Время легенд (сборник)

— С чего ты взял?

— Она оплачивает услуги всех своих жеребцов. Во всяком случае, дарит им, помимо своего драгоценного внимания, еще и дорогие подарки. Они-то Лэнсу ни к чему, — думаю, он их продает и на выручку покупает наркотики.

— Лэнс, похоже, не особенно разборчив… — заметила Слоун.

— Он весьма предприимчив, когда чего-то добивается.

Да, она нашла человека, который может ей помочь, — это Лэнс, решила Слоун. Конечно, сначала он наверняка не поверит, усомнится в ее искренности. Что ж? Она должна убедить его, только очень осторожно.

Другого пути у нее нет — придется обращаться к Лэнсу.

— Давай еще, Лэнс, — хрипло прошептала Надин. Лэнс лежал навзничь. Расслабленно поглаживая руками спину и ягодицы Надин, оседлавшей его. Надин выгибалась, стонала от наслаждения. Потом, устав, прилегла на грудь и живот любовника так, чтоб ее груди касались его лица. И вскрикнула, когда Лэнс крепко сжал их.

— Губами, губами, Лэнс, — простонала она, — ох, как я люблю, когда ты это делаешь.

Лэнс послушно стал лизать соски Надин — осторожно и нежно.

— Сильней, — выдохнула, вся извиваясь, Надин, — еще сильнее!

Лэнс исполнил и этот приказ. Надин медленно вскипала, прижимаясь к мужскому телу все крепче, желая слиться с ним. Нет, она не слезет с него, пока не получит полного удовлетворения… Вот так! О, такого она не испытывала за все встречи с Лэнсом!

Изнемогшая, Надин прошептала:

— О, как прекрасно! Давай отдохнем — и еще, Лэнс, хорошо? Еще!

Надин встала с постели, подошла к туалетному столику, где стояла ее сумка. Достала зеркало. Лэнс поднялся, подошел к ней сзади, прижался к ней, крепко стиснув ее груди. Надин почувствовала: он хочет ее.

— Встань-ка на колени, — попросил Лэнс.

Вздохнув, она встала на карачки, подняв зад. Лэнс легко вошел в нее, опершись коленями о ковер, и задвигался взад-вперед, левой рукой обхватив грудь женщины, а пальцами правой раздражая клитор. Надин стонала от удовольствия, Лэнс двигался все быстрее — и в этот момент входная дверь со страшным шумом распахнулась — на пороге стоял Гевин Хильер. Его лицо было багровым от гнева.

— Ах ты, блядун тупорылый, ты, «гоняла»! — заорал он в ярости.

Лэнс мигом встал на ноги и впрыгнул в брюки.

— Да я тебя сейчас… разорву собственными руками! Я дал тебе шанс поиграть и заработать — хоть меня все в один голос убеждали, что ты конченый человек. Я вытащил тебя из ямы — и чем ты мне отплатил? Тем, что трахаешь мою жену?!

Лэнс молчал — да и что тут скажешь?!

Наконец Хильер обратил внимание на Надин, которая продолжала лежать голая на ковре. Хильер поднял с пола ее платье и швырнул ей в лицо.

— Вставай, машина внизу.

И, не оглядываясь, вышел.

— Я подаю на развод, — объявил Хильер жене, как только они добрались до своего гостиничного номера. — Я вышвырну тебя, потаскуха с безупречной задницей, на улицу без единого цента. — Не услышав от нее ответа, решительно повторил: — Я это запросто сделаю! Поняла?

— Можешь, — но не сделаешь, — возразила Надин. Ее трясло, но она держалась самоуверенно, не показывая своего испуга.

Гевин налил себе виски:

— Ты уверена?

— Да, уверена. — Голос Надин подрагивал, но она надеялась, что Гевин в волнении не заметит этого. — Ты, конечно, волен поступать как хочешь, но ты — человек чести.

— То есть?

— То есть не допустишь, чтобы все узнали — твоя жена спала с другим мужчиной, — победно закончила Надин.

— С другими мужчинами, — поправил ее Гевин. — Я знаю обо всех твоих любовниках, дорогая.

— Ты следил за мной? — ужаснулась Надин.

— Конечно, ведь ты моя жена.

— Понимаю… Ты ждал подходящего момента…

— На твоем месте, Надин, я бы не стал искушать судьбу, злословить на мой счет, а то ведь я и в самом деле выпущу тебя на улицу с голой задницей.

Теперь Надин испугалась по-настоящему:

— Ты собираешься со мной так поступить?..

— Нет, если ты примешь мои условия.

— Какие именно? — спросила она упавшим голосом.

— Подобное больше не должно повториться — ни с Уитни, ни с кем-либо еще. Отныне ты будешь вести себя, как настоящая леди — и женщина твоих лет, а не нимфоманка, таскающаяся за молодыми любовниками.

— Хорошо, а что с Лэнсом? Что ты собираешься с ним сделать?

— Сейчас — ничего, — Хильер ухмыльнулся. — Ты правильно поняла, я дорожу своей репутацией, поэтому пока ничего предпринимать и не стану.

Допив свой стакан, Гевин повернулся и вышел из номера.

— А почему ты не играешь? — спросила Слоун у Лэнса, который стоял, опершись на капот машины и почти безучастно смотрел на поле.

— А что?

Слоун пришла в замешательство от мелькнувшей догадки.

— Ты вообще теперь не играешь?

— Похоже, что с сегодняшнего дня меня исключат из команды, — мрачно сказал Лэнс и опять уставился на поле.

— Почему? — Слоун стала рядом с ним.

— А… длинная история.

— Я хороший слушатель, расскажи.

— Как-нибудь в другой раз, ладно?

Слоун долго не решалась возобновить разговор.

— Послушай, Лэнс, может, я чем-то смогу тебе помочь?

— Чем?

— Знаешь, я помогу тебе, а ты поможешь мне, идет?

Лэнс с удивлением посмотрел на нее.

— Лэнс, после того как я потеряла ребенка, у меня возникло сразу много проблем. Я даже хотела покончить с собой, казалось, что жить мне незачем. Врачи прописали мне барбитурат, — Слоун искоса посмотрела на Лэнса, но лицо его осталось спокойным. — Постепенно у меня возникла ежедневная тяга… зависимость от барбитурата и амфитамина. Раньше я… не употребляла. А сейчас, — Слоун набрала воздуха, как перед прыжком в воду, — я без таблеток, и здесь нет моего врача.

Лэнс слушал с сочувствием:

— Мне больно за тебя, Слоун… ну, за потерю ребенка. Но я не понял, чем могу помочь тебе теперь.

— Джордан как-то говорил мне, что ты невероятно страдал, когда тебя бросила жена, — Слоун замялась. — И он говорил, что ты что-то употреблял для снятия стресса…

Голубые глаза Лэнса сверкнули холодными, ледяными искрами.

— Что еще говорил тебе твой муж?

Слоун покачала головой.

— Больше ничего. Извини, если сказала что-то не так. Я только хотела спросить, не можешь ли ты мне помочь…

Лэнс прервал ее на полуслове:

— Очень жаль, Слоун, но ничем эдаким я помочь тебе не смогу.

В субботу, 27 февраля, в «Поло-клубе» должен был состояться большой прием, его устраивал каждый год профессиональный журнал «Поло».

На вечер приехали самые знаменитые игроки — пять из шести лучших в мире.

Был там и Томми, легендарный Томми Хичкок, который позировал скульптору Тому Холанду для бронзовой статуэтки переходящего мирового приза, что-то вроде Оскара для игроков в поло.

На званый вечер приехал Гонзало Перес, полновластный хозяин команды «Розги», по мнению профессионалов, лучший игрок года. В своей речи Перес особенно благодарил за помощь свою супругу и… лошадь. «Без них, — сказал аргентинец, держа статуэтку в руке, — мне бы никогда не добиться успеха». Специальное приглашение получил и знаменитый австралийский игрок Боб Скен, — и он горячо благодарил свою пятидесятилетнюю жену Элизабет, что вызвало бурю аплодисментов.

Знаменитостей было множество, всех не перечесть. Вечер проходил, как говорится, на очень высоком уровне.

За столом команды «Достойных» сидели Хильеры, Джордан со Слоун и Дасти с Яном. Супруги Хильер сохраняли вежливую невозмутимость, что не могли не почувствовать присутствующие. Лэнс на вечер не пришел.

Слоун без лекарств чувствовала себя плохо. С трудом удерживала дрожь в руках, каждый звук колоколом гудел у нее в голове. Она старалась вести себя непринужденно, но силы изменяли ей.

Единственное, чего она хотела в эти минуты, — уйти, как можно скорей уйти. Всю ночь ей тут не продержаться, это ясно.