Таинственный берег

Мэриджон тоже прислушалась.

Сара почувствовала, что ее сердце забилось сильнее. Она тоже посмотрела на дверь.

Издалека донесся звук хрустевших по гравию шагов.

— Это, наверное, Джон, — сказал Риверс. — Ну, я должен идти. Я свяжусь с Мейсоном по поводу ценных бумаг и позвоню.

Но Мэриджон все еще слушала. Шаги раздавались уже на крыльце, миновали входную дверь, вот они стали слышны в холле.

Повисла странная пауза. Шаги приближались.

— Джон, — внезапно позвала Мэриджон.

Щелкнул язычок замка, дверь широко распахнулась.

— Привет, — сказал Джон невозмутимо. — Как дела. Майкл? Привет, Сара, дорогая, ты себя уже лучше чувствуешь? — Он наклонился и поцеловал ее.

— Намного лучше, — сказала она, сильно сжав его руку, когда он целовал ее. Она осознала свой непроизвольный жест только тогда, когда муж уже отошел к письменному столу.

Джон повернулся к Риверсу.

— Почему ты не позвонил, что приедешь, Майкл? Обедать останешься?

— Нет, — сказал Риверс. — Я приехал на пару дней с друзьями и заскочил, только чтобы обсудить несколько деловых вопросов с Мэриджон.

— Позвони своим друзьям и скажи, что останешься у нас обедать. Они же не будут против, верно? Оставайся.

— Боюсь, это невозможно, — сказал Риверс любезно. — Но все равно, я очень благодарен.

— Мэриджон! — обратился Джон к сестре. — Тебе бы хотелось, чтоб Майкл остался на обед, правда? Уговори его.

Взгляд Мэриджон был ясным и чистым. Она повернулась к Майклу.

— Ну, Майкл! — только и сказала она. — Пожалуйста.

Он пожал плечами, одновременно сделав бессильный жест рукой, а она тепло улыбнулась ему, и он сдался.

— Когда ты в последний раз обедал со мной?

Майкл снова пожал плечами и не ответил. Сара почувствовала, что он соглашается остаться вопреки собственному желанию.

— Сара, где Макс? — спросил Джон. Она вздрогнула от неожиданности.

— Он… он еще в бухте, загорает.

— А Джастин?

— Он, по-видимому, все еще в Сент-Ивсе, — сказала Мэриджон, подходя к французскому окну. — Майкл, идем в сад. Садись в качалку и хоть ненадолго забудь все эти ужасные юридические бумаги. Думаю, Джон хочет побыть с Сарой наедине.

Это было сказано для пущего эффекта, думала Сара. Для того чтобы создать какое-то определенное впечатление у Майкла. И Джон играет в ту же игру. Он придумал сценарий на этот вечер, а Мэриджон подыгрывает ему — реплика за репликой. Его сценарий предусматривает пригласить Майкла к обеду, создать впечатление, что прошлое похоронено и забыто. Они хотят показать ему, что все в норме и им нечего прятать и скрывать.

Мысли беспорядочно метались в ее мозгу, несмотря на то что она пыталась подавить нарастающее чувство паники. Как могли Джон и Мэриджон действовать так согласованно, если Джон даже не знал, что Майкл вечером заедет. Но он знал. Входя в комнату, он сказал: «Привет, Майкл!», — хотя не мог знать, что Майкл в комнате… Возможно, он узнал машину Майкла. Но ей меньше десяти лет! Джон не мог видеть ее раньше. И все же он знал, знал раньше, чем открыл дверь, что в комнате вместе с Мэриджон будет Майкл…

— Пойдем наверх, дорогая, поговорим, — сказал Джон, обнимая ее за талию. — Я хочу принять душ и переодеться. Пойдем, ты мне расскажешь, как ты провела время.

Сара пошла наверх и, пока он стоял под душем, а потом яростно растирался жестким полотенцем, сидела на краешке ванны. Он рассказал ей о своем приятеле из Пензанса и подробно описал прогулку на моторной лодке. Наконец, вернувшись в спальню, чтобы одеться, он улыбнулся ей и сказал:

— Ну, теперь расскажи мне, что делала. Ты вряд ли сказала мне сегодня больше двух слов! Ты меня еще любишь?

Она вдруг почувствовала комок в горле и глубокую беспричинную боль, которая против ее воли все нарастала.

— О Джон… — Это было все, что она могла сказать, а в следующее мгновение была в его объятиях, прижалась лицом к его груди, стараясь сдержать рыдания, сотрясавшие ее тело, а он целовал глаза, чтобы остановить слезы.

— Сара, — сказал он огорченно, — Сара, дорогая Сара, что с тобой? Что случилось? Что я такого сказал?

— Я… — Она собрала все свои силы и попыталась смотреть ему прямо в глаза. — Джон, я хотела попросить тебя, мне очень нужно…

— Скажи, что именно, — мгновенно ответил он, — и ты это получишь. Просто скажи мне, чего ты хочешь.

Она вздохнула поглубже, вытерла слезы.

— Я хочу уехать обратно в Канаду, Джон, я не хочу больше оставаться здесь. Я просто хочу уехать домой. Пожалуйста, Джон, давай уедем. Я не хочу оставаться здесь. Мне очень жаль, но я…

— Я не понимаю, — сказал он. — Почему ты не хочешь пожить здесь? Я предполагал, что мы пробудем здесь еще неделю.

Теперь она уже не могла плакать. Она только смотрела ему прямо в глаза и думала: «Это все правда. Что-то в самом деле есть. Макс не лгал. Что-то неуловимое, что-то такое, что невозможно описать словами, именно так, как он говорил. Все это так и есть».

— Мне казалось — тебе здесь понравилось. Почему тебе тут плохо? В чем дело?

Она молча покачала головой.

— Мэриджон…

— Что Мэриджон? — спросил он. Слишком быстро спросил, а потом старался скрыть раздражение, вызванное тем, что выдал собственные чувства.

— Я ей не нравлюсь.

— Вздор. Она считает, что ты очень хорошенькая и как будто специально создана для меня. Она очень рада, что я женился на такой девушке.

Сара отвернулась от него, но он крепко держал ее и не отпустил.

— Иди ко мне.

Полотенце соскользнуло с его бедер. Джон отнес ее на постель, и внезапно она прижалась к нему в порыве страсти и желания, которое казалось ей ужасным, потому что она боялась, что он не откликнется.

— Сара… — В его голосе прозвучало удивление, он был потрясен, но не безразличен. И сразу в ответ на се желание вспыхнула страсть.

Чем больше любви Сара давала ему, тем больше он хотел этой любви, слияние было полным и ошеломляющим.

Когда наконец они разжали объятия, пот слепил ей глаза, на щеках были слезы, а тело болело и казалось разбитым.

— Я люблю тебя, — сказала она. — Я люблю тебя.

Он все еще тяжело дышал, все еще дрожал, его пальцы были судорожно сжаты в кулаки, а глаза крепко зажмурены, как будто от боли. «Он не может расслабиться, — думала она, — и я тоже не могу. Здесь нет покоя. Нам надо сейчас немного поспать, но мы не сможем уснуть. Здесь нет покоя, здесь нельзя отдохнуть».

— Джон, — сказала она. — Джон, дорогой, увези меня отсюда. Давай уедем завтра. Пожалуйста. Давай вернемся в Лондон, вернемся в Канаду, куда угодно, только бы не оставаться здесь.

Его кулаки были сжаты так крепко, что кожа на косточках побелела?

— Почему? — спросил Джон. Он говорил, уткнувшись в подушку, и голос звучал грубо и враждебно. — Почему? Назови мне хоть одну серьезную причину.

Она молчала, он протянул к ней руки и властно притянул к себе.

— Дай мне еще пару дней, — сказал он. — Пожалуйста. Если ты любишь меня, дай мне еще немного. Я не могу уехать прямо сейчас.

Она попыталась произнести слово «почему», но не смогла, встала, пошла в ванную. Вернувшись, увидела, что он лежит в той же позе. Она начала одеваться.

Проходили минуты.

Сара села к зеркалу, стала причесываться, все еще не пытаясь заговорить.

Молчание становилось все плотнее.

— Сара, — сказал наконец Джон утомленно. — Сара, ну пожалуйста.

Она повернулась на стуле, чтобы видеть его.

— Мэриджон — твоя любовница?

Джон смотрел на нее в упор мрачным, тяжелым взглядом.

— Нет, — сказал он наконец. — Конечно, нет, Сара…

— Она была когда-нибудь твоей любовницей?

— Нет, — сказал он возмущенно. — Никогда!

— У тебя был с ней роман, когда погибла София?

— Нет! — крикнул он, спрыгивая с постели и идя через комнату к ней. — Нет, нет, нет! — Он схватил ее за плечи и начал трясти. — Нет, нет, нет…

— Джон, — сказала она мягко. — Тсс, Джон…

Он опустился на табурет рядом с ней.