Лицо ангела

Как она могла позволить доктору Фремонт отпереть дверь, которую сама закрыла и заперла на засов?

Анджела подняла глаза и удивилась, увидев доктора Фремонт, стоявшую над ней. В одной руке у нее был стакан с водой, а в другой она держала красную таблетку.

— Пожалуйста, прими это, — сказала она.

— Что это?

— Это чтобы ты расслабилась. Доза небольшая, но чем больше ты расслаблена, тем проще будет вспомнить.

— Почему так важно вспомнить? — тихо спросила Анджела, хотя внутри у нее было неспокойно. — Что, если я не хочу вспоминать? А если то, что там заперто, должно остаться именно там? Что, если…

— Анджела, тяжело двигаться вперед, когда нам обеим столько неизвестно. Ты же хочешь поправиться?

Анджела кивнула и взяла таблетку.

— Хорошо, потому что у меня есть кое-что еще, что поможет тебе говорить свободнее. Если страх блокировать, воспоминания не будут настолько пугающими.

Она наклонилась над Анджелой и закатала ей рукав. Анджела позволила доктору протереть руку ваткой со спиртом и психиатр чуть постучала по вене, чтобы ее было лучше видно. Ни доктор, ни пациент не сказали ни слова, наступила тишина и Анджела поняла, что потерпела поражение, отказавшись от других вариантов лечения. Ее судьба теперь полностью зависела от доктора Фремонт. Это было ужасающе знакомое чувство, с которым Анджела боролась всю свою жизнь. Ей захотелось остановить доктора, но что-то ей помешало.

Она действительно хотела поправиться. Она хотела этого больше всего на свете, а как это произойдет, если она не сможет, наконец, взглянуть в лицо своим страхам?

Боль от укола и ощущение жгучего лекарства… Анджела закрыла глаза. Нужно ли было позволять колоть себя, ослабляя контроль? Или она бежала от контроля?

На это не было ответа, и уже слишком поздно. Ее сердце толкало лекарство по венам. Что будет, то будет.

— Дождь, дождь, уходи прочь [12], - прошептала она.

Глава 5

Когда мужчина, почти достигший возраста пятидесяти лет, впервые решается штурмовать мир женских лифчиков и трусиков, он нуждается в моральной поддержке. Или в выпивке.

"Они, черт возьми, должны продавать здесь бухло", думал Питер Брандт, робко приподняв и изучая кусочек черной шелковой кружевной ткани. Он не знал, что это, как оно одевалось, да и все равно, потому что он не мог представить свою жену, Барбару в этом.

Это уж точно.

В отделе белья еще были люди, но он был единственным мужчиной; продавцы кружили вокруг него, как миниатюрные спасательные вертолеты, пытаясь помочь. Может, стоило с ними поговорить, но мысль о том, чтобы обсуждать плюсы и минусы трусиков-танго и бюстгальтеров, увеличивающих грудь, приводила сорокавосьмилетнего мужчину в замешательство. Питер не хотел показывать, как неловко он себя чувствовал. Боже, только бы не покраснеть.

Он весь вспотел. Капельки пота выступили на висках, а значит даже гель сверхсильной фиксации способный склеить цемент, который он использовал утром, не сдержит его буйные кудри от превращения в тугие пружинки. Или очки запотеют. Тоже будет мило.

— Вы видели корсеты? — Окликнула его одна из продавщиц. — У нас распродажа.

Она стояла в другом конце зала, у стойки с откровенными вещицами, но Питер предпочел бы пройтись по минному полю. Он боялся посмотреть на следующую витрину, в страхе увидеть там что-то еще. Кивнув ей в благодарность, он отвернулся к противоположной стойке, притворившись, что увлечен шелковыми ночными рубашками и халатиками.

Набор из яркого кимоно и сорочки цвета белой магнолии привлек его внимание. Ткань была такой шелковистой, а сорочка, будто из лепестка магнолии, настолько мягкой и приятной на ощупь, что он не мог выпустить ее из рук. Питер надеялся, что никто не заметил, как он наслаждался ощущением ткани на кончиках пальцев. Наверное, законом не запрещалось ласкать белье, но картинки в его в голове, скорей всего, были противозаконны.

Ткань, легкая как паутинка, навеяла образ бледной кожи, и дыхание его участилось. Распустившаяся магнолия породила другие фантазии, включая ту, где насыщенный молочный цвет лепестков великолепно оттенял длинные, темные волосы и дымчато-коричневые глаза.

Проблема в том, что у жены Питера не было молочной кожи, темных волос или карих глаз. Он думал о другой, недоступной ему по многим причинам женщине, и то, что Питер любил жену и прожил с ней двадцать пять лет, было не последним фактором. Как бы то ни было, он не мог перестать хотеть Анджелу Лоу, свою протеже из Смарттек.

Анджела не знала, что он чувствовал. Его попытки помочь ей были строго профессиональны, но если бы потребовалось, он превзошел бы самого себя, рискнул бы карьерой, а может, и жизнью ради нее. Каждый день Питер размышлял, не ошибся ли он, вдруг она восстановит память, ведь это могло повлечь за собой непоправимое. Он молился. Питер Брандт никогда в жизни не молился, но за прошедший год он с лихвой компенсировал это.

— Ну разве не прекрасный набор?

Одна из продавцов-консультантов осмелилась подойти к нему, несмотря на силовое поле, которое он создал вокруг себя.

— Да, — согласился он, — но не уверен, что он подойдет моей жене. У нее сегодня день рождения.

Он не стал говорить, что вспомнил это, сойдя с трапа самолета в Международном Аэропорту Лос-Анджелеса сегодня. Он не мог ехать домой без подарка.

— Какой у нее размер? — поинтересовалась консультант.

Питер покачал головой. Он больше не знал размер Барбары.

Возможно, он перестал думать о ней в таком ключе, и это было печально. Любовь была, а вот физическое влечение, что сблизило их когда-то, с годами ушло. Он решил, что из-за него все так изменилось.

Его работа занимала много времени, напряжение усиливалось по мере того, как в Смарттек подходили к завершению разработки программного обеспечения для «прослушивания мозга». Он неделями пропадал в командировке, занятый секретными переговорами с клиентами, готовясь к выпуску программы. Слишком много было неотложных дел, отвлекающих его, но ни одно не могло оторвать его от милого, но такого непредсказуемого существа по имени Анджела. Из-за этого он чувствовал себя дураком. Это желание не приведет ни к чему хорошему.

Я должен выбраться отсюда, подумал он. Было слышно, как консультант зовет его, когда Питер повернулся, и молча, направился к эскалатору.

Это была не самая лучшая его идея. Барбара все равно не ждала в подарок нижнее белье. На день рождения, они обычно отправлялись в ее любимый ресторан, потом в театр, иногда покупал фигурки Лимож, которые она коллекционировала.

Как только он дошел до парковки и сел в свою машину, Питер почувствовал себя лучше, в безопасности. Здесь он знал, что происходило, для чего, и, важнее всего, как он должен на это реагировать. Он, в прямом смысле, был за рулем. Интересно то, что он ненавидел быть вне своей среды, поэтому и предпочитал проводить время в лаборатории, а не путешествовать.

Все равно, кто-то должен был заниматься делами. Его партнер, Рон Лэйрд, был мозгом всей операции, так что ежедневные обязанности по менеджменту и маркетингу падали на плечи Питера. Но его успокаивал тот факт, что если все пойдет как надо, цены на акции Смарттек скоро прыгнут до небес, и они все безумно разбогатеют.

Он впервые за день улыбнулся.

Привычный звук мотора его внедорожника Форд принес покой и в его душу. На улице было очень солнечно для июня, так что Питер нацепил солнцезащитные очки Blublocker, которые лежали на приборной панели. Он набрал номер голосовой почты своего офиса, пока выезжал с парковки. Как и большинство бизнесменов пригорода Саутленда, он прослушивал голосовые сообщения, пока был за рулем. К счастью, у него сохранились номера входящих звонков, так что он мог выбрать нужные ему сообщения. Питер сразу же прослушал звонок от доктора Фремонт, психиатра Анджелы Лоу. Врач оставила сообщение утром, в десять, а сейчас было уже два часа дня.