Так умирает все прекрасное (СИ)

— Ты пьяна, Скалли.

— Скалли не пьянеют! — сказала она возмущенно.

— Семейный секрет?

— Семейный закон. Хочешь еще бокальчик?

— Нет, не хочу. Спасибо.

Голова у меня раскалывалась, очертания комнаты плыли перед глазами, но по сравнению с напарницей я был трезв как стеклышко. Хотя бы один из нас должен соображать, что делает.

Она села на кровати и вытянула руки вверх. Футболка задралась, и Скалли поморщилась от боли. Фиолетовые и зеленые синяки на ее белой коже выглядели, как цветущие фиалки. Меня замутило, и я отвернулся.

— А где детектив Уикэм? — спросила она. — Ты не пригласил его на нашу маленькую вечеринку?

— Уж тебе бы это понравилось, — сказал я сухо.

— Он интересный мужчина.

— Да?

— Ну, ты-то уж должен знать, раз предпочитаешь проводить с ним свободное время.

В ее голосе звучала агрессия.

— Больше времени? Он и так и эдак подступал ко мне, просил подсказать, как ему лучше соблазнить тебя, Скалли!

— Правда? И как, ты ему помог? Я заинтригована.

Каждое слово моей напарницы было пронизано сарказмом.

— Заинтригована? Это значит «заинтересована»?

— Возможно.

Я снова посмотрел на нее. Неожиданно меня стал раздражать ее пьяный голос, голый живот и мои шорты, вызывающе болтавшиеся у нее на бедрах. Мне хотелось только одного — чтобы она ушла, чтобы я остался один сидеть в темноте и думать о монстрах, а не волноваться о ее синяках, и о том, что у нее идет кровь из носа, и о том, что на ней явно нет бюстгальтера, и ее грудь соблазнительно колышется под моей футболкой.

— Детектив Уикэм, вот как? — ответил я. — Хочешь поставить еще одну зарубку на своей постели, Скалли? Разве ты не так поступаешь, когда тебе не хочется заниматься делом? Выпиваешь и трахаешься с каким-нибудь несчастным ублюдком?

Я понимал, что веду себя, как последняя сволочь, но почему-то получал от этого странное удовольствие.

Скалли медленно привстала, вздрогнув от боли, и я обрадовался, что футболка наконец прикрыла ее обнаженную поясницу.

— Кто бы говорил, — сказала она со злобой в голосе.

Не совсем тот ответ, на который я рассчитывал… Уже понимая, что делаю это зря, я все же спросил, о чем она говорит.

— Ты сделал анализ на ВИЧ сразу же после того, как меня вернули, — сказала она, пристально посмотрев на меня. — И еще один через три месяца.

Я с трудом сглотнул: меня поймали за нарушением одиннадцатой заповеди — не скрой ничего от своего личного врача.

Скалли легла поближе ко мне и потянула меня за галстук, который, оказывается, все еще был затянут вокруг моей шеи.

— Знаешь, что я думаю? — спросила она низким хриплым голосом. — Думаю, ты снова пережил похищение сестры, когда меня забрали. Я стала еще одной потерявшейся девочкой, которую ты должен был найти. И еще я думаю, ты переспал с какой-нибудь женщиной, которая выглядела как моя полная противоположность. Иначе кем бы ты был, если бы она оказалась маленькой и рыжей? Ведь какая-то часть тебя видела во мне восьмилетнюю девочку из Чилмарка…

Черт тебя побери, подумал я. Это мой прием. Ты развлекаешься со своими ножами и пилами, а я разбираюсь с тем, что творится в головах у людей. Но ведь это классическая Скалли — впитывает все, что видит. Я не ответил: интересно, что она скажет дальше.

— Думаю, она была высокой. Сантиметров сто семьдесят пять? Выше ста семидесяти, это уж точно. С длинными волосами. Может быть, блондинка, но, может, и брюнетка. — Она наклонила голову и посмотрела на меня, прищурившись. - Да, брюнетка. Фиби брюнетка. Думаю, блондинки тебе не нравятся. — Она сделала глоток. — Может, писательница. Или студентка художественного колледжа.

— Соучастница убийства, — уточнил я. — Покончила с собой.

Скалли невесело засмеялась.

— Так я и знала. Не тебе меня судить, Малдер. Мы с тобой два сапога пара, так стоит ли всерьез злиться на меня?

Я взял бокал из ее рук и допил содержимое одним большим глотком. И мой праведный гнев, так торжествующе ликовавший внутри меня еще минуту назад, рухнул и сгорел, словно «Гинденбург» (15).

О, человечность! (16)

Скалли снова вытянулась на кровати. Завитки рыжих волос ржавыми пятнами выделялись на фоне ее белоснежного лица.

— Они найдут ее завтра утром, — пробормотала она. — Убийца похитит кого-нибудь еще и убьет ее.

Голос Скалли все еще звучал нечетко, а речь сбилась, как у всякого пьяного человека: гласные она тянула чересчур долго, а согласные, наоборот, проглатывала.

Я лег поудобнее на своей стороне кровати и, подперев голову левой рукой, внимательно посмотрел на Скалли. Интересно, может ли хоть что-то сломить ее дух?

— Нет, Скалли. Мы найдем его. Это займет еще несколько дней, но мы возьмем его вовремя и не дадим убить следующую жертву.

— У Эйприл не было шансов, — сказала она, глядя в потолок.

— Да, — согласился я. — На самом деле, не было.

Скалли перекатилась на другую сторону кровати и, тихо застонав, перекинула ноги на пол. Она неуверенно встала и какое-то время просто пыталась удержать равновесие, а затем обошла кровать и, повернувшись ко мне спиной, приподняла футболку. Змея — прямо над поясом шорт. Змея, бесконечно преследующая сама себя в попытке укусить себя за хвост. Уроборос, если не ошибаюсь. Я мог гадать еще сто лет и все равно никогда бы не додумался. Скалли, в отличие от Евы, не из тех, кто винит других, попробовав запретный плод. Что же такого змея нашептала ей, чтобы именно ее она запечатлела на своем теле?

— Ну? — требовательно спросила Скалли.

Я придвинулся чуть ближе, и она немного выгнулась, почувствовав на спине мое дыхание. Кожа, покрасневшая и воспаленная на месте татуировки, за ее пределами казалась еще белее, резко контрастируя с яркими цветами чернил. Мне очень хотелось прочертить контур татуировки пальцем, но я сдержался.

— Не могу поверить, что ты сделала татуировку, — сказал я, пытаясь запомнить каждый ее миллиметр. — Но выглядит хорошо.

Я был достаточно близко к Скалли, чтобы почувствовать жар ее тела на своей щеке, и на мгновение позволил себе закрыть глаза и вдохнуть ее запах.

Скалли опустила футболку и засмеялась. На сей раз — искренне.

— Я тоже.

Она, шатаясь, подошла к раковине и, свернув полотенце, намочила его и вытерла лицо. Поднявшись с постели, я прошел в ванную, нашел сухое полотенце для рук и протянул его Скалли, а потом собрал ее одежду с пола и положил рядом с раковиной.

— Так как, Уикэм ее тоже увидит? — спросил я, тем самым заработав Красноречивый Взгляд.

— Малдер, — сказала она раздраженно, похлопывая полотенцем по лицу.

— Нет, я серьезно. Ты была права: он интересный мужчина, и ты ему, кажется, действительно нравишься.

Скалли покачала головой и собрала в охапку свои вещи.

— Я пошутила. Он не в моем вкусе.

Она, спотыкаясь, прошаркала к выходу, и я поймал ее за локоть, чтобы не дать врезаться в стену.

— Следи за своими прекрасными ножками, Джинджер Роджерс (17). Что не так с Уикэмом?

Полагаю, если Скалли и суждено связать свою судьбу с кем-то из полиции или ФБР, то Уикэм на много световых лет опережает придурков типа Джека Уиллиса.

Она начала открывать дверь, но вдруг остановилась и повернулась ко мне.

— Знаешь, иногда я сомневаюсь, что ты так уж хорошо разбираешься в людях, — сказала она и подошла так близко, что я почувствовал запах собственного одеколона, исходивший от надетой на напарнице футболки. Так близко, что ее волосы коснулись моего подбородка.

Одежда вывалилась из ее рук на пол.

«Отойди от нее, закрой дверь, иди и прими душ, — велел мой мозг частям тела, располагавшимся значительно ниже. — Холодный, если потребуется. Сию же минуту. И, прекрати представлять, на что это похоже — коснуться ее губ своими.