Полеты над землей (Заколдованный конь)

«Это стекло, дура. Я на такую чушь время не трачу. Даже для настоящих в моей стране сбыта нет. Людям там не нужны изумруды, им нужны мечты, да мечты… красивые мечты для проклятых… Всегда можно продать мечты».

Он запустил камни в воздух, они застучали по полу и покатились за занавеску.

Я сказала: «Ты чокнутый».

«Может быть. Пошли».

Я отступила как можно дальше назад.

«А если я откажусь? – Кажется, я перестала дышать. – Ты правда думаешь, что можешь застрелить меня и убежать?»

«А, это? – Он небрежно взмахнул пистолетом. – Я тебя не застрелю. Так просто страшнее. – Движение твердых пальцев, и пистолет перевернулся в ладони. – Я тебя ударю им, ты отключишься, а потом… – Движение в сторону окна. – Падать далеко… Почему я этого не делаю сразу, так это потому, что седло-то мне нужно все равно, а я тебе не верю, красотка».

Он подошел к двери.

«Теперь приведи в порядок кровать и подбери ночную рубашку. Не подходи к телефону… Правильно. Камни подбери. Комната должна выглядеть так, будто ты оделась и пошла погулять, поняла?»

Я подчинилась, ничего не оставалось делать. Немного за мной понаблюдав, он приоткрыл дверь и наполовину высунулся в коридор, внимательно прислушиваясь, не шумит ли там кто. Было тихо. Я наклонилась, чтобы поднять красный камень. Другие два закатились за занавеску, закрывавшую выход в башенку. Довольный моим послушанием, он не смотрел на меня, все его внимание сосредоточилось в пространствах коридора. Мои легкие ботинки не шумели на ковре. Я осторожно зашла за занавеску, чтобы поднять остальные камни…

Не обернулся. Как можно тише, я проскользнула в башенку и молнией – в маленькую дверь, которая вела на стену.

15

Она открылась беззвучно, я выскользнула. Я не надеялась больше чем на несколько секунд для разбега, вообще, по-моему, не надеялась убежать, а проделала это чисто инстинктивно. Больше некуда деваться. Если бы я сумела выдернуть ключ и закрыть дверь снаружи, он бы, наверное, не рискнул шуметь, чтобы сломать ее или прострелить. Я понятия не имела сколько времени, но, если он пришел, когда закончилось представление, наверняка цирк уже в пути. Мог бы соизмерить затраты и потери, поверить, что я сказала правду, забрать седло и скрыться с максимальной скоростью. Но не было времени проверять эту замечательную теорию. Как только я схватилась за ключ, он понял, что я делаю, быстро вскрикнул, резко затрещал пол под его ногами. Я захлопнула дверь и побежала по стене.

Лунный свет, тяжелый, бриллиантовый, безжалостный, ясно освещал мой путь и так же ясно показывал меня Шандору. Я пробежала, дай бог, две трети пути по стене вдоль крутой крыши, когда дверь открылась и он закричал:

«Стой, или стреляю!»

Не знаю, поверила я или нет, не успела об этом подумать. Ужас зудел между моими лопатками, но я не остановилась ни на секунду. Как сумасшедший заяц я бежала к двери в следующую башенку. Я услышала, как он мчится за мной, мягко, как кот. Три шага – и я у башни, такой же, как моя. Я взбежала по ступенькам, схватилась за ручку, потянула и толкнула со всей силы. Дверь заперта.

Я повернулась, застыла, плотно прижав руки к двери. Он приближался. Прошел полпути. Убрал пистолет в карман, обе руки свободны. Какой-то момент я думала полезть на крышу. Может быть, вышло бы, черепица сухая, подметки у меня резиновые, а если и упадешь, то обратно на дорожку. Но Шандор все ближе. А под стеной – темнота и пустота, а вдали – глубокая река… Вдруг я увидела лестницу, маленькую, изогнутую, идущую еще выше. Я ее замечала и раньше, днем, но забыла. Другого пути не было, и я полетела вдоль изогнутой стены башни и исчезла из виду прежде, чем он дошел до первой ступени. Говорят, что у людей от страха вырастают крылья. Наверное, со мной именно это и произошло, кроме того, Шандор, какой бы он ни был атлет, выдержал в тот день два достаточно напряженных представления. Во всяком случае я удалялась от него по этой смертельной спирали. На стороне, освещенной луной, это легко, но в тени я все время боялась поставить ногу не туда, а он тоже останавливался и выкрикивал какие-то угрозы или команды.

И вот лестница кончилась на вершине замка. Куда тут думать, я даже и смотреть не могла. У меня осталось слабое впечатление каких-то сломанных перил, чего-то сложенного аккуратными кучами и сверкающего в лунном свете, золотые шпили и маковки, будто большие шахматы расставлены по краям крыши, в неожиданных местах торчат огромные трубы, как пушки, наделенные в небеса. Ночной кошмар без малейшей надежды на освобождение. Я бросилась к ближайшему укрытию – огромному скопищу печных труб. Он уже приближался, крикнул что-то запыхавшимся яростным голосом. Я увидела его голову и плечи, чисто инстинктивно схватила откочовшийся кусок черепицы и обеими руками со всей силы запустила в сторону лестницы.

Все вышло замечательно. Она, наверное, свалилась ему под ноги, он потерял равновесие и с треском и с потоком ругательств исчез. Черепица полетела дальше, стукнулась о стену и громко с плеском погрузилась в реку. Я не ждала развития событий, а понеслась как можно быстрее по крутой крыше среди теней. Я выиграла время, но надежды бесконечно водить его за нос, а тем более надежно спрятаться у меня не было. Надо как можно быстрее найти дорогу вниз. Он наверняка не выпустит меня тем путем, которым мы сюда пришли, но раз есть одна наружная лестница, должна быть и вторая… Даже где-то я ее встречала, но не помнила где.

Мы взобрались по башенке с северо-восточного угла. Спрятавшись за трубами, я повернула на север, в северном крыле спали слуги и можно найти помощь. И я надеялась, что северо-восточная башенка может быть украшена такой же лестницей. На полпути к центральному блоку, примерно на уровне собственной башенки – я узнала дракона, сверкающего при луне, – в темном углу я остановилась и решила послушать, стараясь не дышать и не слишком стучать сердцем. Я услышала преследование сразу. Он шел быстро, еще довольно далеко, блуждая из стороны в сторону, как гончая, потерявшая след. Собака знает, что жертва недалеко, и надо только не останавливаться, и все само собой устроится.

Он двигался, но не был уверен в том, куда я делась. Только я собралась бежать дальше, как услышала, что он остановился. Минуту мы слушали друг друга. Я представляла его себе очень ясно, животное, обтянутое кожей, и не шевелилась. Он сделал два шага и остановился. Зажатая в углу, я скользила руками по камню, будто пыталась зарыться в него, как насекомое в песок. Откололся кусочек, он упал беззвучно и безвредно мне в руку, но мгновение, пока я воображала звук, залило меня холодным потом ужаса. Но зато мысль заработала, кусок камня в руке включил мыслительный аппарат. Старый трюк, но почему бы не попробовать?

Осторожно я отодвинулась от стены и бросила его со всей силы туда, откуда мы пришли, к южному крылу замка. Камень произвел удовлетворительно громкий и отдаленный звук, более того, он звучал именно так, будто его спихнули случайно. Преследователь повернулся со скрипом, а потом легко и отчетливо побежал обратно. Сначала я подумала воспользоваться этим и попробовать пробраться в ту же башенку, но слишком большое открытое пространство пришлось бы пересекать, а он мог оглядываться. Я больше его не слышала. Очевидно, он искал меня в южном крыле.

Я пошла дальше, пересекая свет и тени, вытянув вперед руки – настолько дик этот яркий лунный пейзаж. Впереди показалась северо-западная башенка, близнец той, по которой я поднялась. Здесь, конечно, должна быть вторая лестница?.. Начало лестницы скрывалось в тени, но, когда я подбежала к ней, обнаружилось, что она разрушена, сверху перекрыта чем-то деревянным, а первые полдюжины ступенек болтаются над пустотой. Но рядом в стене прямо передо мной – дверь. Такая же, как все остальные, тяжелая, щедро разукрашенная металлическими петлями и гвоздями. Никакой задвижки, только большая изогнутая ручка, я тянула ее и толкала, чувствуя руками, что она сделана в виде какого-то животного – грифона или ящерицы с крыльями. Дверь не поддавалась, но я не могла поверить, что, возникнув передо мной как чудо, путь к спасению, она не собирается выполнять свои функции.