Когда-нибудь потом (ЛП)

— Готова? — спросил он, солнце и ветер играли в его волосах, и Дженкс фыркнул, поднимаясь от Люси и заставляя девчушку хныкать.

— Еще бы! — сказала Кери, когда она подталкивала свою лошадь к далеким воротам. Конюх ждал, чтобы открыть их для нас. Рэд не подходит для трека, дорогой. Почему ты настаиваешь на том, чтобы мучить животное?

Ожидая, что Квен пойдет первым, Трент улыбнулся.

— Ты должна признать, что у моих методов есть хорошие результаты.

— Да, но почему? — настаивала Кери, ее руки нежно держали поводья, когда она поворачивала свою лошадь ближе ко мне. — Позволь Рэд быть тем, кто она есть. Она лучшая на Охоте и даст великолепного скакового коня.

Трент повернулся в седле, чтобы посмотреть позади себя на конюшни.

— Та кобыла будет разбивать женские сердца и мужские состояния, Кери. Я хочу, чтобы мир знал ее имя. О ней никогда не забудут.

Смущенная, я повернула к Квену.

— Рэд?

Мужчина вернул свой взор с края леса, где он сканировал местность, всегда начеку.

— По документам ее имя — Удивительный восход солнца Каламака. Но мы зовем ее Рэд.

Действительно. Я просмотрела на Трента, его конь предсказуемо был впереди.

— Из-за ее цвета? Это оригинально.

Квен наклонялся ближе со скрипом.

— Нет, из-за ее отношения. Красная зона? Опасность? Мы бы поместили красный воротник на нее, чтобы все знали, что нужно высматривать ее. Она укусила Трент спустя три часа после того, как она родилась.

Проходя через ворота, Трент посмотрел на свою руку с сожалением, явно услышав нас.

— О, — сказала я мягко, а Дженкс захихикал, перелетая и приземляясь на выступ моего седла. Опустившись, он сел, скрестив ноги, его крылья вспыхивали, а голова повисла от палящего солнца.

Мягким толчком Кери поощрила ее лошадь пойти рядом с Трентом, и мы пошли парами. Мы были почти у леса, и я стремилась в тень.

— Нет ничего плохого в анонимности, если ты лучший в искусстве, — настаивала Кери. — Лошадь — прирожденный охотник. Позволь ей быть таковой.

И это обеспокоило меня, потому что я думала, что он не только знал это, но и принимал это как норму.

Они поехали рядом, девочки, которых они разделили, тянулись, чтобы дотронуться до друг друга.

— Если она не сделает этого, то я позволю ей быть такой, — сказал Трент, потянувшись через пространство, чтобы поцеловать руку Кери, формально соглашаясь.

Видя их такими, я поглядела на Квена. Его глаза были уставшими, но единственную другую эмоцию, которую я увидел, было удовольствие, что и Кери и Трент были счастливы в их близких, но платонических отношениях. Он был в безопасности, его любовь к Кери была очевидна, и хотя Кери нравился Трент, ее сердце принадлежало старшему мужчине. Как-то все это работало. Но даже при том, что девочки и их прошлое связывали их всех вместе, меня преследовало чувство, что, хотя Трент и был частью этого, он всегда будет несколько… в стороне. Его будущее потребовало от него столько, что любовь была роскошью, которую он не мог купить.

И это обеспокоило меня, потому что я думала, что он не только знал это, но и принимал это как норму.

Улыбаясь с уверенностью дьявола, Кери вытащила руку из руки Трента.

— У меня приватный разговор с Рэйчел, Трентон.

Дженкс открыл глаз, и я почувствовала укол беспокойства от ее мягкой уверенности. Приватный разговор? О чем? Что я теперь сделала?

— Просто женский разговор, — добавила она, но ее тон касался меня. У нее что-то было на уме.

— Конечно. — Трент подтолкнул Тулпа в более быстрый темп, когда Кери начала подниматься в гору.

Я поглядела на Квена взволновано, когда его лоб нахмурился. Отказываясь смотреть на меня, он подталкивал свою лошадь вперед. Дженкс взлетел, говоря, «Ты сама по себе», прежде, чем он улетел прочь, чтобы присоединиться к эльфам.

— Я ничего не сделала, — пробормотала я, морщась от его звенящего плывущего смеха.

Вздыхая, я просмотрела на Кери, видя слабый румянец гнева на ее лице, когда мы ускользнули под радушными тенями леса. Подъем был крутым, и мы ничего не говорили, пока лошади взбирались. Люси все еще была на коленях у Кери, и малышка изо всех сил пыталась бодрствовать. Перед нами Трент и Квен ехали мягко переговариваясь. Возможно, румянец Кери был только от солнца.

— Люси выглядит такой милой сегодня, — сказала я, и ее руки сжались на уздечке. Нет. По-моему нет.

— Квен сказал мне, что ты отказалась помогать охранять Трентона, — сказала она, подходя прямо к этому.

У меня перехватило дыхание, а затем я выдохнула. Да, я, вероятно, должна была с ней объясниться.

— Я не нужна Тренту в качестве няньки, — сказала я, понизив голос. — И я не буду оскорблять его, поступая так.

Ее глаза широко распахнулись.

— Оскорблять его? Рэйчел, мы находимся на грани исчезновения, а ты волнуешься, что дополнительная безопасность оскорбит его?

Люси крикнула, ее голос эхом отразился от нижнего полога, когда она отразила вспышку Кери. Вздрогнув, я просила ее глазами понизить свой голос.

— Его действия влияют на весь наш вид, — сказала Кери.

— Да, но…

— Они все обращаются теперь к нему. Восстановление Люси укрепило его положение. Если он умрет, то это будет катастрофа, которая будет следующие пятьдесят лет, и они снова заставят нас скрываться в чуланах и подрезать наши уши!

Я даже не могла поднять глаза. Я думаю, что Квен смеялся, ублюдок.

— Мы не можем пережить еще пять десятилетий, скрываясь. Мы должны выйти, и Тренту нужна защита. Ты думаешь, что вампиры довольны этим?

— Нет, — удалось мне выдавить.

— Ты вообще думаешь о ком-нибудь? Ты — демон! — закричала она, и я вздрогнула, ища путь, по которому тащились впереди Трент и Квен.

Дженкс поднялся, тряся золотой пыльцой, и бросился вверх на высоту наблюдения, но к счастью никто не обернулся.

— Ты — ходящий днем демон, и ты, возможно, лучшая кандидатура, чтобы сохранить Квена и оставить его в живых! У всех нас есть задачи, и то, чего мы хотим должно быть убрано в сторону, чтобы выполнить их. Почему ты такая эгоистка?

Эгоистка? Я поморщилась, когда Трент оглянулся, чтобы удостовериться, что с нами все было в порядке.

Я знала, что ее гнев был соединением беспокойства за Трента и ее бронированного воспитания, что личные желания были на втором месте после политики, но видеть ее, бьющейся за Трента, когда у нее был свой счастливый конец, а его просили пожертвовать тем, что он хотел для всех остальных.

— Ты только что говорила Тренту, чтобы он разрешил Рэд быть тем, кто она есть, — сказала я, позволяя намеку моего собственного гнева проявиться. — И теперь ты говоришь, что все должны быть теми, кто соблюдает какой-то определенный план?

Она вспыхнула, но я знала, что она наслаждалась нашими громкими ссорами, так как я была единственной, кто будет кричать ей в ответ. И если быть с собой честной, то я тоже наслаждалась этим.

— Рэд — лошадь, Рэйчел, — сказала она остро. — Трент готов вести все общество. У него есть здоровые дети, политическое и финансовое преимущество. Все от вампиров до людей хотели бы видеть эльфов мертвыми. Он нуждается в защите. И мне плевать, оскорблен ли он. Мученик не спасет наш вид.

— Я понимаю это, — сказала я, зная, что она не злилась на меня, но, что внешние силы угрожали одному месту мира в ее долгой, душераздирающей жизни.

— Тогда, почему ты не хочешь это сделать? — спросила она, ее лошадь гарцевала из-за ее напряженности.

— Я не знаю, чего я хочу, Кери!

Кери помедлила, а потом ее глаза расширились. Сидя на лошади, мне стало жарко. Я не знаю, чего я хочу? Я действительно только что прокричала это?

— Чего ты хочешь… — отозвалась Кери эхом, стук копыт лошадей затих под нами. — Богиня, он тебе нравится! Ведро гноя матери, когда это случилось!

Услышать фразу Ала из ее уст — это был шок, и я волновалась и боролась за то, чтобы что-то сказать.

— Мм… — Я подстраховалась, молясь, чтобы ни Квен, ни Трент не обернулись. — Я думаю где-то между ним, нежащимся между Элоем и пирогом. Но это ничего не меняет.