Бархатная смерть

– Я никогда не сдаюсь. – Ева перевела взгляд на вошедшую в холл Аву.

– Неужели мы не можем хоть немного побыть одни? Хоть несколько часов? Неужели вы не можете оставить нас в покое?

– Ава! – Бен бросился к ней, и Ава бессильно приникла к нему. – Полиция делает свою работу. Мы же хотим, чтобы они сделали свою работу.

– Они превратили его в посмешище. Они превратили его смерть в посмешище.

– Нет. – Бен повернул ее лицом к себе, погладил по спине. – Тихо, тихо. Успокойся.

– Отвези меня к Бриджит, Бен. Увези меня отсюда. Я не могу здесь оставаться. Я этого не вынесу.

– Хорошо. Я так и сделаю.

Бен бросил взгляд на Еву. Она указала на себя, потом на лестницу. Он кивнул и увел Аву.

Ева предпочла бы остаться одна в доме, но дожидаться не стала. Она подошла к входной двери. Было темно, напомнила она себе и вообразила эту темноту, мертвенное синеватое свечение сигнальных огоньков. Убийца, будучи человеком осмотрительным и дотошным, уже заизолировал все, что только можно: волосы, руки, башмаки. Надел бахилы, чтобы заглушить свои шаги. Защита лишней не бывает. Никаких отпечатков, никаких следов не будет, нечего даже надеяться.

Прошел прямо наверх, размышляла Ева. Приступил к делу. Действовал целеустремленно, дело для него важнее всего. Никакого скрипа, ни единого звука, отметила она, поднимаясь по ступеням. Постройка прочная, все идеально пригнано. Прямо в хозяйскую спальню, никуда не отклоняясь. Дверь была закрыта, вот как сейчас. Только не опечатана, добавила она мысленно, пустив в ход универсальный ключ, чтобы отомкнуть полицейскую печать.

Она повернула ручку и осторожно открыла дверь. Совершенно беззвучно. На окнах не только защитные экраны, вспомнила Ева, но и тяжелые шторы, полностью блокирующие свет. Томми любил спать в своей уютной пещере.

Темно, хоть глаз выколи. Даже человек, знакомый с обстановкой, не может быть твердо уверен, как лежит его жертва. Точечного фонарика было бы достаточно, сказала себе Ева. Просто тонкий лучик света, чтобы показывать путь.

Ей не хотелось, чтобы ее беспокоили, поэтому она заперла за собой дверь.

– Включить свет, – приказала Ева и задержалась, мысленно приводя комнату в тот самый порядок, в каком она должна была предстать перед убийцей. – Выключить свет.

Отойдя назад к самой двери, она вытащила точечный фонарик и, освещая себе дорогу, подошла к постели.

Первым делом шприц. Вырубить его. Он пошевелился? Почувствовал быстрый легкий укол, похожий на укус насекомого? Ладно, едем дальше. Досчитать до десяти – больше не потребуется. Спокойно и неспешно досчитать до десяти.

«О чем ты думаешь? – мысленно спросила она неизвестного убийцу. – Что чувствуешь? Возбуждение, страх? Бешенство? Нет, бешенством тут и не пахнет. Для тебя он уже не существует, ты об этом позаботился. Так что бешенство тут ни при чем».

Вот теперь можно включить свет. Нет никакой нужды работать в темноте.

– Включить свет, включить камин, – распорядилась Ева.

«Ты принес веревки или они были спрятаны где-то здесь? Ты их принес. Надо все предусмотреть заранее, нельзя зависеть от случайностей. Ты не должен ошибиться. Все инструменты должны быть у тебя под рукой.

Он спал голым или тебе пришлось его раздеть? Если ты его раздевал, куда дел пижаму? Взял с собой? Как трофей?

Сначала запястья. Ты чувствовал его дыхание, тяжелое дыхание человека под наркозом, пока привязывал руки к изголовью? Его руки безжизненны, висят на тебе мертвым грузом. Он уже беспомощен, но тебе же надо выстроить мизансцену. Итак, сначала запястья.

Потом лодыжки.

Потом выставляешь игрушки на столике.

Теперь следующая доза. Тебе же нужно, чтобы у него встало. Надо надеть кольца на его пирамидку. Ну и каково тебе? Приятно с ним возиться, пока он беспомощен? Или отвратительно? А может, все равно? Ты думаешь только о следующем шаге?»

А ведь все это требует времени – вся эта бутафория. Требует времени и усилий. Надо залезать в постель к мертвецу, чтобы все закончить. Ева оперлась коленом на кровать. Нет пространства для маневра, решила она и влезла на кровать обеими ногами, мысленно расположив на ней тело Эндерса. Она вообразила, как затягивает последний бархатный шнур у него на шее.

«Голова тяжелая. Надо так затянуть второй конец на решетке изголовья, чтобы голова приподнялась над подушкой. Надо правильно затянуть, и тогда голова своей тяжестью сама сделает дело. Тебе и стараться не придется».

Ева соскользнула с постели и разгладила вмятину, продолжая размышлять.

«Любуешься на свою работу, мысленно пробегаешь список дел. Как он дышит? Уже задыхается? Может быть, организм уже посылает тревожные сигналы в мозг, а тело не реагирует? Теперь надо убрать фонарик, шприцы и уйти. Оставить дверь открытой».

В отличие от убийцы, Ева заперла и опечатала дверь. Спускаясь вниз, по-прежнему ступая след в след с убийцей, она увидела внизу, в холле, Грету. Домоправительница сидела в кресле, прямая, как палка.

– Мистер Форрест просил меня задержаться – вдруг вам что-нибудь понадобится. Он отвез миссис Эндерс к миссис Плаудер.

– Нет, у меня есть все, что нужно. Можете возвращаться домой.

– Да, мне пора возвращаться домой. – Грета надела плащ, который до этого держала, перекинув через руку.

– Грета, что мистер Эндерс надевал, когда ложился спать?

– Прошу прощения?

– У него в ящике комода лежали пижамы. За стирку отвечаете вы, верно?

– Я… да, конечно. Мистер Эндерс носил старомодную пижаму. Каждый день надевал свежую. Выглаженную, но не накрахмаленную.

– Сколько пар у него было?

– При последнем подсчете – это было в прошлый понедельник – у мистера Эндерса было десять пар пижам из чистого хлопка.

– Десять пар, – задумчиво повторила Ева. – Мистер Эндерс имел привычку принимать снотворное?

– Простите, я не знаю. Время от времени я покупала снотворное, поскольку все покупки делаю я, но я не знаю, кто их принимал – мистер Эндерс или миссис Эндерс, – и делали ли они это регулярно.

– Спасибо, вы мне очень помогли.

Грета надела серую шляпу.

– Помогать – это моя профессия.

Когда дверь за Гретой закрылась, Ева постояла на месте, впитывая атмосферу. Тишина, ощущение пустоты. Повернувшись, она пересекла холл, свернула в левый коридор. Комнаты, комнаты… Чертова уйма комнат. Чем больше у человека денег, тем больше комнат ему нужно для барахла, купленного на эти деньги.

Чем больше денег, чем больше комнат, чем больше барахла, тем больше замков и звонков, чтобы остановить тех, кто захочет прийти и все это барахло украсть.

В доме Эндерсов техническое помещение располагалось за кухней: еще одна бронированная дверь, требующая собственного кода или сенсорной пластинки. Ева открыла дверь своим универсальным ключом. Внутри мигали экраны внутреннего и внешнего наблюдения. Все камеры были задействованы, все диски загружены. Ева решила, что, раз уж в доме коп, можно устроить небольшой перерыв в работе камер. Сверилась с кодом, выданным ей в отделе электронного сыска, и набрала его. Лоток с диском, записывающим наружную обстановку перед фасадом дома, выехал из стены.

Ева легким толчком отправила его назад, отмотала и просмотрела место перерыва в наблюдении.

Все записи на момент преступления были похищены. Убийца выходит, запирает дверь. Интересно, зачем он взял диски. Все равно внутреннее наблюдение было отключено. Зачем? Просто для порядка? На всякий случай?

Ева вернулась к входной двери, еще раз огляделась по сторонам. Вышла наружу, заперла и закодировала дверь, бросила взгляд на часы. Если вычесть трехминутный перерыв на беседу с Гретой, воссоздание действий преступника от входа до выхода заняло ровно сорок минут. Надо добавить время на раздевание убитого, лишение его любимой пижамы, выглаженной, но не крахмаленной. У Евы получилось сорок пять минут.

Мало. Нет времени, чтобы найти техническое помещение и преодолеть код на двери. Только не в таком большом доме. Нет времени отыскивать спальню. Убийца знал расположение комнат. Знал не только, где спит хозяин, но и где хранятся диски.