Стирая границы

С силой сжав бортики кровати, я попытался отыскать кнопку вызова персонала. Приподнимаясь, не обращая внимания на то, что мир вокруг закружился от резких движений, я буквально выдернул себя из кровати.

Разум заметался, пытаясь выстроить хронику событий. Ночной клуб. Какой-то омега предложил поговорить в отдельной комнате. Хозяин клуба. Темнота.

Что-то было в напитке? Не зря я подозревал слишком обходительного бармена. Значит, они знали обо мне. Меня ждали.

Дверь открылась, и в палату зашел доктор.

 — Вам нельзя вставать, — взволнованно проговорил он, бросая недовольный взгляд в мою сторону.

 — Мне нужно знать. Когда меня привезли, со мной был альфа. Что с ним?

 — Вам нельзя волноваться, — предостерег врач.

 — То, что я ничего не знаю, еще больше меня нервирует! — воскликнул я.

Альфа поднял брови на мой выпад.

 — С ним все нормально. Относительно нормально. От госпитализации он отказался, хотя я и настаивал. Вид у него был не совсем здоровый. Но он даже не согласился на обследование. Однако больничный на пару дней оформил.

 — Хорошо, — облегченно выдохнул я.

 — Ничего хорошего, молодой человек. Вашему другу необходима квалифицированная помощь. Он даже не представляет, во что это может… — он осекся под моим тяжелым взглядом.

Я был удивлен услышанному. Так получается, моя догадка верна. Джек пожертвовал собой. Как благородно с его стороны. Хотелось выть от осознания действительности. Быть обязанным Райту хотелось меньше всего.

 — Демоны его подери, — выругался я.

Почему он на это пошел? Как он теперь? До меня стала доходить вся ширина его поступка.

А что, если я нанес ему сильные повреждения? Что, если?.. Думать дальше не хотелось.

Я на мгновение закрыл глаза, выдыхая, внутренне пытаясь снова и снова понять, что произошло между нами. Самое ужасное, что именно я причинил ему боль.

 — Я должен пойти к нему, удостовериться, все ли с ним в норме, — прохрипел я наконец.

Доктор пытался мне втолковать, что это опасно для моего здоровья. Что один больной другому не помощь. Но я остался непреклонен.

Когда за ним закрылась дверь, я остался в одиночестве со своими тяжелыми думами.

«Джек, зачем?» — крутился у меня в голове один и тот же один вопрос.

Лучший выход из всего это — забыть, сделать вид, что ничего не произошло. Худший — поговорить, выяснить все до конца без утайки.

«А ты бы смог забыть? — терзал меня внутренний голос. — Смог бы смотреть на альфу, который тебя взял насильно, как дикий зверь?»

Меня скрутило болезненным спазмом.

Когда я смог подняться, и состояние позволило передвигаться, я отправился в душ. Мне хотелось поскорее смыть остатки воспоминаний, чтобы потоки воды унесли страшные мысли. А потом — найти Райта. Плевать, что он скажет. Мне нужно посмотреть ему в глаза… Убедиться, что я не совершил… Что? Непоправимое? Ужасное? Безумное? Я не знал. Я не знал, чего желал больше: увидеть прощение в его глазах или набить морду за безрассудство, за его ненужное благородство.

После долгого поиска адреса напарника я стоял перед его дверью и достаточно долго нажимал на звонок.

— Если не открывают, значит, нет никого дома, — недовольно проговорил Райт, распахивая дверь.

Увидев меня, он непроизвольно шарахнулся назад. И, прислонившись к шкафу, закрыл глаза. Светлая кожа, казалось, приобрела совсем неправдоподобный бледный оттенок. Я вошел внутрь, закрывая дверь и тем самым отрезая нас от внешнего мира.

Громкий звук в мгновении ока заставил насторожиться Джека. Я заметил, как он вздрогнул. Его беспокоила боль, а я, как одержимый, ловил каждую деталь в его облике. С каждой новой секундой эти детали все больше и больше тревожили меня.

Серое лицо и тонкие, едва заметные морщинки у плотно сжатого рта, которых я раньше не замечал. Глубокие синяки под глазами, ставшие почти черного цвета.

Я никогда не видел такого Райта. Это я виноват. Я сломал его.

 — Нам надо поговорить, — я не узнал свой голос: он был хриплым и еле слышным, как будто я сорвал связки.

 — Не о чем, — отозвался он, не поднимая головы. Его шепот ударил по слуху своей безжизненностью, пустотой.

Я моргнул, на мгновение прикрывая глаза, точно борясь с какими-то демонами внутри. А затем глубоко вдохнул и выдохнул. И подождал с полминуты, давая Джеку прийти в себя.

 — Зачем? — скорее выругался я, чем спросил.

Он стоял, не говоря ничего и не делая никаких движений. Во мне поднялась ярость. Может, еще не все наркотики вышли из моего организма, но я схватил его, стараясь встряхнуть, вызвать хоть что-то на его лице. Пусть лучше ударит, чем стоит безжизненным трупом. Под руками треснула ткань, и растянутая майка сползла с его плеча. На том виднелись свежие следы от зубов.

Укус… Моя метка владения. След насилия над его телом. Сложно описать словами то, что я испытал в этот момент. Злость? Ослепляющую ярость? Волна неконтролируемого гнева прокатилась по моему телу, сметая крупицы разума на своем пути. Эти повреждения нанес я. И не только эти…

Джек вырвался из моего захвата и, заметно морщась от боли, сделал шаг назад, прикрываясь рукой, стараясь натянуть майку на поврежденную кожу.

Внутри меня бушевал ураган. Такой реакции я не ожидал. Даже чувствовал, как кровь отхлынула от лица. Я находился под воздействием наркотиков, но разве это может служить оправданием? А Джек, благородный идиот… решил мне помочь. Отдал себя, чтобы спасти меня от безумия.

Осознание накрыло меня волной леденящего ужаса. Одно дело знать, а другое — видеть потухший взгляд некогда волевого альфы, сжавшееся, дрожащее от каждого прикосновения, сильное тело. Я даже в мыслях не мог подумать, что сломал его. Я стоял и смотрел на Райта, не отрываясь ни на один миг. Каждая секунда казалась для меня чудовищной пыткой. Хотелось сбежать, спрятаться. Лишь бы не знать, не думать, не видеть…

Если бы я мог вернуть то мгновение. Я бы лучше выбрал безумие.

Еще миг… и я, как завороженный, медленно опустился на колени перед Райтом и обхватил его ноги, зарываясь в них лицом. Джек молчал.

 — Прости, — мой голос был глух, — ударь меня. Делай, что хочешь, но прости.

Не знаю, сколько мы так простояли, но я очнулся от прикосновения его пальцев, забравшихся в мои волосы. Руки больно сжали пряди, словно пытаясь наказать, передать свою боль.

 — Уходи, — он раскачивался, как ненормальный, — уходи! — закричал он. — Убирайся вон! Я тебя ненавижу!

Я поднялся, внутри что-то пульсировало, подталкивало, заставляло делать то, о чем буду жалеть. Один миг, один вдох — и я прижал Джека к стене, жадно целуя. Прикосновение губ длилось мгновение, затем Райт прервал поцелуй мощным ударом в челюсть. Голову откинуло назад, но я не чувствовал боли. Только растерянность. Но это мимолетное прикосновение невозможно было описать словами. Меня словно током обдало.

 — Убирайся! — крикнул он и из последних сил вытолкнул меня прочь: из дома, из своей жизни, хлопнув перед самым моим лицом тяжелой дверью.

Я вытер тыльной стороной ладони кровь с рассеченной губы и повернулся, бросая взгляд в сторону его квартиры. Я знал, что он не ушел. И, прислонившись лбом к прохладному дереву двери, мечтал забыть все, как страшный сон.

— Я тоже себя ненавижу, Джек, — прошептал я в пустоту, — я тоже...

***

Услышав, как хлопнула дверь в кабинет, я напрягся. Джек сегодня вышел после больничного. Эти дни я его не трогал, давая время, чтобы придти в себя.

 — Доброе утро, — как ни в чем не бывало произнес он и занял свое место.

 — Доброе, — отозвался я, всматриваясь в его черты.

Он надел маску равнодушия и невозмутимости. Я догадался, что напарник не хочет вспоминать, а тем более обсуждать болезненную тему.

 — Будешь кофе? — спросил он, вытащив из-под полки две чашки и ставя их на стол. — Так и быть, сегодня сделаю я.

 — Буду, — невинно улыбнулся я, принимая условия его игры. Хочешь поиграть, Джек? — Я разве когда-нибудь отказывался? Я помогу.