Трудные дети (СИ)

Мимо нас прошел известный актер со своей женой. Они остановились рядом, Игнат ему руку пожал, а его жена холодно и дружелюбно клюнула меня в щеку, обдав ароматом дорогих духов, который смешивался с другими. Вместе они образовывали знакомую какофонию, которую я успела даже полюбить.

Мы около пары минут позировали, старательно улыбались, медленно продвигаясь ко входу, у которого нас поджидал виновник торжества, сверкавший не хуже вспышки фотоаппарата. Игнат хлопнул парня по плечу. Мальчик, Андрей, улыбнулся, принимая поздравления, и нагло уставился в вырез моего низкого декольте, задрапированного тонким кружевом. Я это платье во Франции совершеннейшим чудом откопала, когда вместе с Ритой зарулила на барахолку. Старушка уверяла, что оно старше де Голля. Насчет этого я не бралась говорить с уверенностью, но стиль середины прошлого века выгодно отличал и выделял меня среди остальных.

- Располагайтесь поудобнее, Игнат, - сказал Андрей Панцовскому, не отводя взгляда от меня. - Я к тебе подойду.

Я мысленно усмехнулась. Любовников младше меня я никогда не заводила.

- Я так понимаю, золотой мальчик любит женщин постарше, - хмыкнул Игнат, за талию увлекая меня вглубь роскошно отделанного, тонувшего в мягком свете большого зала, в котором набралось немало народа. - В самом, так сказать, соку. Опытных.

- Я не так старо выгляжу, не выдумывай. И он младше меня года на четыре.

- На пять, - поправил мужчина, за что получил чувствительный тычок по ребрам. - Недавно ты стала на год старше, не забывай.

Андрей нас неожиданно окликнул, мы оба обернулись, и я с каким-то шоком и облегчением увидела позади мальчика Залмаева с девушкой, которые заняли наше место под прицелом камер.

Марат чувствовал себя в своей тарелке. Не улыбался направо и налево, но и напряженным не выглядел. Рука в кармане, отчего лацканы пиджака разошлись в стороны, а белая рубашка натянулась на широкой груди. Другая - властно и спокойно обвивала тонкую талию молодой девочки в коротком красном платье, которая млела от удовольствия, раздавая всем улыбки и воздушные поцелуи. Она к Залмаеву грудью прижалась, тряхнула волосами и приняла выигрышную позу, демонстрирующую красивую фигуру.

Он как почувствовал. Но даже голову в нашу сторону не повернул - только скосил глаза и все. И от того, что сам он не пошевелился, его взгляд выглядел еще более жутко. Марат без всякого выражения оглядел нас с Панцовским, который по-прежнему меня обнимал. Андрей что-то Игнату втирал, но заметив, что никто его особо не слушает, оглянулся и обрадовано заулыбался. Залмаев сухо и приветственно кивнул, подтаскивая свою спутницу внутрь.

Я наклонилась к Панцовскому и прошептала, не в силах отвести взгляд от приближающейся мрачной фигуры.

- Пойдем за столик.

Игнат без вопросов меня усадил спиной к моему кошмару, уселся сам, разложил салфетку на коленях и разлил по бокалам шампанское. Я клатч отложила и глубоко вздохнула.

- Это один из тех, про кого ты просила меня разузнать?

Врать не было смысла. Игнат наверняка, перед тем как файл мне выслать, досконально его изучил. На всякий случай.

- Да.

- Вы знакомы?

- Так заметно?

- Выпей, - он протянул мне бокал, который я безрадостно повертела в руке и со вздохом поставила на стол. От шампанского я вмиг захмелею, алкоголь в голову ударит, а мне это совсем ни к чему. А если бы я стала пить водку, меня никто бы не понял. - Выпей, говорю тебе. Расслабишься.

- Опьянею. Ты меня знаешь.

Панцовский согласно вздохнул и в несколько глотков прикончил содержимое своего бокала.

- Все у тебя через одно место. Чего тебе не хватает, а, Аль? Деньги, работа, дом... Ромка - хороший мужик, на руках тебя носит. Экстрима мало? Риска?

- Я риск не люблю, ты же знаешь.

- Тогда чего тебе на месте не сидится?

- Сама не знаю.

Он губы поджал и отвернулся.

- Я с тобой по-человечески пытаюсь. Помочь хочу.

Помощник хренов.

- Я сама как-нибудь, спасибо. Жизни меня учить не надо. Я же не тычу тебя носом в твой "экстрим". Ты треть отдела по распространению перетрахал. А жена у тебя не хуже моего Ромы - только что не молится. И дочка хорошая - твоя копия.

Панцовский побагровел, еще шампанского себе плеснул и зло в меню вцепился, закрывшись им от меня. Я смотрела в потолок и старалась не ежиться от неприятного чувства между лопаток.

Очень скоро мы перестали сидеть в одиночку. Люди по залу лавировали, находили себе новые пары и присаживались за другие столики. Через полчаса за нашим столом собралась приличная компания, которую мы с Игнатом, забыв про разногласия, активно развлекали. Двое из присоединившихся к нам людей, еще трое - не последние меценаты, а остальные - просто известные и влиятельные люди.

Никаких глобальных вопросов не решалось, шли одни сплетни и разговоры ни о чем, но имидж мы формировали и очень хороший. Я снова почувствовала себя в своей тарелке. Держала на ладони бокал с теплым выдохшимся шампанским и с вниманием слушала известного режиссера, громко приглашающего меня на премьеру собственного фильма.

Я степенно кивала, мягко смеялась над чужими шутками, выслушивала всех, высказывала свое мнение по тому или иному вопросу, к которому прислушивались и согласно кивали. Потом все разбежались, и Игнат, предупредив меня, тоже убежал кого-то выискивать. Я же, дождавшись заказанного блюда, вооружилась ножом с вилкой и с интересом уставилась на сцену, с легким разочарованием слушая фонограмму и разглядывая дорогой яркий костюм певицы.

- Ты, оказывается, просто нарасхват, Александра Леонидовна, - вальяжно и лениво произнес Марат. Остановился позади меня и положил руки на спинку стула. От его дыхания короткие волоски на затылки встали дыбом. - Как они тебя не растерзали?

Я выпрямилась, будто кол проглотила. Нож звякнул о тарелку. От греха подальше столовые приборы отложила и промокнула рот салфеткой, намеренно растягивая свои действия. Не поворачиваясь, проговорила в сторону:

- Уметь надо.

- А ты умеешь?

- Представь себе.

Он ничего не ответил, но от стула отлип и пересел на место Игната - прямо напротив меня. Залмаев был уже без пиджака и даже рукава рубашки - дорогой, между прочим! - небрежно подкатал. Узел черного галстука ослаблен, верхние пуговицы расстегнуты. Все для своего удобства. Никто так себя не вел, а Марату можно было.

- Шампанского? Или, может быть, водки? - явно издеваясь, предложил Залмаев.

- Не хочу.

- А я с твоего позволения выпью, - он сделал знак официанту и тот через пару минут принес бутылку вина и бокал. - Не возражаешь?

- Нет.

- Ты кушай, Саша, кушай.

- Не хочу.

- Что так?

- Аппетит пропал, - сухо ответила я.

- Ну ничего, не волнуйся, - заглядывая мне в глаза, он по-отечески погладил ледяную ладонь, до этого спокойно лежавшую на столе. - Мы попросим официанта завернуть. Не пропадать же добру, да?

Это был удар по больному. Он знал, как я отношусь к еде и почему так отношусь. Насмехаясь над моей слабостью, он насмехался над моей жизнью.

- Да.

- Ты прямо идеальной женщиной стала, Саша. Красивая, так еще и неразговорчивая. Мужу твоему повезло.

- Он давно об этом знает.

- Ну что ж, за встречу? - Залмаев бокал вверх поднял и, не дождавшись от меня никакой реакции, сам чокнулся с моим. - Неплохое вино, кстати. Благородный напиток.

- Пей на здоровье.

- Итак...Александра Леонидовна.

- Тебе не надоело, нет?

- Я только начал, солнце мое. Чего ты завелась? Никакой выдержки, честное слово.

Только когда кости захрустели, я обратила внимание на то, как сильно сжимаю кулаки. Выдохнула, расслабилась, ладони на гладкую скатерть положила и прямо посмотрела в ненавистное лицо.

Без спешки, без животного страха и неожиданности, какими я была наполнена до предела в первую нашу встречу, я смогла по-настоящему Залмаева рассмотреть. Изменился, ничего не скажешь. А в тоже время вроде внешне и не поменялся особо. Постареть - постарел, да. Вроде бы остался таким же массивным, но стал заметно суше, жилистее. Увереннее и ленивее. Он вообще теперь все с ленцой делал - говорил, двигался, смотрел. Веки прикрывал, когда слушал кого-то, словно еще минута, и он просто уснет от скуки.