Брачный аферист

— Понял! Признаю свою ошибку. Погорячился. Был не прав. Как насчет бутылочки шампанского? Той, что мы поставили в бар до лучших времен?

— Очень может быть. Только я не знаю точно, когда вернусь. Вот как раз к свахе сейчас собираюсь. Ну все. Не буду тебя отвлекать. Целую.

Она хотела убрать мобильник, но вспомнила о Щербине. Нужно было напомнить ему про обещание выслать фоторобот брачного афериста. Но и на этот раз дозвониться до бывшего одноклассника не удалось.

Светлана отключила трубку, спрятала в сумочку.

«Черт возьми! Сейчас бы все уже было ясно — аферист Гладышев или нет. Мучайся теперь. И зачем я соврала Артему, что еду к свахе? И правильно соврала! Вот когда получу фоторобот и убежусь… вот тогда мне и понадобится телохранитель. А пока придется помучиться».

Глубоко вздохнув, Света завела двигатель и поехала в направлении Смольного.

Свидание с Николаем она назначила у главного входа в Таврический сад. Ей так было удобней — буквально в минуте езды от свахи Всеславы.

По времени выходило, что Светлана будет на месте на двадцать минут раньше срока. Это она-то, которая поклялась себе в подобных случаях опаздывать, опаздывать и еще раз опаздывать. Но ей вдруг захотелось проверить, на месте ли уже Гладышев. Или он из тех, кто приходит за минуту до назначенного часа?

Николай был на месте, как будто занял здесь позицию еще со вчерашнего дня. В светло-синей рубашке, поверх которой была надета черная кожаная безрукавка, в синих джинсах и черных ботинках, он стоял прямо по центру ворот, как контролер, мешая прохожим, и говорил с кем-то по мобильнику. У Светы сразу мелькнула мысль: с женщиной, — и что-то похожее на легкий приступ мигрени.

«Я что, ревную? — удивилась она. — Это к брачному-то аферисту? — И тут же себя одернула: — Это еще нужно проверить! Да и какой он аферист! Совершенно не похож… А они и должны совершенно не походить. Только тогда можно стать настоящим мошенником».

Увидев, как его новая знакомая выходит из иномарки (вчера Светлана приехала в клуб и уехала домой на такси), Гладышев не смог скрыть удивления. Он улыбнулся, тут же прекратил телефонный разговор и пошел ей навстречу.

«А ведь он может подумать, что я так рано, потому что сгораю от нетерпения его увидеть, — пришла вдруг неожиданная мысль. — Ну и пусть думает. Пусть думает, что я лезу, вся такая счастливая, прямиком в его сети».

— А где же цветы? — поздоровавшись, нашла за что зацепиться Светлана.

— Вы хотите таскать с собой по жаре семнадцать алых роз — меньше я не дарю? Так я сейчас быстренько исправлюсь. — Николай стал набирать на мобильнике, который все еще держал в руке, какой-то номер.

«Решительный товарищ», — оценила Светлана.

— Зачеркивается, — сказала она, останавливая его прикосновением руки. — Пожалуй, вы правы. Цветы не для прогулок. Пойдемте потихоньку. Вот сюда.

Держась как можно ближе, но не касаясь друг друга, они, храня молчание, пошли по боковой аллее вдоль ограды, слушая, как воробьи дружно пытаются перечирикать проезжающие мимо машины и орущую на лужайке ребятню.

Шагов через пятьдесят Гладышев осторожно взял Свету под руку. Она сделала вид, что ничего такого в этом нет. Пока все шло по плану, который был разработан накануне. План, конечно, был не ах, но, осуществив его, даже без фоторобота можно получить ответ на вопрос — злодей Николай Гладышев или простой и скромный человек, которого с кем-то спутали?

Предполагала она наличие четкого плана поведения и у своего нового знакомого. Особенно если блондинка в голубом не ошиблась, узнав в Гладышеве бывшего ухажера своей подруги. Аферист обязательно попытается выведать у своей жертвы подробности совершенно определенного свойства. Но действовать он будет осторожно, исподволь, чтобы не вызвать ни малейшего подозрения.

— А кто вы по профессии, Светлана? — задал Николай первый вопрос.

«Так, он решил не церемониться! Сразу быка за рога. Спросил бы тогда уж прямо, где я храню домашнее серебро и валюту».

— Я корректор. Работаю в газете. — Она назвала свою родную газету. Это была домашняя заготовка. Называться журналистом не рискнула — можно вспугнуть. Если Гладышев захочет проверить — пожалуйста. Просмотр свежих и старых подшивок ему ничего не даст — корректоров газета не упоминает. Риска, что он наткнется на подпись «Светлана Савельева», тоже никакого. Все свои материалы Света подписывала псевдонимом (из-за папочки). Остается отдел кадров, где его вежливо отошлют на сайт в Интернете. А там она с утра — корректор. Об этом и просила Светлана заместителя главного редактора. — А что? — с вызовом спросила она. — Или вы согласно профессии делите людей на чистых и нечистых? Тогда я дворник.

— Ничего не имею против дворников. Даже наоборот… В детстве я мечтал стать именно дворником. Мы жили на первом этаже. Напротив обитала дворничиха тетя Люся, веселая, румяная. Когда зимой она убирала снег, просто завидно становилось. Мы с ребятами отнимали у нее лопату и в драку выскребали дорожки до самого асфальта. И все это с каким-то необыкновенным чувством, с восторгом, что ли. Ничего подобного я потом не испытывал. Всякое было: сильнее, слабее. Но чтобы повторилось — никогда.

— Дворником вы не стали, значит, жизнь не удалась?

— Я психолог. Занимаюсь частной практикой, в домашних условиях. Вычищаю человеческие души от всяческой грязи. Чем не дворник?

— Значит, за плечами университет?

— Я не питерский. Здесь — третий год. Пока все складывается удачно. Но не так, как у вас. Корректор, разъезжающий на «Ауди», — это круто.

— Машину подарил отец, — беспечно ответила Света и добавила: — У него фирма. Он меня балует на разные лады. Как будто я сама не могу побаловать себя.

— Вы живете вместе?

— Слава Богу, нет. Здесь я целиком солидарна с американцами: взрослые дети не должны жить с родителями.

«Прекрасно. Теперь у него есть все, чтобы понять, что мной очень и очень стоит заняться».

Николай не стал уточнять, что за фирма у отца и как его зовут. Добыть эту информацию уже не составляло труда, если очень захочется. Можно было элементарно заглянуть в справочник «Кто есть кто в Петербурге», где в числе пяти бизнесменов Савельевых упоминался и Владимир Петрович, единственный, у которого дочь — Светлана. Подсказывать этот самый короткий путь она, конечно, не стала — зачем подставляться! Света не сомневалась, что Гладышев так или иначе до ее отца доберется, если он не тот, за кого себя выдает.

Разговор продолжался и сам собой закрутился вокруг профессиональной тематики. Николай рассказал пару забавных случаев из своей практики психолога. Светлане пришлось ответить несколькими анекдотами из редакционной жизни, которые вполне могли быть доступны корректору.

Тема вдруг неожиданно сменилась, заговорили об искусстве: примитивизм в живописи, авангардизм в кино и пессимизм в литературе. Прошлись по моде, откатились вдруг к древним грекам, рванули вперед к перспективам космонавтики… То есть перешли на обыкновенный треп в самом прекрасном смысле этого слова. И этот треп захватил настолько, что Света совсем забыла об осторожности. О том, что человек, с которым она почувствовала себя так легко, вполне может быть очень опасен. Так здорово было перелетать с одного на другое, перебивать, не боясь показаться невежливой, смеяться, блистать эрудицией. В общем, вести себя так, будто они были знакомы сто лет, несмотря на это тяжеловесное «вы», от которого ни она ни он упорно не хотели отказываться.

Забыв о времени, они петляли по дорожкам сада, пока не вышли вдруг прямо на летнее кафе.

— Это судьба, — обрадовалась Света. — От стакана сока я бы не отказалась.

Ее скромное желание было тут же исполнено, благо народу в кафе оказалось немного. Они заняли свободный столик и сразу как-то посерьезнели.

— Может, коснемся более тонких сфер, — предложил Николай. — Кажется, момент настал.

— Касайтесь, только осторожно.

— Вам не кажется странным, Светлана… еще вчера мы ничего не знали друг о друге, а сегодня…