Выбираю тебя (ЛП)

– Черт, ну и жара. – Он полностью опускает стекло, отчего в машину проникает еще больше раскаленного воздуха. С громыхающим позади прицепом мы спускаемся по склону, затем минуем ещё два.

– Закрой окно. Я не слышу радио из-за этого шума.

– Если я его закрою, то мы задохнемся. – Но он все же делает, как я прошу. – Когда я стану врачом, то первым делом установлю в машине кондиционер.

– Сначала ты выплатишь свой студенческий заем. – Я запихиваю в рот остатки чипсов.

– Это точно. Наверное я просижу за рулем этой тачки еще лет десять. – Он подталкивает меня локтем со своего сиденья. – Не всем удается получить полную стипендию в элитном колледже на Восточном побережье.

Я пожимаю плечами.

– Что тут ответить? Когда какой-то богатенький тип предлагает оплатить тебе колледж, то ты соглашаешься.

– Он предложил тебе стипендию, потому что ты ее заслужила. Больше, чем кто бы то ни было.

– Не начинай, Райан. – Я отворачиваюсь к окну, наблюдая за тем, как мы покидаем очередной штат. Сейчас мы в Нью-Йорке, проезжаем мимо фермерских полей. До сих пор я и не знала, насколько хорошо в Нью-Йорке развито фермерство. Вчера я впервые очутилась за пределами Айовы и уже успела побывать в пяти других штатах. Из-за автострады почти каждый штат кажется похожим на предыдущий. По обе стороны дороги простираются большие поля. Когда мы попали в Пенсильванию, пейзаж стал холмистым и с кучей деревьев. В Нью-Йорке деревья чередовались с полями.

Райан полностью закрывает окно, и шум дороги стихает.

– Мы почти на месте, и я должен сказать это в последний раз, а потом заткнусь.

Я драматично вздыхаю.

– Ладно. Только быстро.

– Джейд, я правда очень тобой горжусь. На твоем месте большинство людей замкнулись бы и бросили бы школу. Но ты закончила ее и, блин, даже произнесла прощальную речь.

– Знаю. Я там была. Ты как, закончил? Потому что теперь все это не имеет значения. То была школа. Теперь я в колледже. А там, чтобы самоутвердиться, придется начать с нуля.

– Ты ничего не должна кому-то доказывать. Да ты в первый же день в кампусе надерешь им всем задницы.

– Ладно, завязывай. Хватит меня подбадривать. Не надо льстить моему самолюбию, чтобы потом реальность дала мне пощечину. В школе было просто. В колледже намного больше проблем. Мне предстоит учиться с избалованными богатенькими детишками, которые ходили на крутые подготовительные курсы и всю жизнь, наверное, занимались с репетитором.

– Эй, не настраивай себя на такой лад, пока не узнаешь, как все на самом деле. Ты их еще и в глаза не видела. Дай им шанс прежде, чем осуждать.

– Ой, да ладно. Как будто там не начнут осуждать меня. Я выиграла Кенсингтонскую стипендию. Все знают, что это благотворительность.

Он снова опускает стекло.

– Сомневаюсь, что там хоть кто-то знает о твоем прошлом.

– Достаточно узнать всего одному – и узнает весь колледж. И тогда я стану для них бедняжкой из Айовы, которая в возрасте пятнадцати лет нашла на полу ванной свою собственную мать, умершую от передозировки таблеток и алкоголя. Все начнут думать, что я такая же сумасшедшая, как она. Может, оно так и есть… – Мой голос затихает.

– Прекрати, Джейд. Ты не твоя мать. И вообще ничем на нее не похожа. Ты уже добилась намного большего, чем она.

– Пожалуйста, мы можем перестать говорить о моей матери? – Я открываю содовую, и та с шипением переливается через край и растекается по всему сиденью. – Черт! Извини.

Приподняв бутылку, я вытираю мокрую руку.

– Не парься. Этой машине лет тридцать. И в ней не в первый раз проливается содовая.

Подхватив с заднего сиденья полотенце, я быстро вытираю темную липкую жидкость, которая течет по креслу вниз. Черт побери, Джейд! Смотри, что ты натворила, бестолковая раздолбайка! – кричит у меня в голове голос матери. Я вздрагиваю, приготовившись почувствовать боль от пощечины по лицу.

– Все уже чисто. – Райан хватает меня за руку, которая до сих пор яростно трет сиденье.

Я бросаю полотенце под ноги. Райан отпускает мою руку и замолкает. Ему известно, что временами моя мать преследует меня. Еще он знает, что эта тема не обсуждается, потому что я не хочу о ней говорить. Она – это прошлое, а с прошлым покончено. И хотя она иногда пробирается в мои мысли, я могу с этим справиться. Может, Райан с этим и не согласен, но ему известно, что обсуждая ее, мы только поссоримся. И потому он молчит.

Райан мой брат. Ну, не родной, но он достаточно близкий мне человек, поэтому я могу называть его братом. Мы познакомились шесть лет назад, когда он переехал в дом по соседству. В то время ему было пятнадцать, и я втрескалась в него по уши. Ему, естественно, было неинтересно встречаться с двенадцатилеткой. Поэтому я бросила все попытки завоевать его любовь и стала просто с ним тусоваться, играя роль надоедливой младшей сестренки. И я так свыклась с этой ролью, что продолжаю ему надоедать.

Я сминаю пустую пачку из-под чипсов и кидаю на заднее сиденье.

– Вот. Я их больше не ем. Теперь ты счастлив?

– Нет, но стану, если время от времени ты будешь съедать яблоко.

– Всё впереди, Райан. – Я снова вытягиваю ноги на приборную панель и вытираю руки о шорты, стирая с пальцев оставшуюся соль.

– Я выйду на следующей остановке. Мне нужно заправиться и позвонить отцу.

– Давай я ему позвоню. – Я протягиваю руку за телефоном. – Ты же знаешь, он будет рад поболтать со мной.

Райан улыбается.

– Знаю. – Он достает из кармана рубашки телефон и передает его мне.

После того, как моя мать умерла, отец Райана, Фрэнк, вызвался быть моим официальным опекуном. Они с мамой вместе учились, но потеряли связь, когда она бросила колледж. Колледж закончился для нее после одной ночи, в результате которой на свет появилась я. Донор спермы сбежал, и она больше о нем ничего не слышала.

Когда я родилась, мама так и не смогла вернуть жизнь в привычную колею. Вместо этого она пристрастилась к алкоголю и подсела на отпускаемые по рецепту таблетки. Я не помню, чтобы при мне она была нормальной. Все мое детство прошло в заботе о ней. И я до сих пор ненавижу ее за это.

Когда Фрэнк переехал на нашу улицу, он попытался опять подружиться с моей мамой, но она не хотела его видеть, возможно потому, что он пытался отправить ее на реабилитацию. Когда у нее случались запои, я убегала и оставалась на ночь у Фрэнка. Вскоре я начала ночевать там чуть ли не каждый день, так что, когда моя мать умерла, можно сказать, и не заметила переезда к ним с Райаном.

– Привет, Фрэнк, – здороваюсь я, когда он берет трубку. – Мы почти в Коннектикуте. И слава богу, потому что твой сын сводит меня с ума. – Я улыбаюсь, когда Райан закатывает глаза. – Я больше не смогу вынести с ним ни минуты в одной машине. Он пытается наложить запрет на картофельные чипсы. Представляешь?

– Она умяла пять пачек, – орет Райан, когда я подставляю телефон к его лицу. – За два дня! И упаковки были не маленькие!

Вернув телефон себе, я слышу, как Фрэнк смеется.

– Понимаешь, о чем я?

– Он просто беспокоится о тебе, дорогая. Мы оба переживаем.

На этих словах к моему горлу подкатывает ком. Прошло всего несколько дней, а я уже начала скучать. Он заменил мне отца с тех самых пор, как мы с Райаном подружились. И если бы он не принял меня тогда, то, возможно, я бы не ехала сейчас в колледж.

– Райан уже прочитал тебе лекцию о парнях в колледже? – посмеиваясь, интересуется Фрэнк.

– Нет, но уверена, что прочитает.

Райан очень серьезно воспринимает роль старшего брата. Всегда опекает меня, иногда даже чересчур. Мне не нравится, когда меня защищают. Я способна позаботиться о себе и самостоятельно.

– Так вы почти в Коннектикуте? – спрашивает Фрэнк. – Нервничаешь?

– С чего вдруг? Это всего лишь колледж. Большое дело.

Честно говоря, я напугана до чертиков. Вдруг колледж окажется таким, как показывают в кино, то есть миксом из секса, наркотиков и алкоголя. Я не знаю, какими будут предметы, домашние задания или преподаватели. Мысли о колледже ужасают меня, но я ни за что не признаюсь в этом ни Фрэнку, ни Райану.