В медленном танце

— Извини, Лейни, я не могу больше оставаться. Мне нужно продолжить то, что я начал, меня просила об этом мать.

Она пожала ему руку.

— Конечно, ты должен. Уверена, что ты делаешь правильно. Я знала, что тебе придется вернуться к твоей собственной жизни, как только представится возможность. Я просто благодарна тебе, что ты оставался со мной так долго. Ты изменил всю мою жизнь.

— Лейни…

Но прежде, чем он успел поцеловать ее, в палату вошла Сюзи с медсестрой, которая катила коляску. Слоан помог усадить туда Лейни и смотрел, как она с непроницаемым лицом, высоко держа голову, едет по коридору.

У лифта она повернулась к нему.

— Благодарю тебя за все, Слоан. Я никогда тебя не забуду. — Потом двери закрылись, и она пропала…

— Слоан? — Пожилой мужской голос вернул его к реальности, и Слоан осознал, что сидит в чикагском баре перед обитой черной кожей стойкой, а перед ним стоит полупустой бокал пива.

Он поднял взгляд и увидел рядом с собой мужчину, у которого были такие же глаза, как у него, и та же линия рта. Но поредевшие седые волосы и глубокие морщины, прорезавшие лоб и залегшие вокруг глаз, показывали, что Слоан не наткнулся случайным образом на свое зеркальное отражение. Между тем, внешность была до того знакомая, что можно было без сомнения сказать: в их жилах течет одна и та же кровь.

— Роберт Дженсен? — Внезапно в горле у Слоана запершило. Он поднялся с места.

— Да, Слоан. Совершенно ясно, что мы родственники, правда? Нет никакого сомнения. — Мужчина протянул ему руку. — Не знаю, рад ты этому или нет, но я — твой отец.

Горячая рука отца обхватила его ладонь, и он подошел еще ближе.

Я… я … не знаю, что сказать, — запинаясь, произнес Слоан.

Дженсен не улыбнулся и не произнес ни слова, просто стоял, не выпуская его руки, и изучающе глядел в лицо сына. Слоан подметил, что Роберт Дженсен на несколько дюймов ниже него, но они оба были высокими и худощавыми. Он также с восхищением отметил, что его отец одет в дорогой костюм от известного дизайнера, и галстук ничуть не уступал костюму.

— Я не знаю, как вас называть, — пробормотал Слоан.

Отец широко улыбнулся, и лицо его просветлело.

— Будет достаточно, если ты станешь называть меня Роб, пока не узнаешь поближе. — Он отпустил наконец руку сына и обнял его. — Но… надеюсь… настанет день, когда ты доставишь мне счастье, назвав меня отцом.

Слоан смутился:

— Давайте присядем и поговорим.

О'кей, сынок. Мне нужно кое о чем тебе рассказать.

К этому времени Слоану уже многое было известно. Он знал, что Роберт Дженсен и Мэри Джо Плакет поженились тридцать один год назад. Через год в Чикаго у них родился сын, которого они назвали Слоаном. Два года спустя Роберта арестовали и обвинили в нападении и убийстве сотрудника Мэри Джо и ее лучшего друга. Роберту грозило от сорока лет тюрьмы до пожизненного заключения, без возможности помилования или сокращения срока.

А потом, почти через двадцать два года, дело было пересмотрено, и его полностью оправдали.

— Не могу передать, как я обрадовался, когда ты позвонил сегодня утром. Я искал тебя и твою мать восемь лет, с тех пор как вышел из тюрьмы.

— Вас отпустили?

Да. Мои родители — твои дед с бабушкой — оба умерли, не дождавшись моего освобождения. Они не могли мне сказать, почему Мэри Джо скрылась и где она находится. Я решил, что она вернулась в те места, где выросла, в Техас. Но это очень большой штат и там легко затеряться.

Глаза Роба наполнились тоской, стали задумчивыми, и в них заблестели слезы. Слоан слушал его, не перебивая. Помолчав, Роб продолжил:

— Мне тяжело было принять тот факт, что Мэри Джо сбежала, потому что мои родители угрожали забрать тебя у нее. Я знаю, они не любили ее, но я никогда не думал, что они зайдут так далеко и наймут адвоката, чтобы начать против нее дело о лишении родительских прав. — Он с горечью покачал головой. — Хорошо, что я не знал этого, пока они были живы. Мне было бы слишком тяжело с ними встречаться в дни посещений. А теперь ты сообщил мне, что моя дорогая, любимая Мэри Джо навсегда покинула этот мир. Теперь я никогда уже ее не увижу. Нужно время, чтобы я сумел это принять и осознать. — Он опять поднял глаза на Слоана, и лицо его прояснилось. — Лучше поговорим о тебе. Когда я видел тебя в последний раз, я менял тебе подгузники и пытался научить бросать мячик. А теперь… ты такой высокий и сильный… Техасский рейнджер. Я горжусь тобой, сынок.

В ответ на похвалу Слоан задумчиво потеребил подбородок. Он до сих пор не разобрался в своих чувствах, не понимал, как он относится к своему прошлому, которое обрел и… как относится к своему отцу.

— Ты президент собственной компании? — спросил Слоан, стараясь переменить тему.

Да. Шестьдесят лет назад мой дед начал свое дело и основал компанию. Выйдя из тюрьмы, я узнал, что отец оставил мне несколько крупных трастовых фондов. Итак, мне не нужно зарабатывать себе на жизнь. Но я хочу работать, хочу внести свой вклад в семейное дело. — Он улыбнулся Слоану. — Ты — служитель закона. Твой вклад гораздо больше.

— А ты не возмущен тем, что служители закона несправедливо отправили тебя за решетку?

— Нет. — Роб задумчиво покачал головой. — Я просто оказался не в том месте не в то время. Никто лично не был против меня. Они просто делали свою работу, так, как им казалось в тот момент правильным. Мы все делаем то, что нам в этот момент кажется правильным. — Он вздохнул и, протянув через стол руку, дотронулся до Слоана. — Пожалуйста, расскажи мне о себе и о маме. Где вы были все эти годы, как у вас сложилась жизнь?

Слоан медленно вытащил руку.

— Я расскажу о нас попозже. Сейчас я бы хотел узнать о вас с мамой. Где вы встретились? Почему бабушка с дедушкой так к ней отнеслись? — Вопросы так и сыпались из него.

Роб откинулся в кресле.

— Ну что ж, начнем с самого начала. — В его глазах опять появилась грусть. — Мэри Джо была самой красивой девушкой из всех, кого я встречал. У нее были каштановые волосы и карие глаза, длиннющие ноги и плавная походка. Когда она шла, то так соблазнительно покачивала бедрами.

У Слоана заблестели глаза. Этот мужчина говорит о его матери?

— Да, — продолжал Роберт, — я в это время заканчивал университет. Мой прадед тоже закончил его, и наша семья давала гранты их коммерческой школе. Мэри Джо получала небольшую стипендию и подрабатывала в студенческом кафетерии. — Он замолк и улыбнулся своим воспоминаниям. — Прямо такая разбойница, ну пальчики оближешь. У нее были самые высокие оценки среди первокурсников и лучшие рекомендации.

Слоан знал, что мать была упорной, могла за себя постоять. Но о том, что она училась в колледже, он не подозревал.

— Но почему вы поженились? Или это из-за того… что должен был родиться я?

— Нет, сынок. Мама и я очень хотели тебя. Ты родился, когда мы прожили вместе чуть больше года. — Роб поменял положение и облокотился о стол. — Мы поженились, потому что я без нее не мог жить. Мы оба потеряли голову, когда увидели друг друга впервые. Мы были такие упрямые, такие требовательные, властные. Казалось, мы с ней нашли свои половины, потому что были созданы друг для друга. К счастью, твоя мама тоже это поняла, как и я, — продолжил Роб. — И мы были идеальной семьей, а кроме того у нас родился отличный сын. Лучшей жены и лучшего сына и желать было нельзя, Слоан.

— И после всех прошедших лет вы по-прежнему испытываете эти чувства? Продолжаете так думать?

Роб кивнул.

— Думаю, и думал всегда. — Он, не отрываясь, глядел на Слоана. — У тебя ведь тоже есть кто-то, о ком ты так думаешь? В твоих глазах любовное томление и тоска.

Слоан в нерешительности запустил руку в волосы.

— Неважно, что я чувствую и думаю. Это не поможет и ничего не исправит.

— Я тоже так говорил однажды, — сказал Роб и засмеялся. — Мои родители были снобы. Они не могли и мысли допустить, что их единственный сын может жениться на девушке не их круга. Я был уверен, что Мэри Джо не захочет выйти за меня замуж и войти в такую семью. — Он пожал плечами. — Но чудо из чудес, она любила меня…