Потерянная богиня

Ашерис молча смотрел на нее потемневшими глазами.

— Может быть, твой папа сегодня поужинает с нами в честь важного дня в твоей жизни и еще в честь нашего гостя?

Ашерис удивленно посмотрел на нее.

— Гостя?

— Да. У нас доктор Дункан. Ты его помнишь?

— Он здесь? Сейчас?

— Да. Он в библиотеке. Читает дневники моего отца.

— Доктор Уолли приехал?! — радостно завопила Джулия.

— Ты его помнишь, Джулия?

— Ну конечно! Я его очень люблю.

Карисса удивилась, что Джулия вспомнила человека, которого видела, когда ей было два года, но она постоянно удивляла ее своей памятью и сообразительностью.

— Я ему расскажу, какая у нас в школе лаборатория!

Джулия сбросила ранец и побежала в восточное крыло дома, где была библиотека. Ашерис не шевельнулся, но Карисса чувствовала на себе его испытующий взгляд. Не зная, что он скажет, она взяла ранец и приготовилась к худшему.

— Это ты послала за доктором Дунканом?

— Нет. Он приехал в Египет с группой ученых исследовать сфинкс.

— Зачем он явился сюда?

— Зачем? — Кариссе было не по сердцу недоверие Ашериса к людям. — Хотел нанести нам дружеский визит. Только и всего.

— Не думаю. Подозреваю, у него есть еще и другие причины.

— Я предложила ему посмотреть дневники отца.

— Сначала школа, теперь этот доктор Дункан, — раздувая ноздри, проговорил Ашерис. — Карисса, ты собираешься взять власть в свои руки?

— Нет. Я просто хочу обеспечить нормальную жизнь для нашей дочери. — Она прижала к себе ранец. — И еще я встречаю гостей в моем доме как друзей, а не как врагов.

— И подвергаешь опасности Джулию.

— Уолли не сделает ей ничего плохого! — Карисса в отчаянии замотала головой. — Ашерис, ты становишься параноиком! Я тебя не узнаю!

— У меня есть причины так думать.

Она повернулась к нему.

— Какие?

Не сводя с нее глаз, он открыл было рот, но тотчас закрыл его. Он стискивал зубы, словно был пойманной в клетку измученной пантерой.

— Ашерис, скажи!

Он впервые за много недель посмотрел ей прямо в глаза, и в самой глубине его золотистого взгляда она увидела любовь и страдание и была уверена, что он готов открыть ей свое сердце, но тут он повернулся на каблуках, вышел из гостиной и тихо закрыл за собой дверь.

Вечером, когда Карисса шла пожелать дочери спокойной ночи, она едва не налетела на Уолли с блюдом из ящика отца.

— Вот вы где! — вскричал он. — Айша мне сказала, что вы должны быть тут.

— Я иду к Джулии.

Уолли взглянул на дверь, из-за которой доносилось прелестное пение Джулии, потом на Кариссу. Дрожащими руками он сунул блюдо под мышку.

— Зачем вам блюдо? — спросила Карисса.

— Это не блюдо. Это обрядовый диск.

— Зачем вы таскаете его с собой?

— Хотел бы с ним поэкспериментировать. — Он помялся. — Понимаю, я прошу невозможного, но, миссис Спенсер, позвольте мне…

— Что?

Карисса переводила взгляд с лица Уолли на диск и обратно, боясь, как бы Ашерис не оказался прав.

— Я недолго! Пусть она только попоет несколько минут.

— Попоет?

— Да. Знаете, в записях вашего отца я нашел потрясающую теорию. Она связана с диском.

— Я думала, это простое блюдо.

Уолли усмехнулся.

— Скорее всего, это солнечный диск Атона, символ бога-солнца. Боюсь, ваш отец не хотел бы, чтобы о нем знали. Может быть, он принадлежал музею?

— Думаете, он украден?

— Возможно. Если даже забыть о его исторической ценности, вы только представьте, сколько в нем золота!

Карисса удивленно подняла брови.

— Не понимаю. Я думала, он из меди.

— Ваш отец знал цену диску. Он считал, что его использовали при строительстве.

— Как украшение?

— Нет, как подъемную силу.

— Что?

Карисса перевела взгляд на золотой диск, не понимая, каким образом его можно использовать в строительных работах.

— Никто ведь не знает, как возводились пирамиды. Огромные камни передвигались на большие расстояния людьми, у которых не было ни колеса, ни лошади.

— Мой отец придумал новую теорию?

— Да! — Уолли приблизил к ней лицо, горевшее не только от солнечного ожога, но и от переполнявших его чувств. — Ваш отец считал, что подобные диски служили усилителями. На них направлялся звук, который от них отражался, — ну, эффект линз.

— А при чем тут пирамиды?

— Это очень интересно! Ваш отец предположил, что звуки особой частоты могут воздействовать на молекулы больших предметов. Правда, только на поверхностные, таким образом создавая что-то вроде воздушной подушки. Все знают, самая большая проблема на Земле — это трение и гравитация. Если убрать сопротивление трения, то совсем нетрудно будет установить гранитную глыбу весом в девять центнеров на нужное место. Это все равно что вести большой корабль по воде, а не по суше.

Карисса не сводила с него глаз. Хотя он довольно просто изложил теорию ее отца, она все равно не совсем еще понимала.

— А при чем тут моя дочь?

— Ваш отец какие только звуки ни испробовал, у него ничего не получалось. Совсем ничего. — Он провел рукой по рыжим волосам. — Тогда я вспомнил: ведь вы говорили, что Джулия голосом двигает предметы. У меня задокументировано, что у нее совершенно необычный голос. Может быть, с ее помощью удастся доказать теорию вашего отца?

Карисса обхватила себя руками. Теория не теория, но ведь Джулии не повредит, если она немного попоет… Что может случиться? Ее отец не был сумасшедшим. А что если он в самом деле близко подошел к открытию того, как в действительности строились пирамиды древними египтянами? Ее взволновала возможность подтвердить теории отца и вознаградить его всемирной славой.

— Ладно, Уолли. Попробуем.

— Здорово! — И он двинулся к двери. — С вашего позволения, мадам.

Джулия удивилась при виде Уолли. Они торопливо объяснили ей, что хотят поставить опыт с использованием ее голоса, и Джулия с радостью согласилась. Карисса закрыла дверь и села рядом с дочерью.

Американский ученый положил диск на письменный стол, потом между Джулией и диском положил несколько предметов, рассчитывая, что звуковые волны подвинут их и подтвердят его предположение.

Джулия стояла возле своей кровати в длинной ночной рубашке, наблюдая за манипуляциями американца, и была очень похожа на женские статуи времен фараонов. Карисса глядела на дочь, миниатюрную копию Сенефрет, служительницы богини-львицы Сахмет, которой Ашерис отдал свое сердце в свою земную жизнь тысячи лет назад. Из-за того, что он тайно лишил девственности ту, которая предназначалась в Великие Жены фараону Египта, он был обречен рыскать ночами в облике пантеры, а днями лежать неподвижно — и так много веков.

Каким-то образом кровь Сенефрет оказалась в жилах Кариссы, и ей удалось снять с него заклятие. Вероятно, эта же кровь перешла к Джулии, придав ей прелестный облик Сенефрет. Но почему она не замечала этого сходства раньше? А может быть, просто белые ночные рубашки напоминают одеяния древних? Или, может быть, Джулия, опустив руки, так необычно притихла? Неужели подвижное личико Джулии незаметно менялось с годами — так незаметно, что Карисса не уловила его сходства с древними статуями?

Закончив приготовление, Уолли потер руки и сказал, прерывая размышления Кариссы:

— Что ж, начнем, пожалуй.

В эту минуту дверь распахнулась, и в комнате возник Ашерис. У Кариссы защемило сердце при виде его полыхающих глаз.

— Что здесь происходит?!

11

— Папочка, у нас эксперимент! Иди посмотри!

Ашерис переводил взгляд с Дункана на Кариссу и опять на Дункана, потом посмотрел на письменный стол.

— Никаких экспериментов с моей дочерью! Никогда! Это понятно?

— Но, Ашерис, — попробовала было вступиться за врача Карисса. — Здесь нет ничего…

Ашерис повернулся к ней, и глаза его метали гневные молнии.

— Ты мне сказала, что доктор Дункан будет только читать дневники твоего отца! И это все. Разве не так?