Под покровом тайны

– Так долго? – Мэделин не имела опыта в подобных делах и полагала, что уладит все в течение нескольких недель. – Могу я пока содержать дом в прежнем виде? – спросила она.

– Конечно, в этом случае его будет легче продать, когда придет время. Пустые дома менее привлекательны для покупателей, – пояснил мистер Маркс. – И еще вот что: для соблюдения формальностей необходимо иметь копию свидетельства о смерти вашей матери, чтобы подтвердить ваши права на наследство.

– Не могли бы вы сделать это для меня? – попросила Мэделин, внезапно ощутив свою беспомощность. Всю жизнь кто-то что-то делал для нее, а сама она никогда не занималась делами, потому что полностью была поглощена своим искусством. Насколько она помнила себя, о ней всегда заботился Джейк и все устраивал для нее, а в последние годы этим занимался Карл. Она, конечно, знала, как выглядит банковский чек, но ни разу в жизни не видела бланка налоговой декларации.

Почувствовав ее замешательство, мистер Маркс наклонился вперед, выражая безраздельное желание быть для нее полезным.

– Если потребуется моя помощь, – пробормотал он подобострастным голосом, – пожалуйста, позвоните мне, миссис Делани.

– Хорошо, – ответила Мэделин облегченно. – Кстати, следует ли мне сообщить Дженкинсу о его доле наследства?

– Конечно, это будет очень мило с вашей стороны.

Когда мистер Маркс спустя час уехал, Мэделин отправилась в сад поискать Дженкинса. День стоял жаркий и безветренный. Тишину нарушало только монотонное жужжание пчел, кружащихся над кустами лаванды. Сладкий аромат цветов и запах свежескошенной травы дурманили Мэделин. Она остановилась, глядя на безупречные клумбы и аккуратно подстриженные кусты. «Жалко продавать всю эту красоту!» – подумала она, и тем не менее ей не хотелось оставаться здесь.

Дженкинс стоял на коленях перед цветочным бордюром и выдергивал сорняки. Он сменил свой торжественный костюм и теперь был в обычных вельветовых штанах и в рубашке с открытым ворогом.

– Дженкинс, – мягко сказала Мэделин, зная, что он был тронут смертью ее деда больше, чем кто-либо другой. – Мне кажется, вам было бы приятно узнать, что сэр Джордж оставил вам в наследство пять тысяч фунтов.

Дженкинс на мгновение перестал работать, уставившись в землю.

– Благодарю вас, мадам, – сказал он наконец, мучительно покраснев.

Мэделин стояла, наблюдая за ним несколько минут и размышляя, как бы завести с ним разговор о своей матери.

– Поскольку вы работаете в поместье очень давно, Дженкинс, – сказала она, неожиданно разволновавшись, – я полагаю, за это время здесь произошло много изменений, не так ли? – Подул легкий ветерок, заколыхавший верхушки деревьев, и Мэделин поднесла руки к голове, пытаясь поправить темные локоны, которые сбились на лицо.

– Нет, мэм. Ничего особенного здесь не изменилось. – Он выдернул своими сильными руками упрямый корень одуванчика.

– Но вы должны помнить мою мать, – спокойно сказала Мэделин. – Вы работаете здесь почти сорок лет… понимаете… А я не помню ее совсем, поэтому мне приятно встретить человека, который должен знать ее. – Она пыталась говорить небрежно, как будто для нее это не имело особого значения, но сердце ее громко стучало в груди.

– Я помню ее, – неохотно проговорил Дженкинс.

– Какой она была? Расскажите мне о ней.

– Мне нечего рассказывать! – категорически заявил Дженкинс.

Мэделин была огорчена его суровостью.

– Но сэр Джордж хотел рассказать… вот почему он попросил меня прилететь сюда из Америки! – воскликнула она. – Что случилось с ней, Дженкинс? Ведь вы находились здесь в то время… и должны знать! – Голос ее дрогнул от отчаяния.

Старый садовник поднялся на ноги и несколько минут стряхивал землю со своих толстых пальцев. Только потом он посмотрел на Мэделин строгим взглядом, сурово поджав губы.

– О некоторых вещах лучше совсем не знать, – сказал он и, резко повернувшись, пошел в направлении огорода.

Нежелание Дженкинса говорить с ней было совершенно очевидно, а его коренастая удаляющаяся фигура выглядела такой непреклонной, что Мэделин застыла на месте, не в силах двинуться за ним. В этот момент она поняла, что история с Камиллой была, по-видимому, гораздо таинственнее и трагичнее, чем она предполагала. Здесь было не просто нежелание Джейка рассказать ей о матери и не просто семейная ссора. Случилось нечто такое, о чем сэр Джордж решил сообщить ей только перед самой смертью, и, что бы там ни было, Мэделин была уверена, что Дженкинс тоже как-то связан с этой тайной.

Глава 5

Джесика быстро спустилась вниз, к подъезду «Ройал-Вестминстера», чуть позже семи, неистово жестикулируя проезжающему такси, и вскочила в него, сообщив водителю адрес в Челси. В голове у нее все смешалось. Предложение Роберта Шольтца стать менеджером отдела развития бизнеса было настолько фантастическим, настолько невероятным, что у нее замирало сердце. Однако… Она приложила руку ко рту и на мгновение закрыла глаза. Что, черт побери, она скажет Эндрю? Неужели придет домой и сообщит: «Знаешь, милый, я ухожу, так как моя новая работа требует постоянного проживания в отеле»? Джесика застонала, представив его реакцию. С другой стороны, она не могла не воспользоваться такой возможностью. Это был один шанс на миллион, и кроме того, если она откажется, это даст настроенным недоброжелательно директорам корпорации «Голдинг груп» прекрасную возможность говорить о ней как о типичном примере девушки, которая могла сделать блестящую карьеру, но отказалась от нее ради личной жизни.

– Черт возьми! – чуть слышно выругалась Джесика, когда такси затарахтело по Слоан-стрит. Почему жизнь так несправедлива? – спрашивала она себя. Мужчины никогда не должны выбирать между своей работой и женщиной, которую они любят. Почему же она должна сделать это?

Войдя в квартиру, она услышала громкий звук телевизора в гостиной. Эндрю наблюдал за викториной, потягивая виски с содовой, с вечерней газетой на коленях.

– Извини за опоздание, – весело сказала она, пытаясь подавить в себе чувство вины. Сбросив туфли на гвоздиках, она плюхнулась на диван рядом с ним.

– Хочешь выпить? – пробормотал он, не отрывая глаз от экрана.

– Не сейчас, – ответила Джесика. – Что ты желаешь на обед? – Произнося эти слова, она знала, что роль домашней хозяйки никогда не устроит ее до конца. Ей нужна была активная, напряженная работа, чтобы каждый день да – вал какой-то стимул к энергичной деятельности. Все сомнения ее исчезли – она должна принять предложение Роберта Шольтца.

Эндрю оторвался от телевизора.

– К чему эти домашние хлопоты? Я подумал, что ты достаточно устала на работе в отеле, и заказал столик в ресторане «Ле Эскаргот».

– О, Эндрю! – Джесика была глубоко тронута его вниманием, потому что это было не похоже на него. Обычно она готовила что-нибудь из холодильника или он шел и покупал китайские наборы. – Что за сюрприз! Я обожаю «Ле Эскаргот»! – Она обняла его за шею и поцеловала в щеку. – Мы будем праздновать… – начала она и остановилась. Ее природное чутье подсказало ей, что сейчас неподходящий момент сообщать ему новости… – праздновать уик-энд, – закончила она.

Эндрю взял ее маленькую тоненькую ручку и пожал ее.

– Я сожалею о сегодняшнем утре, – сказал он угрюмо.

– Я тоже была виновата, – быстро ответила Джесика. – Я слишком нервничала. Этот день очень много для меня значил.

Эндрю не спросил, как прошло мероприятие. Вместо этого он пустился в пространное описание, как показывал арабу дом в Реджентс-парке стоимостью в два миллиона фунтов и тот заявил, что он слишком мал для его жен и детей.

– Зато нам предложили для продажи чулан для метел, – добавил он.

Глаза Джесики расширились.

– Что ты имеешь в виду? Настоящий чулан для метел?

– Самый настоящий, – подтвердил Эндрю. – Знаешь Хавершем-Хаус, этот многоквартирный блок вблизи «Харрод-за»? Хозяева превратили комнату привратника на третьем этаже, где он хранил свои инструменты и чистящие материалы, в то, что называется «лондонским временным пристанищем».