Цвет страсти (Том 2)

Феверстоуны добавили к дому еще одно крыло и соорудили эффектный дворик под стеклянной крышей, а также несколько раз меняли внутреннюю отделку, но всегда бережно сохраняли первоначальный викторианский облик особняка и обстановку начала века.

В богато иллюстрированной статье в недавнем номере "Архитектурного дайджеста" особняк был назван историческим памятником. На фотографиях на развороте журнала были запечатлены Бальный зал, превращенный в художественную галерею, и Большой холл - элегантная прихожая, украшенная ампирными вазами и несколькими предметами эпохи Людовика XV.

Что же касалось парадного салона, то снимки успешно передавали всю прелесть мягкого света золоченых канделябров и хрустальных люстр, барочную пышность росписи на потолке, но не могли передать общей атмосферы гостиной, которую можно было оценить, лишь охватив взглядом весь ее простор и великолепие.

В этот вечер интимная обстановка приема особенно контрастировала с размером салона, освещенного одновременно и люстрами, и свечами, что тем не менее создавало особый уют.

Лейк, известный как гостеприимный хозяин и большой знаток вин, всегда заботился о том, чтобы приглашенные остались довольны. Вот и теперь они с Лили предлагали немногочисленным гостям напитки и закуски, в то время как официанты держались в стороне, не зная, чем еще они могут помочь.

Джек, уже представленный Лейком гостям, занял место у камина, откуда мог следить за всем происходящим. Ожидая появления интересующей его особы, он, развлекался тем, что легким круговым движением заставлял кубики льда с мелодичным звоном ударяться о стенки бокала, посылая во все стороны маленькие волны.

Его напускное равнодушие никак не означало, что Джек не оценил всей пышности и красоты особняка, он готов был немедленно высказаться по этому поводу. Хотя тут были и другие достойные похвалы вещи, такие как пятидесятилетнее ячменное виски, плескавшееся в его бокале. Время от времени он с удовольствием поглядывал на золотистую влагу.

Джек по-прежнему жаждал забвения, которое мог дать ему алкоголь, но помнил и те страшные дни, когда виски и забвение были единственной целью его жизни. Он жил тогда смутной надеждой, что в один прекрасный день, если ему сильно повезет, он больше не проснется. Смерть безболезненно перенесет его в иной мир.

Но, видимо, его намерение свершить правосудие пересилило тягу к саморазрушению. И все же иногда ему нравилось держать бокал в руке, вдыхать крепкий аромат виски и подавлять мучительную жажду, искушая себя и судьбу.

Двустворчатые двери салона были сегодня гостеприимно распахнуты настежь, но никто из занятых беседой гостей не обратил внимания на гибкую фигуру в ярко-красном платье, которая появилась на пороге. Она остановилась в картинной позе, оглядывая зал, явно рассчитывая на то, что ее заметят. Джек был поражен, что никто не посмотрел на темноволосую красавицу в пламенеющем платье. Он не мог оторвать от нее глаз.

Склонив голову набок и слегка вытянув губы, она равнодушно оглядывала комнату, как будто это был не блестящий прием, а бакалейная лавка на углу с редкими покупателями. Ее взгляд безразлично и даже несколько устало скользил по лицам гостей, пока не встретился с его взглядом, и она гордо, почти с вызовом, вздернула подбородок. У Джека начал дергаться мускул на щеке, и он не знал, что сделать, чтобы его остановить.

Если Гас хотелось привлечь внимание, то теперь ей это наконец удалось. Один за другим гости поворачивались к дверям, чтобы посмотреть, в кого же впился взглядом стоящий у камина новый член семьи Феверстоунов.

- Вижу, что мой л-любимый супруг уже со всеми перезнакомился. Вот и прекрасно, - объявила Гас, направляясь прямо к нему.

Она назвала его "любимый супруг"? Она определенно переигрывала. Забавляясь в душе ситуацией, Джек протянул ей руку, но Гас не только не приняла ее, но посмотрела на него так, будто собиралась выцарапать ему глаза, если он посмеет к ней прикоснуться.

- У нас есть о чем поговорить, - сказала она, понизив ГОЛОС. - - Но ЭТО ПОТОМ.

- Я буду с нетерпением ждать счастливого момента.

Джек смотрел в ее злющие фиалковые глаза и чувствовал, как снова подпадает под ее очарование. Все остальные тоже в упор смотрели на них, но Гас было наплевать на это. Какая же она бешеная и непредсказуемая, готовая сорваться в ответ на малейший вызов... Совсем как чувствительная ультразвуковая система сигнализации, реагирующая на малейшее движение. Красные блики от огня в камине играли на ее волосах. А может быть, это был отсвет ее ярко-красного платья...

Джек почувствовал сладкий щекочущий запах перечной мяты.

- Я очень рада, дорогой, что ты сумел вернуться, - сказала она. - Я была в полном отчаянии, когда обнаружила, что тебя нет в самолете. Я... Она смолкла, не находя подходящих слов, чтобы выразить свои чувства. - Я просто не выдержала и закричала, - завершила она.

- Неужели? Жаль, что меня там не было, чтобы послушать.

Гас пальцем сняла холодную каплю с бокала в его руке.

- Вижу, ты уже пьешь. - Она поднесла палец к губам и слизнула влагу. Пожалуйста, дорогой, принеси мне тоже что-нибудь выпить.

Он отрицательно покачал головой.

- Ты не хочешь? Почему? - удивилась она.

- Потому что я твой муж, а не лакей.

Ярость вспыхнула в ее глазах. Она гордо вскинула голову и принялась высокомерно разглядывать плохо сидящий на нем темный блейзер, найденный им в стенном шкафу в спальне.

- Даже лакей и тот одет лучше, чем ты, - произнесла она громким свистящим шепотом. - Где ты раздобыл этот пиджак?

Одолжил у официанта в третьесортном ресторане?

Джек сжал бокал в руке. Ему безумно хотелось выпить.

- Я не манекенщик. Гас. Я человек простых вкусов.

- Ты человек, который не способен довести до конца начатое дело.

В одном он МОГ отдать ей должное. Она умела вызывать в нем бешенство, как никакая другая женщина. Он никогда не имел склонности к публичным скандалам, не считая возможным на глазах у всех унизить женщину, но сейчас он был готов на все. Джек жаждал довести до конца начатое в пустыне. Он жаждал перебросить Гас через колено и задать ей хорошую взбучку, пока она не запросит пощады, и произвести экзекуцию прямо на глазах у этих высокомерных денежных мешков. В его ушах уже звучали ее жалобные вопли.