Золотая ловушка

Но вместе с облегчением от того, что не придется как-то заново выстраивать сложившиеся отношения, не будет неловкости от нарушения неписаных правил, в самой глубине души она почувствовала и тонкий укольчик разочарования. «Ну ты даешь, подруга, — сказала сама себе, — неужели все-таки хотела, чтобы все это было не пьяным бредом, чтобы он говорил всерьез?»

Да конечно нет, засмеялась Маша своим мыслям. Берг внимательно посмотрел на нее да как-то так, что снова захолонуло сердце. Ну нет, решительно сказала сама себе, хватит фантазий! И вошла в мрачный коридор ОВД.

За решеткой сидел дежурный, который вскочил при их появлении, вышел из-за стойки и проводил их к кабинету начальника.

Майор Кравчук сидел за обычным канцелярским столом, на котором с одной стороны громоздилась куча каких-то папок, с другой — стояла старомодная коричневая настольная лампа с гнутой шеей. Ворот форменной рубахи был расстегнут, галстук спущен. Майор одной рукой прижимал к уху милицейскую рацию, второй обтирал затылок несвежим носовым платком.

— Да шо ты там телисься? — кричал он в микрофон. — Ты толком докладай, признаки насилия е или нема? О так! А то — усмятку, усмятку, шо ж тут может быть, с такой вы соты?

Он жестом указал на стулья с железными ножками у стены. Маша и Берг сели, еще минут пять слушали нелепый «суржик» майора. Наконец он положил рацию, еще раз крепко обтер лицо и шею платком.

— Добренького здоровьица! Вы шо ж вчера не зайшлы? Мы вас ждали, — почти ласково пропел он. — Треба уточнить кой-чего. Вы когда с точки от Карагодина ушли? Второго чи третього?

— От Карагодина? — переспросила Маша с сомнением. — А, от Кирилла, что ли? Второго утром мы ушли, а что?

— Стало быть, второго утром вин був там, — сам себе сказал майор. — А когда ж собирался на базу?

— Мы ушли утром, а он сказал, что чуть-чуть переждет самый ливень и тоже пойдет, на перевал куда-то, — неуверенно ответила Маша. — А когда на самом деле ушел, мы не знаем.

— Не знаете… — протянул майор. — А карабин його видели? Когда там на точке были?

— Карабин? Это ружье, что ли? — переспросила Маша. — Не видели мы никакого карабина. С чего бы это он нам его показывал?

— Да-да, так, я видел там карабин, в палатке висел он, на столбе, — вдруг вступил Берг. — И еще там был… как это… пистолет, который стреляет ракетами, он лежал на перекладине.

— Ракетница? — довольно констатировал майор. — Должна была быть, а як же.

Маша с изумлением посмотрела на Берга. Когда он это все заметил? Она вообще ничего не видела.

— Ну и когда ж вы його потом встретили, Карагодина? — вдруг глупо улыбаясь, спросил майор. Глаза его совсем спрятались в щелочках, маленький рот широко растянулся, распялив щеки. В профиль его лицо сейчас еще явственней напоминало кукиш.

— Кого встретили, Кирилла? — не поняла Маша. — Как мы его могли встретить, когда мы пошли по колее в поселок, а ему надо было на перевал и на ту сторону?

Берг внимательно посмотрел на майора. Казалось, он хотел что-то сказать Маше, но передумал.

— На ту сторону… — в задумчивости протянул майор. — Тоди як же знайшлы його под осыпью, де и вы проходилы?

— Как нашли? Что значит — нашли? — спросила Маша, холодея.

— А то и значит знайшлы, шо вин мертвый и весь попереломанный — з осыпи упав, альбо скинули його, — так же задумчиво продолжил майор. — И карабина немае при нем, и ракетница пропала. А палатку ихнюю снесло с сопки.

— Мы шли часов семь до поселка, осыпь проходили, да, но никого там и вообще никого по дороге не встретили, — недоуменно вспоминала Маша. — Едва дошли, у рыборазводного я ногу подвернула в канале, Андреас… то есть господин Берг меня донес до крайнего дома — Раи Венцель, ее вы знаете, можете спросить. Там мы полтора суток пробыли, пока нас вчера днем на лодке в поселок не переправили. А Кирилл… Он собирался на базу, к Тищенко — вот, вспомнила, он говорил, что пойдет к Тищенко, тот его ждал.

Она говорила и чувствовала, что майор не верит ни одному ее слову.

— Так вы бы Дмитрия, родственника вашего, спросили. Он ушел вечером накануне. Кирилл перед тем, как он уходил, говорил, что туда, к Тищенко, надо было что-то отнести, я не прислушивалась, но они это долго обсуждали…

— Шо — Дмитрия… — посопел майор. — Вже все спрошено, шо треба. Ладно, ийдить пока. Надо будет, я вас знайду.

Они вышли из здания РОВД молча, пошли вниз по улице.

— Мария, — осторожно заговорил Берг. — Этот офицер сказал, что Кирилл мертв? Я правильно понимал?

— Правильно ты все понял, — сквозь зубы пробормотала Маша. — Только мы-то при чем здесь? Надо, наверное, улетать нам с тобой…

— Нет, — неожиданно твердо сказал Берг. — Я не могу улетать, работа не сделана. Я должен попасть на тот берег, снять Императорские ванны.

Маша искоса посмотрела на него. Лицо спокойное, смотрит решительно. Да, недаром говорят про западников, что они профи — его не вышибешь из колеи даже нашей милицией, которая может придумать бог знает что…

Себя она почувствовала второкурсницей, у которой на практике в районке не получилась первая заметка, так захотелось домой, к маме. А что, собственно, произошло? Ну, попортит им этот майор крови, придется объясняться или как там — «давать показания». Ну и что, они же ни в чем не виноваты. Бедный Кирилл…

Маша вспомнила забавные деревянные фигурки, кота, заглядывавшего в лицо у самого умывальника… Неужели правда, что его кто-то скинул с обрыва? Кто там мог быть в тот жуткий тайфун? Сам сорвался? Но они же с Бергом прошли, а он опытный человек, геолог, сколько он таких обрывов прошел за свою жизнь?

— Знаешь что? — Маша вдруг остановилась и посмотрела на Андреаса. — Нам надо найти этого… Дмитрия. Когда он уходил, он так нехорошо разговаривал с Кириллом, они практически поругались. А вдруг… — Она замолчала.

Берг терпеливо ждал продолжения, но она подхватила его под руку и потащила в сторону редакции.

— О, какие люди! — В коридоре им попался Нефедов с явными следами вчерашних возлияний на лице — глаза опухшие, белки покраснели, но жестикулировал он все так же энергично и размашисто. — Заходите в кабинет. Ну как вы после фуро, не перепарились?

— Кое-кто перепарился, — Маша искоса посмотрела на Берга, — но ничего, нас уже в милиции отрезвили слегка. Ты в курсе, что Кирилл Карагодин погиб?

— Ну да, — покрутил головой Нефедов. — Тут, понимаешь, вообще непонятно, как он на этой насыпи оказался, вроде не должен был… А вас Кравчук что, про него спрашивал?

— И про него тоже. — Маша села на расшатанный стул. — А ты, Слав, знаешь, где Дмит рий Пегов живет?

— Да как где? С Кравчуком и с сестрой своей, Викторией, предпоследний дом на Советской, кажется, номер восемнадцать. А на что он тебе? Паренек мутный, он тут недавно, года два как приехал. Говорят, судимость у него была, но точно сказать не могу.

— Да, понимаешь, он случайно прихватил мой блокнот со своими бумагами какими-то, — на ходу не очень удачно сымпровизировала Маша. — А у меня там записи, сам понимаешь, куда без них?

— Ну да, конечно, — не слишком уверенно произнес Нефедов. — А вы его там, на точке, что ли, встретили?

— На точке, вот надо сходить, забрать блокнот, пока он его не потерял, — поднялась Маша.

Берг в течение этого диалога только недоуменно переводил взгляд с Маши на Нефедова и обратно.

— Ну, мы пошли.

— Маш… — Нефедов проводил их до двери. — Ты только смотри там… поосторожнее. Темный парень, я тебе говорю.

— Конечно, Славочка! — Маша дружески поцеловала Владислава в щеку. — Ты же меня знаешь! Я всегда осторожно.

— В том-то и дело, что знаю, — пробормотал им вслед Нефедов. — Очень хорошо я тебя знаю!

В хлипкую дверь предпоследнего дома на Советской Маша постучала негромко, но настойчиво. В коридоре что-то загремело, дверь открылась. В проеме стояла Виктория, по виду слегка пьяная. Без макияжа, в каких-то бесформенных штанах и майке, с растрепанными черными волосами, она совсем не была похожа на победительную красавицу, какой ее запомнила Маша.