Фламенко по-турецки

Представить себе мою бижутерию на этом фоне было довольно забавно, о чем я тут же и доложила. Исмаил-бей досадливо поморщился:

— Я же сказал: драгоценности. Серьги и пара колец, как минимум. Может быть, еще и браслет. Вы что, вообще драгоценности не носите?

— Смотря что считать драгоценностями, — отозвалась я. — По-вашему, серебряное кольцо, точнее, перстень с топазом — это драгоценность? Или серебряный же браслет с непонятно какими камнями?

— Это, безусловно, украшения, но… Неужели у вас нет даже пары сережек?

— У меня уши не проколоты, — сказала я, совершенно подавленная.

Вот так всегда. Обязательно что-то должно пройти мимо меня. Тысячу лет собиралась проколоть уши, да все как-то недосуг было. Теперь останусь без серег. Хотя, с другой стороны, нельзя же иметь все сразу. Ну не бывает так, вот и все.

— Значит, клипсы. В любом случае до казино нам придется кое-куда заехать. Вам понравится, я уверен.

— Куда? — со жгучим любопытством спросила я.

— Увидите. Очень скоро. Будет такой маленький сюрприз.

Удивительное дело: в совершенно новом прикиде я чувствовала себя вполне нормально и естественно. Даже туфли — моя вечная головная боль — сидели как влитые, не жали и не терли. А длинные платья я всегда любила, ходить в них умела, так что к машине из дверей виллы я выплыла аки лебедь. Только не белый, а золотисто-коричневый.

В машине Исмаил-бей сел не на переднее сидение, а рядом со мной. И тут же нахмурился.

— Что-то не так, Исмаил-бей? — робко спросила я. — Не соответствую, да?

— Все так, кроме сумки. Сумочка ваша не соответствует остальному. Она была очень хороша в руках у Виктории-ханум, но для моей родственницы…

Он отдал какое-то короткое приказание шоферу, и мы поехали по направлению к городу.

— И кем же я прихожусь вам, Исмаил-бей? — не без кокетства спросила я.

— Думаю, троюродной сестрой, — сообщил он мне, немного подумав. — Это такое дальнее родство, что, собственно, ни к чему и не обязывает.

Фраза была довольно многозначительной, и я решила на нее не отвечать. Пропустила, так сказать, свой ход и стала смотреть в окно, любоваться пейзажем, благо возможностей для этого было предостаточно. Вечер уже начинался, народу на улице заметно прибавилось, но теперь мне уже не удастся так же беззаботно фланировать в толпе, не привлекая к себе никакого внимания. Оказывается, роскошь и свобода плохо совмещаются, кто бы мог подумать.

— А ведь за вами тут наблюдали чуть ли не с первого дня, Фэриде-ханум, — внезапно сказал Исмаил-бей. — Мои люди нашли в квартире убитого администратора довольно большую коллекцию ваших фотографий. На улице, на пляже, за столиком его ресторана, на почте. И самое интересное — снимало вас несколько человек, по крайней мере двое. Мои люди проверили все пункты проявки пленок и обнаружили занятную вещь: сегодня кто-то сдал в проявку пленку, где вас фотографировали вплоть до посадки в самолет, после чего пулей помчались делать снимки. Довольно глупо с их стороны, можно было все то же самое сделать непосредственно в Анталии, но тогда они теряли время.

— И кто это был? — полюбопытствовала я.

— Узнаем, как только заказчик явится за пленками. Заодно я приказал проследить, кому он их отдаст. Это ведь явный отчет для заказчика, исполнитель своими глазами видел, как вы сели в самолет.

— И своими ушами слышал, как самолет разбился, — не без сарказма сказала я.

— Между прочим, мне важно, чтобы об этом говорили только в Анталии. Ни остальная Турция, ни кто-либо за ее пределами об этом и понятия не имеют. И если я не ошибся в своих расчетах, через несколько часов что-то произойдет. Во всяком случае, ваш знакомый Алексей сегодня развил какую-то совершенно сумасшедшую деятельность, носится по юроду, встречается с самой разнообразной публикой. Некоторые встречи мне объяснить трудно. Например, вот эту.

Он достал пачку фотографий и предъявил мне одну из них. На снимке Алексей за столиком какого-то кафе беседовал с мужчиной неопределенной внешности. Но мне показалось, что где-то я эту личность уже видела.

— Лицо вроде знакомое, а вспомнить не могу, — сказала я, возвращая фотографию.

— Ваш бывший сосед по лестничной площадке, — любезно пояснил мне Исмаил-бей. — Мне до сих пор не удалось выяснить, кто он такой и чем занимается. По документам — обычный турист, виза получена при прилете в Анталию, квартиру ему рекомендовали в туристическом агентстве. Он почему-то настаивал именно на квартире, а не на гостинице. У нас это не так часто бывает. Только в случаях, если что-то надо скрыть.

— Но для нас Олег тоже снял квартиру, — пожала я плечами.

— Насколько я понял ситуацию, ваш э-э-… друг женат. Ему лишняя реклама тоже была ни к чему.

— Логично, — согласилась я. — Но я вот сейчас подумала, что сняли именно квартиру не только для этого. Олегу не нужно было, чтобы у меня появились новые знакомые, а в гостинице этого не избежать. Не мог же он предположить, что я познакомлюсь с вами и весь сценарий пойдет насмарку. А все, судя по всему, было продумано очень тщательно. Интересно, когда он задумал мое убийство: во время очередной встречи со мной или в промежутке?

На сей раз при мысли об Олеге я почувствовала не страх, а обыкновенную здоровую злость. И это было намного лучше, чем рефлексировать и причитать. Когда найду способ достойно рассчитаться — обязательно это сделаю. Месть — это блюдо, которое нужно вкушать в остывшем состоянии. Тогда оно наиболее лакомо.

В этот момент машина остановилась. Куда-то мы уже приехали, кажется.

— Прошу, Фэриде-ханум, — учтиво открыл мне дверь Исмаил-бей. — Сейчас мы быстро устраним все мелкие недостатки.

Оказывается, меня привезли в ювелирный магазин, причем, судя по обстановке, не из дешевых. Покупателей в нем не было, но как только мы вошли, откуда-то набежала целая толпа продавцов, которые, узнав Исмаил-бея, по-моему, порядком струхнули. Во всяком случае, через минуту в залу вышел, судя по всему, сам хозяин заведения: вполне европейской внешности человек, но с сугубо восточными манерами. Исмаил-бею он поклонился чуть ли не в пояс, в мою же сторону был отвешен лишь какой-то намек на поклон.

Исмаил-бей заговорил по-турецки, так что я временно из процесса общения выпала. Но по немногим попадавшимся знакомым словам могла догадаться, что идет обычная преамбула: как дела, как дети, как бизнес. Я тем временем осматривалась: по-моему, здесь можно было украсить все гаремы всего Ближнего Востока, да и на Средний бы еще осталось. Витрины сверкали совершенно сумасшедшим блеском, напрочь отшибая возможность соображать.

Тем временем нам принесли чай в крохотных чашечках и какие-то сладости. Ну, значит пошел второй этап: теперь хозяин будет осторожно выяснять, что гостю угодно. Я не ошиблась хотя бы потому, что разговор перешел на английский язык, так что тут я уже могла и поучаствовать. Но могла и помолчать.

— Моя кузина, Фэриде-ханум, приехала из Англии, — начал Исмаил-бей. — Возможно, мы здесь решим проблему ее замужества. Но эта легкомысленная девушка оставила дома все свои более или менее приличные украшения, а те, что привезла, только на пляж и надевать. Я надеюсь, мы можем у вас решить эту проблему?

— Разумеется, — расплылся в улыбке хозяин. — Все, что только пожелает уважаемая ханум. Начнем с сережек?

— У уважаемой ханум, оказывается, уши не проколоты! — с несколько наигранным возмущением отозвался Исмаил-бей. — О чем думала ее мать! Ох уж эти западные причуды! Покажите нам для начала кольца, мне хотелось бы выбрать парочку не слишком броских.

Что ж, один из продавцов принес целый поднос с этими самыми кольцами. Вообще-то я не слишком люблю золото, предпочитаю серебро, но, похоже, моего мнения на сей раз никто спрашивать не собирался, во всяком случае в процессе первичного отбора.

Я не ошиблась: с подноса были отложены несколько колец, потом принесли второй, потом третий. На Востоке торопиться не любят. Потом ту же процедуру повторили с браслетами. Я даже притомилась немножко от всего этого блеска и сияния. Наконец, процесс пошел веселее: