после того, что он наговорил ей накануне, но выражение ее глаз поразило его в самое сердце. Он был коротким, этот взгляд, и у Джека не было слов, чтобы его описать. Пожалуй, он бы назвал его томлением, сладкой тоской... Вожделением прекрасного создания, смотрящего на мир из-под чадры огромными темно-фиалковыми глазами. Гаремные глаза, так бы он их назвал.

- Почему ей нельзя думать, что мы как те двое влюбленных в ее балете? - спросил он.

- Да потому, что это не правда.

Она отказывалась от всего того, что произошло между ними, и он был солидарен с ней. У него было еще больше причин, чтобы держаться от нее подальше. Значительно больше, чем у нее. Но у него не было сил, чтобы от нее отказаться.

- Я бы сказал, что это не совсем правда, - поправил он ее. - Бриджит восхищалась танцем, который они там танцуют.

Она называла его па-де-де, а я бы назвал его брачным танцем, преддверием любви. Разве это не то, чем мы с тобой занимаемся, Гас?

Она все еще отказывалась смотреть на него.

- Отпусти меня, - попросила она слабым голосом.

Он плечом захлопнул дверь.

- Нам надо поговорить, - сказал он.

- О чем?

- О том, что я наговорил тебе вчера.

Эти слова заставили ее поднять голову. Гас смотрела на него глазами, по-прежнему полными обиды. Он оскорбил ее, ей было больно, и она не скрывала этого. Почему же ее зависимость от него была ему так приятна? Нет, он не станет перед ней извиняться, он просто расскажет ей, как все было.

- Мне приснился плохой сон о том, что со мной когда-то случилось и с чем Я до сих пор не могу примириться. Я был в ужасном состоянии, когда ты пришла ко мне в комнату.

Гас подошла к окну и взглянула на лужайку внизу и холмы под солнцем вдали. Джек видел ее задумчивый профиль.

- Я слышала твой голос в коридоре, - сказала она. - Ты звал какую-то женщину, Мэгги.

Он был рад, что она не видит его лица.

- Мэгги была моей женой. Она умерла.

Они замолчали, каждый из них обдумывал сказанное - для нее новость, для него привычная боль.

- Поэтому ты здесь? - наконец спросила Гас. - Это связано с тем, что случилось с ней?

Он был так поражен, что еле удержался, чтобы не рассказать ей обо всем. Он никогда никому не доверял свою тайну, и с каждым годом ее груз становился все тяжелее. И вот теперь все нити привели его сюда, в семью Феверстоунов, и он не сомневался, что кто-то из них, а может быть даже Гас, был замешан в этом деле. Пока не определит, кто это, он должен подозревать всех.

- Кто знает, может быть, я здесь из-за тебя, - сказал Джек, меняя тему. Он хотел вернуться к прежнему разговору о любви в ее глазах, но напоминание о прошлом вернуло его к суровой действительности. - Я появился здесь из-за тебя, когда ты решила организовать свое собственное похищение. Если ты не против, объясни, почему тебе в голову пришла эта идея. И еще: почему для этого ты выбрала меня.

- Я тебя не выбирала.

- Значит, вместо тебя это сделал кто-то другой. Предполагаю, им был твой дружок Роберт.

- Не представляю, почему он выбрал тебя, - сказала она, глядя в сторону. - Наверное, он сделал это по рекомендации каких-то знакомых. Я только знаю, что он не помещал объявления в газете.

- Довольно безрассудный шаг нанимать кого попало для похищения. Это могло плохо кончиться.

К его удивлению, Гас, быстро кивнула головой.

- Я была готова на все, - подтвердила она, все так же глядя в окно. Чего я только не предпринимала, чтобы выручить из фонда свои деньги, мне оставалось только подать на них в суд. Я бы это и сделала, если бы не придумала этого похищения.

- Макгенри не хотел отдавать тебе твои деньги?

- Первым условием было, что я получу деньги, когда мне исполнится тридцать пять. Возраст мог быть снижен лишь в случае выполнения второго условия, а именно: если я докажу, что обладаю кругозором, дальновидностью, твердой моралью и прочими прекрасными качествами, о которых столько написал в своем завещании лицемер Лейк-старший.