Не можешь устоять? Попробуй убежать! (СИ)

Он снова безразлично смотрит на меня.

— Где мы? — решаю зайти с другой стороны.

— В моем поместье, — тут же отвечает он. — Благодаря тебе и твоему отделу мы не можем вернуться в наш прежний дом.

— Какая жалость, — с сарказмом замечаю я.

Вновь оглядываюсь по сторонам. В этой комнате еще одна небольшая дверь, скорее всего, ведущая в ванную. Надеюсь, что это не подвал, где спрятаны трупы.

— Ну и где он? — вновь обращаюсь к Бену.

— Если ты о Брайане, то он внизу… отдыхает.

— Он ведь так устал… людей-то убивать, — чуть ли не выплевываю я.

— Если ты не заметил, то он неделю провел на тюремной койке…

— Но у него был ты, чтобы скрашивать его тоскливые ночи.

— А вот это не твое дело, — грубо отвечает он, снова делая глоток.

Я морщусь. Кисти начинают потихоньку отекать.

— Ладно он… по нему видно, что он с катушек слетел. Но ты-то как оказался рядом с ним? — этот вопрос меня действительно интересует.

Его улыбка не предвещает ничего хорошего.

— Если по нему видно, то что же ты повелся, как последняя дешевка? Целоваться к нему лез, раздевался перед ним? — его голос прямо сочится ядом.

Мне стыдно вспоминать о своем промахе. Я действительно поверил ему.

— Ревнуешь? — вдруг доходит до меня. — Подожди. Это ты был возле моего дома? В ту ночь, когда я поехал к Майклу. Ты следил за мной?

Он кивает, чуть улыбаясь.

— Хотел меня убить, а потом поехать к Майклу, чтобы обеспечить себе алиби? Я-то думал, что это ты резко на него переключился, ведь изначально не хотел иметь с ним дел.

Кусочки пазла постепенно встают на свои места.

— Все зашло слишком далеко. Мне проще было от тебя избавиться, — задумчиво проговаривает он.

— Но почему? Ты ведь видел, что я захожу в тупик. Я не представлял угрозы.

— Ошибаешься.

Он поднимается с места, крутит в руках бокал, потом ставит его на столик и пристально смотрит на меня.

— Я знаю Брайана. Очень хорошо его знаю. И знаю, когда его начинает заносить.

— И при чем тут я?

— Он уделял тебе слишком много внимания.

— Может, потому, что он мой заключенный? — пытаюсь ехидно улыбнуться, но его слова меня настораживают.

— Оглянись, — усмехается он. — Теперь ты его заключенный. И я знал, что так будет, с самого начала.

— Но почему ты ему помогаешь? — недоуменно спрашиваю я.

Мне кажется, что Бен не такой. Да, я уже убедился, что мои предположения не всегда верны, но насчет Бена я почему-то уверен — не свяжись он с Кинни, или какая там у него фамилия, то был бы нормальным человеком.

— Он мой парень, — просто отвечает Бен. — И мне нравится то, что он делает.

Я хочу покрутить пальцем у виска, но наручники мне мешают.

— Он чудовище, — тихо произношу я. — Таких нужно держать в клетках под пристальным наблюдением.

— Не смей так про него говорить, — тут же заявляет он.

В комнате повисает оглушающая тишина, сквозь которую я слышу неспешные шаги по лестнице.

Все мои внутренности резко сжимаются.

И как только я вижу размытый силуэт в коридоре, то почти хочу подавить крик.

Брайан.

Он останавливается в проеме и опирается спиной о дверной косяк.

У него вид, словно он вышел из душа. Только уже успел надеть синие джинсы и черную майку.

Я окидываю его взглядом. Впервые вижу его без тюремной одежды.

Майка идеально отглажена, но чуть-чуть задралась, показывая блядскую дорожку, спускающуюся вниз к паху, его джинсы расстегнуты на верхнюю пуговицу, и если вглядеться, то можно увидеть небольшие паховые волоски, что подтверждает мою догадку — на нем нет белья.

Стараюсь смотреть куда угодно, только не на него, но все-таки в последний раз пробегаюсь глазами по его лицу.

Он выглядит отдохнувшим, гладко выбритым и безмятежным.

Бен тоже замечает его, осторожно подходит и что-то шепчет на ухо.

Кинни улыбается.

От этой идиллии меня тянет блевать, и я привлекаю к себе внимание:

— Как мило.

Они оборачиваются.

— Мистер Тейлор, — Кинни приподнимает бровь и, наконец, смотрит на меня. — А я уже почти забыл, что вы здесь.

Я фыркаю, ни разу не поверив.

Он медленно ко мне подходит, прожигая взглядом. У меня чувство, что меня окунули в ледяную воду, и я передергиваюсь.

— Каково это? — тихо спрашивает он, останавливаясь в метре. — Быть связанным… и знать, что через некоторое время вас не будет в живых? Чувствуете ли вы себя смельчаком, каким были, когда рассказывали мне, что скоро меня посадят на электрический стул?

Я только открываю рот, чтобы ответить, как слышу, что сзади хлопает дверь. Это вышел Бен.

Мы с Кинни оборачиваемся, и я успеваю заметить в его взгляде некоторое недовольство, но когда он поворачивает голову ко мне, то его лицо снова невозмутимо.

— Я не чувствую страха, — говорю ему, глядя в глаза. — Я чувствую ужасное разочарование и лютую злость от осознания, что я вам поверил, и что такой псих, как вы, сейчас на свободе, а не там, где ему положено быть.

Он слегка прищуривается, а потом улыбается.

Оглядывается по сторонам, берет стул и садится напротив меня, положив руки на колени.

Что-то вспоминает, поднимая глаза к потолку, а потом усмехается.

— Вы настолько глупы… Вы были так уверены в своей правоте. Вы изобрели целую схему моей невиновности, и всё… мимо. Мне даже придумывать ничего не пришлось, вы все сделали за меня. Но знаете, что… — мягко говорит он, вновь возвращаясь к моему лицу. — Это было очень мило. И слишком невинно для копа. Несмотря на то, что я едва сдерживал смех, мне понравилось, как вы меня защищали. Определенно, я бы хотел себе такого адвоката.

— Да я вообще вам жизнь спас, — едва сдерживая ярость, отвечаю ему. — Если бы я к вам не пришел, сегодня был бы уже суд. И так как я не ваш адвокат, то закончился бы он плачевно для вас.

— Вы не мне жизнь спасли, — серьезно отвечает он и поясняет, когда я удивленно вскидываю бровь: — Вы спасли жизнь всему вашему отделу. Бен просто перестрелял бы вас, как собак, и я бы вышел оттуда, отряхивая пылинки с тюремной формы.

Я представляю себе эту картину, и мне становится жутко по-настоящему.

— Это и был ваш план? Именно поэтому вы не брали адвоката? — изумляюсь я. — Поставили на Бена?

— Нет. Я поставил на вас.

Я замолкаю и отворачиваюсь от него, обдумывая его слова.

Я так облажался. Я ведь знал, что нельзя разговаривать с заключенными наедине, и нельзя верить тому, на ком висит убийство пятидесяти девяти человек, что бы он тебе ни говорил.

Тяжело вздыхаю. Интересно, он убьет меня сразу, или я так и буду спать в наручниках?

Снова поворачиваю к нему голову и перехватываю взгляд: он плавно скользит по моим ногам вверх, и мне кажется, что он сейчас кинется на меня.

Внутренне съеживаюсь и пытаюсь его отвлечь.

— Ну, а что Бен? Бегает за вами, как собачка? Где его поводок?

Блядь. Плохая идея.

Теперь он пристально смотрит мне в лицо, сложив кончики пальцев вместе.

Где-то внизу слышен грохот, будто бы упал шкаф. Я вздрагиваю, но Кинни и бровью не ведет.

Он поднимается, от чего я на секунду думаю, что он сейчас пойдет проверять, что там случилось, но моей надежде не суждено сбыться.

Он садится на кровать рядом со мной. Так аккуратно, будто боясь потревожить.

Я неосознанно отодвигаюсь, насколько позволяют наручники.

Он изучает мое лицо, переводит взгляд на губы, оценивающе осматривает линию ключицы, взгляд спускается к груди. Такое ощущение, что для него это обычное дело, и что он всего лишь раздумывает, куда нанести удар.

Его рука осторожно прикасается к моему животу, мягко оглаживает его, что заставляет меня напрячь мышцы, а потом так же осторожно дотрагивается до паха.

— Что, мистер Кинни, не получается заполучить парня и приходится его связывать? — зло спрашиваю, пытаясь скинуть его руку.

Он настолько сосредоточился на своих действиях, что слегка вздрагивает, когда слышит вопрос. Потом его лицо смягчается.