Соблазни меня (ЛП)

— Их жизнь была похожа на инкрустированную драгоценными камнями клетку, — резко отвечает он.

— Почему ты так говоришь?

— Потому что, так оно и было. Маркус, Блейк и Куинн жили в великолепных резиденциях, набитых мебелью Людовика XV, обшитой тканями династии Бурбонов, бесценными гобеленами, севрским фарфором и ели из тарелок золотого сервиза с фамильным гербом. Более тридцати человек работали в доме — дворецкими, гувернантками, поварами, лакеями, горничными, медсестрами, шоферами, по крайней мере, еще шестьдесят были заняты на ферме, конюшне и в саду.

— Дети сидели за столом с прямой спиной, смотря вперед, они должны были четко соблюдать этикет, лакеи в ливреях и безупречно белых перчатках стояли у каждого за стулом. Еда всегда была высшего качества, приготовленная известным французским шеф-поваром. Тысячи тратились на единственную рыбу, но их меню не отличалось разнообразием. По понедельникам была рыба, дичь была во вторник, в среду было мясо, в четверг опять рыба и так далее. Все контролировалось, начиная во сколько они просыпались, когда ложились спать, что они ели, во что одеты и чем занимались. Каждый час должен был быть расписан. Это было очень строгое воспитание.

— Все яйца Фаберже, все деньги и золото не делают жизнь менее удушающе безупречной или бесконечно скучной. Очевидный факт, что их детство было наполнено материальной роскошью, но при этом полное пренебрежение к ним, как личностям. Такое воспитание также подразумевало, чтобы они не должны были испытывать боль от эмоций, при этом нанося им более глубокую травму, которую все равно никто не поймет. Блейк как-то сказал мне, что его единственными друзьями были лошади.

Я смотрю на него с удивлением.

— Почему? У него не было настоящих друзей?

— По пальцам можно пересчитать, и даже тех они встречали лишь изредка. В конечном счете они поняли, что отличались от всех остальных. Очень сложно доверять кому-либо, когда знаешь, что почти каждый человек, который дружит с тобой, хочет обогатиться за твой счет.

Я сразу же вспомнила, когда Лана сообщила Блейку, что ее отец хочет денег, он даже не удивился, похоже, что, он ожидал этого. Но я все-таки хотела услышать об их вечеринках.

— Разве они не устраивали фантастические приемы в саду, куда приходили прекрасное одетые люди?

— Конечно. Баррингтоны, как и все другие семьи, старались превзойти друг друга в щедрости и роскоши. Я помню, как садоводы устанавливались вишневые деревья вокруг обеденного стола, чтобы гости могли сами срывать фрукты с дерева.

Мне все больше нравится его рассказ.

— И кто были все эти гости?

— Они представляли собой пьянящую, безрассудную смесь богатых и утонченных художников и королевской красоты, мозгов индийских махараджей и льстивый политиков. Они пришли, чтобы увидеть все мыслимые удовольствия. Это было удивительное зрелище из людей, одетых во все свои бриллианты и самые грандиозные прекрасные платья, поднимающихся вверх по лестнице в бальный зал. Но чаще всего я вспоминаю, как становилось темно и мрачно, после того, как уходили все эти гламурные люди, и выключались люстры. Что-то удушающе было в этом существование. Это было место, из которого хотелось сбежать.

21.

Четверг, после того, как я ушла от Вэнна, кажется мне самым скучным днем в моей жизни. С того момента, как мой будильник выдернул меня от сна, я хожу весь день как зомби, и испытываю радость, когда моя голова касается подушки — день закончился. Я просыпаюсь в пятницу, испытывая какое-то чистое волнение. Адреналин разливается по моим венам, я бегу на работу, потом ухожу по раньше домой, стремглав кидаюсь в домашние дела, принимаю душ, одеваюсь, а выскакиваю из своей комнаты, как летучая мышь из ада.

Стоя на перроне я с нетерпением бросаю взгляд на табло, сообщающее, что поезд прибудет через четыре минуты. В поезде я прикрываю нос ладонью, потому что нищая девушка попрошайничает мелочь. Я поспешно достаю несколько монет из переднего кармана джинсов, совершенно не глядя бросаю ей, она ползает по полу собирая.

Когда я подхожу к подъезду его дома мои руки трясутся, я смотрю на ключи, которые он дал мне в четверг утром. Я поднимаюсь в апартаменты, закрываю за собой дверь и останавливаюсь на мгновение на пороге. Все освещено лучами вечернего солнца и стоит тишина. Не видно даже кота Смита, но сверху раздается какой-то шорох. Я поднимаю глаза, дверь закрыта, видно, он работает. Он дал мне совершенно четкие инструкции – «Если ты приходишь, и я работаю, не беспокоить. И никогда не поднимайся наверх».

Я чувствую себя немного странно без Вэнна в этой идеальной по чистоте квартире. Направляюсь в гостиную и обнаруживаю книгу с запиской. Книга называется «Записки из Опочивальни». Я читаю:

Она прибыла. Скоро увидимся. :kiss

Я невольно улыбаюсь на его маленький поцелуй. Сажусь на большой черный кожаный диван с ногами и открываю ее. Через какое-то время я начинаю громко хохотать, потому что книга полна фотографий цветов с описанием поз для секса. Пенис — это желтовато-зеленый стебель, а киска описывается, как вход для желтовато-зеленого стебля в перламутрово-красную сокровищницу, но что действительно заставляет меня хохотать во весь голос, когда речь начинает идти о благоухающей мышки.

Я слышу, как наверху открывается дверь, но не поднимаю глаз, а продолжаю чтение. Через несколько минут хозяин и кот появляются напротив меня, я все равно не отрываюсь от книги. Диван рядом со мной проседает, и у меня перед глазами появляется мужская рука, расстегивающая мою блузку.

— Ты действительно хочешь вставить свой желтовато-зеленый стебель в мою благоухающую мышку? — спрашиваю я, еле удерживаясь от смеха.

— Безумно, — отвечает он, и мы оба смеемся.

— Ты действительно хочешь уйти?

Я отрицательно качаю головой. Правда заключается в том, что с тех пор, как я открыла для себя такой секс, я хочу заниматься им постоянно. Даже сейчас с двумя расстегнутыми пуговицами, мне кажется, что он что-то не закончил и я хочу продолжения.

— Окэй, я пока схожу в душ, а ты можешь начать готовить еду.

— Я не умею готовить.

Его брови приподнимаются.

— Правда? И чем же ты планируешь кормить Джека, когда он придет домой с работы?

Я хмурюсь, потому что никогда не думала об этом. В моих мечтах мы никогда не занимались такими обыденными делами, как приготовление еды.

— Хорошо, я отправляюсь в душ, а потом мы приготовим что-то вместе. Пора тебе научиться.

Я улыбаюсь.

— Отличная мысль, Бэтмен.

Он кивает, поднимает себя с дивана и уходит в сторону спальни. Смит пристально смотрит на меня и спрыгивает с дивана, опускаясь напротив. Я застегиваю блузку и возвращаюсь к чтению, чтобы узнать о взбирающихся черепахах, спаривающихся цикадах и прыжках обезьян.

Мы готовим курицу с рисом. Рис высыпается из пакета в кастрюлю, это будет очень легко повторить, но курица — это совсем другое дело. Он готовит ее по какому-то марокканскому рецепту с целой кучей ингредиентов. Но у меня возникает мысль, что готовка — это на самом деле веселое занятие. Вэнн представляет из себя отличную и веселую компанию.

Когда еда уже готова, мы накрываем стол и Вэнн зажигает свечи, то что, мы приготовили, оказалось очень вкусным.

— Ты продал много картин?

— Я никогда не продавал картин.

— Ни одной?

Он отрицательно качает головой.

— Нет.

Я хмурюсь.

— А тебе не кажется, что стоит задуматься и заняться чем-то другим, если никто не хочет покупать твои картины?

— Я просто никогда не пытался продавать свои картины.

— Почему?

— Я уничтожил их все, которые когда-либо нарисовал.

Я смотрю на него с удивлением.

— Почему?

— Они не были достаточно хороши, — его голос звучал настолько одухотворенно и с какой-то внутренней силой, но я не могу понять его.

Я беру на вилку кусочек курицы и кладу в рот.