Не можешь устоять? Попробуй убежать! (СИ)

Мне не смешно. Разве он не понимает, что это может быть действительно последний раз?

— Я позволю вам увидеть солнце, если вы позволите мне увидеть Ханниката.

Он смотрит на меня с подозрением.

— Вы же сказали, что нашли его?

— Я солгал, — честно отвечаю ему, так как выбора уже нет. — Но теперь я признался, может, признаетесь и вы?

— Не понимаю, о чем вы, — вкрадчиво произносит он.

Я обессиленно сажусь на стул и расслабленно откидываюсь на спинку, всем своим видом демонстрируя равнодушие, но уже зная, что договориться с ним будет непросто.

— Только не заставляйте меня снова раздеваться, чтобы посмеяться надо мной, — с упреком говорю я.

— Вы думаете, что я над вами смеялся? — искренне удивляется он.

— Разве нет?

Кинни незатейливо пожимает плечами, но молчит.

— Я ведь тоже могу над вами посмеяться… Брайан Кэмпбелл.

После этой реплики он окидывает меня оценивающим взглядом, но по-прежнему ничего не говорит, и я продолжаю, надеясь, что мои предположения хоть чуточку верны.

— Я все понял, мистер Кинни. И я хочу вам помочь.

Он неожиданно резко впивается в меня глазами. Стараюсь не обращать внимания на вызывающий взгляд. Мне просто нужно ему сказать…

— Я знаю, что это были не вы, — его бровь снова взлетает вверх. Хочу перестать на него смотреть, но оторваться нет никаких сил. Он меня волнует. Очень сильно. Была бы чуть другая ситуация, не был бы я копом, а он предполагаемым убийцей, я бы сделал все возможное, чтобы эти глаза не смотрели на меня так угрожающе и испытующе. — Вы красивый, успешный… дерзкий… не скрывающий свою ориентацию. Наверняка перешли дорогу не одному гомофобу, — он никак не комментирует мои слова и не перебивает, с интересом слушая, что я скажу. — Кто-то очень сильно вас подставил. Скорее всего, это были очень влиятельные люди, и именно поэтому вы никак не защищаетесь. Знаете, почему? Потому что для вас лучше оказаться в тюрьме, где вы под защитой, чем столкнуться с ними в реальной жизни. Вы умный и воспитанный. Скорее всего, после смерти ваших родителей, у вас был тяжелый период в жизни, вы ведь даже ходили к мозгоправу. Вряд ли он сильно вам помог… Но дело в том, что помогать вам было не в чем. Вы ведь считаете, что секс — лучшее лекарство. В этом же вы убедили и Алекса, который попросил вас больше к нему не приходить… А кто бы не попросил? — спрашиваю я уже у самого себя. Делаю пару глубоких вздохов, вновь обдумываю то, что хочется ему сказать, и прямо смотрю на него. — Но я могу вам помочь. Сдайте мне тех ублюдков, которым вы перешли дорогу, и мы обеспечим вам абсолютную защиту. Черт, да я даже лично присматривал бы за вами, если дело обстоит так, как я говорю.

Кинни чуть сжимает губы. Отчего-то мне кажется, что он сейчас рассмеется прямо мне в лицо, но тут его взгляд теплеет. Он мягко улыбается, потирает запястья, открывает рот… и ничего не говорит.

— Бросьте, Брайан… — впервые называю его по имени. Он тоже это замечает, но опять молчит. — Я уверен, вы знаете, что происходит. И я вижу, что что-то происходит. Я даже могу закрыть глаза на ваше нахальное поведение, даже на попытку меня задушить… — тяжело вздыхаю, заново вспоминая его руки на моем теле. — Но я сегодня поставил себя на ваше место. Скорее всего, я бы сидел в своей камере, постоянно волнуясь и опасаясь, что сейчас что-то случится, но только не вы… Нет, вы другой человек. И защита — ваша реакция на происходящее. Не может человек держать в левой руке пластиковую вилку, а потом беспощадно этими же руками проливать кровь невинных людей.

На самом деле, может… Но как же я хочу ему верить!

Брайан ничего не говорит. Он отворачивается и спокойно смотрит в окно. У меня сердце сжимается при одной мысли, что его действительно подставили. Таким людям всегда достается.

Я поднимаюсь со стула и медленно подхожу к нему. У меня чувство, словно я захожу на запретную территорию.

Он даже не поворачивает головы, хотя я знаю, что он чувствует мое близкое присутствие.

Осторожно, следя за дыханием, стараясь не выдавать своего страха, я присаживаюсь на кровать возле него.

Хочется обхватить свои руки, чтобы перестали дрожать, но я не позволяю себе такой слабости.

Кинни поворачивает голову в мою сторону и смотрит мне в глаза.

На какой-то миг мне кажется, что я сильно ошибся. И что сейчас он просто схватит меня и задушит этими цепями. Но не происходит вообще ничего.

Я даже хочу выдохнуть с облегчением. Боже, неужели я прав? Неужели он просто притворяется, чтобы не показать, насколько сильно испуган?

Очень аккуратно я кладу свою руку поверх его. Его рука теплая, кожа очень мягкая, и она не дрожит, как моя.

Я задерживаю дыхание. У него сейчас отличная возможность прибить меня нахрен, но он ничего не делает.

Перевожу взгляд на его губы и буквально схожу с ума. Ну разве может убийца быть с такими губами? Где логика, скажите мне?

Я хочу верить ему. Я уже все сделал за него. Ему нужно просто сейчас сказать — «я невиновен, мистер Тейлор», и я сделаю все возможное, чтобы он вышел отсюда.

Блядь, скажи это!

Но снова ни звука.

— Брайан, — очень тихо говорю я. — Почему ты молчишь?

Он прикусывает губу.

Возможно, ему сложно признаться. Сложно сказать, что все не так, как хотел бы он. Мне кажется, он человек, который все держит под контролем, и ни разу еще не был в такой ситуации.

— Скажи, — снова делаю попытку. — Ты делал то, за что сейчас сидишь здесь?

Он снова отворачивается от меня и, наконец, отрицательно качает головой.

Я хочу закричать от облегчения.

Боже, это не он! Я ему верю. Я дурак, но я ему верю. Должен же быть хоть один, кто поверит ему? Да какой нахрен из него убийца. Когда он меня целовал, он точно не хотел причинить мне боль. Он мог, но не стал. С чего бы такая благотворительность?

Обхватываю голову двумя руками. Что делать с этим открытием? Ведь все улики действительно против него. Даже отпечатки… Почему-то вспоминаю слова Кинни о том, что кто угодно мог взять его бокал с пивом и утащить домой… А потом вспоминаю слова Алекса, что он не пьет алкоголь. Глупо… но… блядь, да он невиновен!

Тупо смотрю на стену перед собой. Мне нужно какое-то подтверждение.

— Вы знаете, кто это сделал?

Он обдумывает мой вопрос и кивает.

— Вы боитесь… Чего вы боитесь? — тихо спрашиваю я, не глядя на него.

— Все очень сложно, мистер Тейлор, — вдруг хрипло отвечает он.

— Настолько сложно, что вам проще умереть? — изумляюсь я.

Он неопределенно качает головой.

— У вас был бизнес… чем вы занимались?

— Рекламой, — как-то странно отвечает он.

Да. Он определенно мог что-нибудь рекламировать. К примеру — свое тело.

— И что же случилось? Прорекламировали что-то не то?

— Скажем так… — медленно тянет он, по-прежнему не глядя на меня. — Я отказался кое-что рекламировать.

Блядь, из этого Кинни слова клещами не вытянешь.

Я понимаю, что сижу рядом с ним уже около пяти минут. Я касаюсь его тела, и это совсем не страшно. Не так, как было с самого начала.

— Вы знаете, где может находиться Эммет Ханникат? — осторожно спрашиваю у него.

Он поворачивает голову, слегка облизывает губы, и мне опять кажется, что я ошибся… Но тут наваждение спадает, и он просто кивает.

— Вы скажете мне?

Он молчит примерно минуту, и я уже думаю, что ответа не дождусь, когда он отвечает:

— Нет.

Медленно выдыхаю. Не на такой ответ я рассчитывал, и все же…

— Но я могу вам показать, — серьезно говорит он, вновь глядя мне в глаза.

Я поднимаюсь с места и мотаю головой.

— Нет, мистер Кинни, боюсь, это исключено. Вы не можете покинуть эту камеру. И эту тюрьму. Никто не разрешит мне этого сделать. Это запрещено.

— В качестве исключения и последнего шанса этого можно добиться, — слегка улыбается он. — И мы же не будем держаться за руки. Наверняка вы можете взять с собой целый отряд, который будет пристально следить за тем, чтобы я не убежал.