Время легенд (сборник)

В самом конце переполненной аудитории сидел, чуть ли не скорчившись, Джеймс Виктор Линд. Под два метра ростом, он уже давным-давно осознал, что обычное откидное сиденье явно делали не в расчете на человека его сложения. И уж, конечно, о подобных гигантах не задумывались, когда определяли расстояние между рядами. Ноги его едва-едва умещались в проходе. Когда ему долго приходилось сидеть в такой неудобной позе, мышцы на ногах затекали и болели потом часами. Обычно это мешало ему сосредоточиться на словах говорящего, но сегодня он забыл про все неудобства. Он был готов вытерпеть любую боль, потому что мир «плаща и кинжала», каким рисовалось его воображению СУ, сразу пленил его. Сидя молча, без улыбки среди негромких смешков и острот, он был заинтригован и ошарашен открывавшимися возможностями.

Девять месяцев назал Линд прибыл на базу Эндрюс и довольно скоро приобрел во взводе репутацию белой вороны. С первого дня он держался особняком и отвергал все попытки завести с ним дружбу, даже тех, кто делил с ним нары в казарме. Никто из его товарищей по службе ничего не знал о нем, так как ни на какие расспросы он не отвечал. Никто не знал, откуда он родом, что у него за семья, и, насколько могли судить на базе, он не поддерживал контактов с кем-то из домашних. Не было у него и постоянной женщины, хотя во время увольнений его и замечали несколько раз в компаниях, но женщины были всегда разные. Никого на базе это не удивляло, потому что Джеймс Линд был настоящим красавцем. Высокий рост, стройная, атлетическая фигура неизменно производили сильное впечатление, а серьезное строгое выражение лица дополняло облик прирожденного воина. У него были крупные правильные черты лица, по которым невозможно было догадаться о его этническом происхождении. Темно-зеленые, холодные глаза напоминали хвойную чащу, а густые волнистые волосы были рыжевато-каштановые с отливом. Линд воплощал в себе тип мужчины, которых женщины находят неотразимыми.

На базе Эндрюс знали о превосходной физической форме Линда — он ни разу не болел, казалось, насморк и он просто несовместимы. Он был метким стрелком и с невероятным искусством поражал любую мишень. За холодность и расчетливость товарищи прозвали его «Продавцом льда». Озадаченные его неизменным хладнокровием, они злословили за спиной Линда и говорили, что в его жилах течет, наверное, ледяная вода.

Но одного обстоятельства они не только не знали о Линде, но и никогда не могли бы предположить: дело в том, что в душе он был азартным игроком. Но не в том смысле, чтобы играть на скачках или просиживать за покером или рулеткой, он получал наслаждение от рискованных предприятий, когда все время надо ходить по краю пропасти. По-настоящему он любил только преодоление препятствий, и работа в разведке представлялась ему настоящим подарком судьбы. Сидя в переполненной аудитории, слушая капитана, Линд буквально облизывался, не понимая тех, кто предложения правительства считал безумством. Капитан еще не закончил свою речь перед военнослужащими, когда Линд сделал свой выбор. Он должен поступить на службу в Стратегическое Управление.

Это решение необратимо меняло всю его жизнь.

Изучая новичка, сидевшего перед ним, представитель СУ решил, что тот выглядит куда старше своих двадцати четырех лет. Он вполне мог сойти за тридцатилетнего. Заметный парень, такому нелегко замешаться в толпе. Гордая, чуть ли не царственная осанка, крупные черты аристократического лица, в каждом жесте, в каждом взгляде просвечивало высокомерие.

— Прежде всего, — сказал капитан, — присядьте. Я бы хотел спросить вас кое о чем.

— Да, сэр. — Линд присел напротив капитана.

— Я просмотрел ваши результаты, рядовой Линд. Они впечатляют. Действительно впечатляют.

Лицо Линда ничего не выражало.

— Спасибо, сэр.

— Вы таинственный человек, а, Линд?

— Боюсь, что я не совсем вас понимаю, сэр. — В голосе его не было и намека на то, что происходило в его душе.

— Похоже, никто ничего о вас не знает: откуда вы родом, с кем поддерживаете отношения и есть ли у вас семья. — Капитан вопросительно смотрел на него, ожидая ответа. Линд немного подумал и честно ответил:

— Но, сэр, когда я вступал в ряды армии, никто не интересовался моей родословной, да я и не думал, что это может для кого-то представлять интерес.

— Понятно! — Капитан что-то записал. — Но Стратегическое Управление, рядовой Линд, волнует ваша, как вы изволили выразиться, родословная. Мы очень придирчиво отбираем кадры. Проводим тщательную проверку всему личному составу — ведь речь идет о сохранении государственной тайны, правда?

Линд молчал, размышляя, к чему тот клонит.

— Так откуда вы родом? — спросил капитан.

— Из Балтимора.

— Семья?

— У меня нет никого, — ответил Линд без колебаний.

Капитан поднял глаза:

— Близкие друзья?

— Я никогда не нуждался в них, — просто сказал Линд.

Капитан сделал еще какие-то пометки.

— А все-таки придется пройти через сортировку, — заявил он наконец. — Помимо обычной проверки из соображений безопасности, вас протестируют на пригодность…

Джеймса Линда послали в место, известное лишь как Станция С, в пригороде Вашингтона, где и другие кандидаты должны были подвергнуться суровым трехдневным испытаниям на физическую и умственную пригодность. Серия тестов включала в себя психологическую проверку и нормированные задания, призванные оценить способности кандидата думать и действовать в экстремальных условиях. Этот экзамен был невероятно сложен, но посредством его выявлялось особое сочетание качеств, которое СУ требовало от своих будущих тайных агентов: стальные нервы, прекрасные физические данные и лингвистический дар.

Для всех очень быстро стало очевидно, что Джеймс Виктор Линд не просто обладал нужными качествами. Все единодушно сошлись во мнении, что в его лице они видят прирожденного разведчика. Физически он превосходил всех членов своей группы, обнаружив редкостную силу и выносливость. Он обладал блестящим образованием: лучший выпускник 1941 года университета Джорджа Вашингтона со степенью магистра по специальности «управление бизнесом». У него была и фотографическая память и врожденные способности к языкам — он бегло говорил по-французски, по-итальянски и по-немецки.

Прозвище, которое ему дали товарищи по взводу на базе Эндрюс, — «Продавец льда», — казалось, полностью выражало суть его характера. По его собственному признанию, Линд предпочитал жить и работать в одиночку. У него не было ни близких друзей, ни романтических привязанностей. Насколько удалось установить в ходе проверки, связи с семьей он порвал задолго до поступления на армейскую службу. Похоже, вообще сколько-нибудь глубокие чувства над Линдом не имели власти.

— Годен, — признали инструкторы в рапорте капитану Гарри Уорнеру, одному из руководителей СУ, сведя воедино результаты трехдневного тестирования. — Лучше подойти нельзя, даже если человека специально делать на заказ.

Гарри Уорнер изучал итоги проверки Линда снова и снова. Плюсом были его живость и сообразительность, сила и выносливость истинного атлета, к тому же он был выдержанным, независимым — такой человек не потеряет голову в тяжелую минуту. Он умел не выказывать своих чувств. У него не было душевных привязанностей, которые могли бы заставить его повернуть назад или забыть о долге. Он был легко обучаем, поражала легкость, с которой он схватывал и перерабатывал информацию. Минусом был его возраст. То, что ему едва исполнилось двадцать четыре, в глазах Уорнера, было недостатком. Он не доверял молодым — все они казались ему непредсказуемыми и безответственными. Правда, генерал Уильям Донован, руководитель СУ, этого мнения не разделял и предпочитал как раз молодых агентов. Доновану были нужны блестящие, энергичные молодые парни, умеющие, когда надо, быть и отважными, способными овладеть тактикой нападения. И Уорнер видел, что этим требованиям рядовой Джеймс Виктор Линд отвечал в полной мере.