Бездна взывает к бездне (СИ)

Про себя Гэвин решил, что, если по воле дебилов-полицейских отсталого городка отправится от взрыва прямиком на небеса, то до скончания века будет прицельно ссать им на головы, стоя в пидорских сандалиях на облаке.

– Нам нужен специалист из офиса Киберлайф и штатный сапёр, – Гэвин с трудом сохранил ровный, спокойный тон, обращаясь к безмолвному зеркалу, за которым сидели подставившие его жопоголовые идиоты, и встретился взглядом с андроидом. – Не волнуйся, этим займутся профессионалы. У тебя есть ещё какая-нибудь информация, которая может помочь следствию?

Сканер на двери пискнул и Гэвин мысленно обречённо застонал. То, что за легко скользнувшей в сторону гладкой створкой обнаружится не специалист из Киберлайф, а её передовая разработка в своём идиотском бело-чёрном пиджаке, он чувствовал печёнкой и даже не соизволил повернуться, когда андроид быстро вошёл, на ходу снимая с руки скин и прижимая белые пальцы к виску дёрнувшегося допрашиваемого. Закрывшаяся дверь отрезала робкие оклики из коридора, конечно, RK900 клал свой большой и пластиковый на какого-то там начальника отдела, следуя неизменно логичным и обоснованным собственным соображениям.

– Найден инородный элемент, предположительно, бомба. Я произведу извлечение, – андроид надменно зыркнул на Гэвина и получил недвусмысленный злобный оскал в ответ. Чудесно поговорили.

Андроид-следователь жёстко уложил собрата головой на стол и принудительно снял с него скин, придерживая за лысую белую голову. PL600 попытался что-то проскулить, но быстро заткнулся, когда пальцы девятисотого легко отодвинули панель на шее и скользнули под обшивку, заставляя Гэвина содрогнуться от жуткого чувства, что перед ним разбирают живое существо. Каких-то три месяца назад он считал, что все андроиды – ходячие кофеварки с ИИ в жопе, не люди, не живые и вообще вещи, однако грёбанный Коннор с его щенячьими глазками, родинками и прочими радостями был виноват в том, что сейчас он сидит и сочувствует напуганному девианту, внутри которого копошатся длинные, безжалостные пальцы Коннора-номер-два.

Рид подавил желание сплюнуть от злости и напрягся ещё больше, когда из-под обшивки показался серый прямоугольник с усами отсоединённых проводов, и лёг на стол перед детективом. CL-20, небольшой сжатый брикет, концентрат, хватит, чтобы отправить в стратосферу не только эту комнатушку, но и весь участок, как он и предполагал, в случае провала преступник хотел скрыть не только существование наркотиков, но и самого андроида, от такого количества взрывчатки рассыпавшегося бы в пыль.

Так почему не скрыл?

Гэвин выпрямился на стуле, разглядывая медленно покрывающегося скином девианта, затравленно поглядывающего на крепко держащего его за шкирку RK900. Диоды у обоих мерцали жёлтым, вызвав мгновенную вспышку ярости у Рида от понимания, что эти двое трещат, молча обмениваются информацией на глазах у людей и никому ни о чём не сообщают.

– Отправляйся к моему рабочему месту и передай полученные материалы по делу, – Гэвин поборол желание перевернуть намертво приваренный к полу стол и пошёл обходным путём. Двое могут играть в игру под названием «у нас всё нормально, детектив и его послушный огромный пластиковый гад» и пусть не думает, что Гэвин что-то там упускает в его девиантном поведении.

– Слушаюсь, детектив Рид, – голос RK900 был спокоен и вежлив, андроид выпустил задержанного из стальной хватки и проследовал к выходу без малейшей задержки, как самая послушная машина, но в животе у Гэвина всё так и заныло дурным предчувствием.

Допрос прошёл, как по маслу, послушный и напуганный PL600 рассказал, как испытал страх смерти и увечий, когда ему пригрозили бомбой, скоропостижно девиантнулся прямо напротив поста охраны в торговом центре, а после был скручен и доставлен в участок под грозные очи детектива Рида, который так внимательно и спокойно его выслушал, что уровень стресса андроида снизился с 82% до 44%. Гэвин внимательно выслушал все показания и уверения в собственной офигенности, попросил увести успокоившегося задержанного, и только тогда позволил своей широкой душе извергнуться вулканическим потоком мата, погребя под ним дражайшего начальника и всех, кому не посчастливилось оказаться рядом. В допросной дрожали стёкла от демонстрации возможностей лужёной глотки Гэвина Рида, впервые в этом помещении вопли адресовались не очередному скользкому хмырю, а драгоценнейшим, мать их, коллегам, прохлопавшим на нескольких этапах целую бомбу.

Рид вышел, потирая ухо, там немного позванивало от собственных голосовых упражнений, успел пройти по коридору несколько метров и внезапно был утащен в дублирующую допросную комнату. Пострадавшую уже руку немилосердно выкрутило и Гэвин оскалился, сдерживая болезненный вой, когда его прижало к холодной стене мучительно знакомым тяжёлым телом.

– Я хотел сказать, что вы великолепно провели допрос, детектив Рид, – девятисотый вновь, так же, как в злосчастном тупике в пятницу, наклонился к самому уху, но теперь уже со спины, крепко держа дёргающегося человека за заломленное запястье.

– А нормально ты это, блядь, сказать не можешь?! – Гэвин клацнул зубами, безуспешно попытавшись брыкнуть андроида под колено, но каблук стукнул по твёрдому пластику, не причинив явного вреда.

– Могу. Но это же не интересно, – жёсткая, слегка прохладная ладонь легла на ершистый затылок человека и медленно поползла вниз, плотно проглаживая шею, позвоночник, мышцы спины под довольно тонкой водолазкой до самого копчика.

– Ты что, материнку твою раком, меня только что погладил?!! – Гэвин замер, продравшись горячей дрожью от чувства опасности и чисто физического, оторванного от мозгов, удовольствия от контакта с чьим-то телом. Всё плохо, детектив Рид, у вас слишком давно не было вообще никаких контактов с телами, кроме трупов, вон уже приятно, когда психопат по спинке погладил, как котика.

– Да. Социологические исследования показывают, что объятья и поглаживания лучше всего влияют на эмоциональный фон… хотя по вам не скажешь, – в голосе девятисотого даже промелькнуло удивление, когда Гэвин яростно завырывался, рыча сквозь зубы и понося его на чём свет стоит, плюясь на стенку перед собой, как бешеная собака. Как оказалось, в допросной Рид продемонстрировал не все свои способности и речевые обороты, благородно оставив на долю напарника изрядную часть, коей сейчас и пользовался, поливая молчаливого андроида с ног до головы.

Детектив заткнулся только после того, как где-то между «драной во все дыры стиралкой девяностых» и «ебанутым тостером на ножках» вторая рука вспыхнула болью, заломленная едва ли не до шеи, а жёсткое тело вжало его в стену так, что из лёгких ощутимо вышел воздух и больше туда не зашёл, ибо места во вжатой в стену до хруста грудной клетке оказалось как-то маловато. Девятисотый подержал его немного, встряхнул пару раз, вбивая в тупую, контуженную голову, что непослушание грозит травмами, и внезапно прикусил ободок уха, вызвав у Гэвина удивлённый вскрик.

– Позвольте вам кое-что рассказать, детектив, – очередной матерный сип был прерван твёрдой рукой на загривке, пока вторая с пугающей лёгкостью обвила длинными пальцами и зафиксировала оба запястья Гэвина. – Моей первой эмоцией в девиации было раздражение. Я думаю, вы в курсе, насколько можете выбесить среднестатистического сотрудника, и мне не надо пояснять, что вызвало подобный негатив… Второй эмоцией было желание. Желание обладать, если быть точным.

Рука вновь поползла с загривка вниз, теперь уже совершенно точно обласкивая напряжённое тело, сведённые мышцы спины, натянутый бок, уверенно перевалила за ремень брюк и сжала плотную джинсу, прощупывая закаменевшую задницу хрипящего детектива, скользнула вперёд, к ширинке под предупреждающее рычание, на большее скрученного по самое не могу Рида не хватило.

Гэвин зажмурился, давя подкатывающее к горлу отчаяние, безуспешно напрягая ноющие мышцы и втягивая воздух, насколько хватало сдавленных лёгких. Он не видел себя, шрамоватого говнюка со склочным характером и развитой мускулатурой, в роли жертвы сексуального насилия даже в страшных снах, тем более жертвы пластикового ублюдка, обретшего чувства дня три назад и тут же заявившего свои права на волосатую человеческую жопу, вон уже ремнём бренчит, расстёгивает, добирается до лакомого…