Блуждающие в ночи

— Ты можешь проверить меня по любому телефонному справочнику в городе. Там есть мое имя, название фирмы, а на автоответчике мой голос, если захочешь позвонить.

— Хорошая мысль. Я просто выну свой старый сотовый телефон из кармана моих штанов и… ах, пардон, эти штаны не мои. Мои вместе с моим телефоном в похоронном бюро. За запертой дверью. Как и твоя сумка. Как и ключи. Так что проверить твою сказку я, увы, не смогу. Какая жалость!

— В Мерфрисборо десятки уличных телефонов-автоматов. Все, что тебе нужно, это доехать до города, остановиться у одного из них и бросить в него двадцатипятицентовую монету.

— Ну что ж, когда в следующий раз мне захочется свалять дурака, я воспользуюсь твоим советом.

— Ты можешь сделать это прямо сейчас. Вот машина.

— Если бы она смогла поехать и если бы я захотел снова поучаствовать в погоне, я бы уже сидел за рулем. Но у меня пока нет желания в ближайшем будущем покидать это место. Они не видели, как мы свернули с дороги.

— Откуда ты знаешь?

— Потому что если бы твои друзья видели, то давно уже были бы здесь.

— Они мне не друзья, я тебе уже говорила.

— А я тебе уже не поверил. Понимаешь, я не очень доверчив по натуре.

— Если ты фараон, то не станешь убивать меня, — предположила Саммер вслух. Эта догадка пролетела в ее сознании, как ракета по небу в День независимости. Она почти физически ощутила облегчение и мысленно воспарила. — Я ухожу отсюда.

— А вот и нет, не уходишь. — Его рука молниеносным движением схватила и сжала ее лодыжку, как капкан. — Ты арестована.

— Что?

— То, что слышала: арестована.

— Я арестована? Но ты не можешь арестовать меня!

— Я только что это сделал.

— Ты не имеешь права! Я не совершала ничего противозаконного! Кроме того, ты не полицейский, а вроде полицейского, судя по твоим же словам, которым я не очень-то верю. И не думаю, будто в этом звании, что бы оно ни означало, ты можешь арестовывать людей. Кстати, кто они такие, эти «вроде полицейских»? Работают по найму, что ли? Регулируют уличное движение на Рождество? Или работают в охранных агентствах? Тогда они тоже не могут арестовывать людей.

— Ты все сказала? Я фараон, договорились? Настоящий фараон. А ты арестована.

— Я тебе не верю. — Она бросила на него сердитый взгляд. — Покажи мне свое удостоверение.

— Смех, да и только.

Ответ был известен им обоим.

— Я не верю, что ты вообще полицейский.

— А я не верю, что ты уборщица, так что мы квиты.

— Отпусти мою ногу!

— А ты заставь меня.

Саммер набрала в легкие воздуха.

— Если ты полицейский, я подам на тебя жалобу. Ты держал скальпель у моего горла. Ударил меня по лицу. Схватил меня за грудь. Ты до смерти запугал меня. У тебя будут такие неприятности, которых тебе не расхлебать.

— Ой-ой, я со страху уже обмочился в свои сандалии.

— Ты на самом деле обмочишься. Мой свекор — начальник здешней полиции.

— Ах, вот как? — Казалось, он призадумался над ее словами, а потом покачал головой. — Ну да, конечно. Ты ведь у нас шустрая. Скажи, ты что, патологическая лгунья?

— Я говорю правду, черт тебя побери!

— Конечно, конечно. Готов поспорить, что ты даже имени начальника полиции не знаешь.

— Розенкранц. Сэмюэл Т. Розенкранц, — торжествующе прозвучал ее ответ.

Наступила пауза.

— Это можно прочесть на любой вывеске.

— Можно. Но я знаю это не из вывески. У него отвратительная бородавка под левым ухом, и он курит сигары. И «Т» означает Тайнмен.

Еще пауза.

— У старика Рози только один сын. Последнее, что я слышал о нем, это то, что он женился на манекенщице нью-йоркской фирмы нижнего белья, двадцатипятилетней цыпочке сногсшибательной красоты.

— Фирма дамского белья. И вообще твои сведения устарели. Но это я.

Мужчина оглядел ее с головы до ног.

— Очень приятно, а я далай-лама.

Саммер почувствовала легкое раздражение,

— Прошло столько лет, я прибавила в весе. Ну и что? Все равно ведь это я.

— Мне показалось, ты сказала, что работаешь уборщицей.

— Я уборщица.

— Уборщица, которая демонстрирует дамское «бель-о»? — Он нарочно исказил это слово.

— Дамское белье я демонстрировала раньше, а теперь у меня фирма по уборке помещений, — процедила Саммер сквозь зубы.

— Ясно. Я понимаю, почему ты перешла именно на эту работу. Любой дурак знает, что скрести туалеты куда легче, чем таскать на себе лифчики и трусики перед камерами. Я и сам поступил бы точно так же.

Саммер смерила его испепеляющим взглядом.

— Да заткнись ты! И отпусти наконец мою ногу.

— Так, Розенкранц или не Розенкранц, ты арестована.

— Прекрасно, я арестована. Теперь ты отпустишь мою ногу?

— Я, похоже, надоел тебе, а? — произнес он с издевкой в голосе, многозначительно проведя своим указательным пальцем по ее подбородку. — Цыпочки никогда не бывают равнодушны ко мне.

— Меня тошнит от тебя.

— И так тоже, случается, я на них действую, извини. — На этот раз гримаса мужчины несомненно была улыбкой, хотя и короткой. Его палец замер на месте.

— Не сомневаюсь, — сказала Саммер с облегчением.

— Предупреждаю тебя: если попробуешь бежать, я тебя догоню. В школьной футбольной команде я был нападающим и иначе, как круто, играть не умею.

Он отпустил ее лодыжку и встал на ноги. Мужчина был не так уж высок, она заметила это и раньше, но, действительно, был сложен как футбольный игрок. А может, просто в слишком тесной майке его плечи, руки и грудь выглядели впечатляюще? Как бы то ни было, женщина не сомневалась, что он догонит ее, если она побежит. И она не побежала.

— А что это была за школа? — язвительно поинтересовалась Саммер.

— «Тринити».

Это была католическая школа близ Нашвилла, знаменитая своей футбольной командой.

— Вот как? А твое имя?

Саммер знала нескольких выпускников «Тринити», в основном ребят. В отрочестве она часто бывала в Нашвилле. Большой город, яркие огни и всего в сорока милях по автостраде от дома.

— Стив.

— А полностью?

— Стив Колхаун. — Его голос прозвучал настороженно, и именно эта настороженность оказалась для нее красноречивей всего остального. Стив Колхаун. В горах Теннесси он был более знаменит, чем Дэви Крокет. Или, правильнее сказать, печально знаменит.

Наверное, она посмотрела на него как-то особенно, потому что мужчина равнодушно сказал:

— Я вижу, мое имя тебе знакомо.

Глава 7

— Кто же о тебе не слышал?

У Саммер не было причин щадить его чувства. Стив Колхаун и в самом деле был полицейским. А точнее, детективом полиции штата Теннесси. Или, по крайней мере, когда-то им был. Она не знала его нынешнего статуса, потому что газеты уже давно перестали интересоваться этим человеком.

А года три назад он был одной из сторон самого знаменитого любовного треугольника из всех, какие знала центральная часть Теннесси. Трагический роман Колхауна стал всеобщей сенсацией, когда женщина, с которой он был в связи, повесилась в его кабинете. В здании полицейского участка, в самом центре Нашвилла. То обстоятельство, что она была подающей надежды певицей в стиле кантри, только придало драме большую остроту. Как и тот факт, что она оставила не посмертную записку, а видеокассету. Пленка содержала сногсшибательные кадры, запечатлевшие ее и Стива Колхауна, друга детства и сослуживца ее мужа, в сценах самого жаркого секса. На письменном столе того кабинета, где оборвалась ее жизнь. Согласно той же записи женщина совершила самоубийство, когда Стив прервал их тайный роман.

Телевидение и пресса были в восторге от этой истории. Она попала даже на страницы «Нэшнл инкуайрер».

Стив Колхаун получил свою порцию славы и мести.

— Ну, знаешь, не верь всему, что слышишь. Половина того, что тогда болтали, была ложью.

— Ты хочешь сказать, что половина была правдой? — не удержалась Саммер.