Объятия смерти

Войдя в Главное полицейское управление, Ева торопливо зашагала по коридору в сторону отдела убийств. Конечно, на утесах западной Мексики и на тропических островах с их напоенным ароматами бризом дышалось совсем по-другому, но ей не хва­тало здешнего воздуха, насыщенного запахом пота, скверного кофе, едких дезинфицирующих средств и, самое главное, яростной энергией, которую по­рождает столкновение полицейского с преступни­ком. За две недели отпуска она успела соскучиться по звукам голосов, говорящих одновременно, не­смолкаемым звонкам и сигналам аппаратов связи, суетящимся людям, у каждого из которых было важ­ное и неотложное дело.

Поток непристойной брани, извергаемый кем-то из задержанных, прозвучал музыкой в ее ушах.

«Добро пожаловать домой!» – с радостью поду­мала Ева.

До встречи с Рорком работа была ее домом и единственной целью в жизни. Ведь именно работа когда-то превратила Еву из сломленной и беспо­мощной жертвы в истинного воина.

Ева вошла в комнату, где сидели детективы, го­товая к любому сражению.

Детектив Бэкстер, оторвавшись от каких-то бу­маг, негромко присвистнул:

– Bay! Да ведь это Даллас!

Ева с усмешкой обернулась:

– Ты в своем репертуаре, Бэкстер. Приятно смот­реть, когда хоть что-то не меняется.

– Зато ты выглядишь шикарно. – Он поднялся из-за стола, подошел к ней и взялся двумя пальцами за лацкан ее куртки. – Вот это прикид, Даллас! Рядом с тобой мы все выглядим оборванцами.

– Это всего лишь куртка.

– И загорела ты здорово! Небось жарилась на солнце голышом?

– Кажется, ты напрашиваешься на хороший пи­нок в зад, – предупредила Ева. Бэкстер погрозил ей пальцем.

– А что это у тебя в ушах? Неужели серьги? Ну, ты даешь, Даллас!

Ева поднесла руку к уху. Так и есть, она забыла снять серьги!

– Очевидно, пока меня не было, преступная де­ятельность в городе замерла, если у тебя есть время торчать здесь и обсуждать мой внешний вид?

– Я ослеплен им, лейтенант. А ботиночки тоже новые?

– Пошел ты! – Ева двинулась дальше.

– Теперь я вижу, что она действительно верну­лась! – возвестил Бэкстер под гром аплодисментов.

«Придурки!» – думала Ева, направляясь к свое­му кабинету.

Нью-йоркский департамент полиции и служ­бы безопасности был укомплектован законченными кретинами. Но как же ей их не хватало!

Шагнув через порог, Ева застыла, выпучив глаза.

Ее стол и весь кабинет буквально сверкали чис­тотой. Как будто кто-то всосал в себя всю пыль и грязь, накопившиеся годами. Ева провела пальцем по стене. Краска была свежей.

Она окинула взглядом кабинет. В тесной комна­тушке с единственным окном по-прежнему стояли исцарапанный письменный стол и пара скрипучих стульев. Но металлический шкаф с картотекой так­же был выкрашен, и теперь на нем красовался гор­шок с каким-то растением.

С отчаянным воплем Ева подлетела к шкафу и выдвинула ящик.

– Так я и знала! Этот ублюдок снова меня до­стал!

– В чем дело, лейтенант?

Ева обернулась. В дверях стояла ее помощница, выглядевшая в накрахмаленной летней униформе так же аккуратно, как и вся комната.

– Проклятый ворюга опять нашел мой запас конфет!

Пибоди поджала губы:

– Вы хранили их в этом шкафу? Под буквой «М»?

– Да! «М» – значит «мое»! – Огорченная Ева захлопнула дверцу. – Я забыла вынуть конфеты перед отпуском. Что, черт возьми, здесь произошло, Пибоди? Мне пришлось прочитать фамилию на двери, чтобы убедиться, что это мой кабинет!

– Вашим отсутствием воспользовались, чтобы его убрать и покрасить. Здесь был жуткий бардак.

– Да, но я к нему привыкла! А где мои вещи? – осведомилась Ева. – У меня тут лежали рапорты по делу Данвуда и другие бумаги, которые я намерева­лась разобрать, когда вернусь.

– Я сама все разобрала. – Пибоди улыбнулась, весело блеснув темными глазами. – У меня остава­лось свободное время.

– Ты сделала всю бумажную работу?

– Да, мэм.

– И организовала капитальный ремонт в моем кабинете?

– В углах уже завелись многоклеточные орга­низмы. Теперь они истреблены полностью.

Ева сунула руки в карманы и медленно поверну­лась на каблуках.

– Надеюсь, ты не имеешь в виду, что, когда я на работе, то не даю тебе времени для выполнения по­вседневных обязанностей?

– Конечно, нет. С возвращением, Даллас. Дол­жна признаться, выглядите вы клево.

Ева устало опустилась на стул.

– А как, по-твоему, я выгляжу обычно?

– Это риторический вопрос?

Ева посмотрела на квадратное лицо Пибоди под шапкой темных волос.

– Я пытаюсь определить, соскучилась ли я по твоему острому язычку. Пожалуй, нет.

– Так я вам и поверила! Загар у вас потрясаю­щий. Наверное, часами лежали на солнце?

– Угадала. А где ты приобрела свой загар? Под кварцевой лампой?

– Нет. На Бимини.

– На острове? Какого черта ты там делала?

Пибоди обиженно поджала губы:

– Отдыхала, как и вы. Так как вас не было, Рорк предложил мне взять недельный отпуск и…

– Рорк?

– Да, он подумал, что мы с Макнабом могли бы немного отдохнуть, поэтому…

Ева почувствовала, как у нее под глазом начина­ет дергаться мышца. Так происходило каждый раз, когда Пибоди при ней упоминала о нагловатом, обожающем крикливо одеваться детективе из элек­тронного отдела.

Чтобы справиться с неприятным ощущением, Ева прижала пальцы к щеке.

– Ты и Макнаб. На Бимини. Вместе.

– Ну, нам это показалось неплохой идеей. А ког­да Рорк сказал, что мы можем воспользоваться его самолетом и домом на Бимини, мы подпрыгнули от радости.

– Его самолетом и домом на Бимини? – Мыш­ца снова задергалась под пальцами Евы.

Пибоди с сияющими глазами настолько забы­лась, что присела на край стола начальницы.

– Даллас, это не дом, а настоящий дворец! Там и искусственный водопад, и бассейн, и водные лы­жи… А кровать размером с Сатурн!

– Не хочу ничего слышать о кровати!

– И место такое уединенное… Хотя дом стоит на самом берегу, мы почти все время возились голые, как обезьяны.

– О возне в голом виде я тоже не желаю слы­шать!

Пибоди пожала плечами:

– Иногда мы были только полуголые. И вооб­ще, – поспешно добавила она, прежде чем Ева ус­пела закричать, – все было на высшем уровне. Я хо­тела сделать Рорку подарок, но ничего не могу при­думать – у него ведь есть абсолютно все. Может, вы мне что-нибудь подскажете?

– Это полицейский участок или клуб?

– Ладно, Даллас, работа не волк. – Пибоди с на­деждой улыбнулась. – Что, если подарить ему один из шарфов, которые вяжет моя мама? Они очень красивые.

– В этом нет надобности. Рорк не ждет от тебя никаких подарков.

– Но это лучший отпуск, какой у меня когда-ли­бо был. Я хочу, чтобы Рорк знал, как я ему благодарна.

Ева невольно смягчилась:

– Конечно, он будет в восторге от шарфа.

– Правда? Тогда все в порядке. Я вечером по­звоню маме.

– А теперь, Пибоди, может быть, для разнообра­зия займемся работой? Наверняка у нас накопились дела.

– Мы абсолютно чисты.

– Тогда дай мне материалы по «холодным» делам.

– По каким именно?

– На твое усмотрение. Должна же я чем-то за­няться.

– Сейчас. – Пибоди задержалась у двери. – Знаете, что самое лучшее в отпуске? Возвращение назад!

Ева провела утро, разбирая нераскрытые дела, ища упущенные нити и неисследованные аспекты. Ее заинтересовало дело двадцатишестилетней Мар­ши Стиббс, которая была найдена утонувшей в ван­не. Нашел Маршу ее муж Бойд, вернувшийся из де­ловой поездки. На первый взгляд, это был типичный домашний несчастный случай, но медицинская экс­пертиза установила, что Марше проломили череп, прежде чем она оказалась в ванне, и, следовательно, она попала туда не по своей воле.

Следователь обнаружил доказательство, что у жертвы была связь с каким-то мужчиной. В ящике комода с ее бельем лежала пачка писем, подписан­ных инициалом «С». Тексты были весьма откровен­ные в сексуальном отношении и изобиловали просьбами развестись с мужем и бежать с любовником. Согласно рапорту, содержание писем шокировало мужа и всех, знавших жертву, которых удалось оп­росить.