Голливудские жены

Несколько дней спустя они погрузили ее пожитки в его машину, и она переехала в домик на холмах.

Сначала она чувствовала себя неловко и не на месте, но Андриан был с ней так сердечен, а Коко так добр, что скоро она вполне освоилась.

Беременность ее начинала становиться заметной.

– Ага! – как-то утром поддел ее Раймондо. – С королем в мяч поиграть не захотела, а где-то доигралась.

– Иди дури голову клиентке, – съязвил Коко, вертевшийся, как обычно, рядом.

– Очень рад, что хотя бы одному из нас удалось, – отбрил Раймондо. – Для бизнеса это, парень, хорошо.

– Избави нас, боже, от сексуально озабоченных пуэрториканцев, – пробурчал Коко. Он повернулся к Ангель. – Я нашел тебе врача. Он будет присматривать за тобой, пока не родится малыш, больше того, когда придет время, он примет маленькое чудище. – Он изобразил тяжелый вздох. – Ума не приложу, как мы будет ухаживать за ребенком – в нашем-то доме. – Он обнял ее, словно прикрывая собой. – Но волноваться незачем – как-нибудь да управимся. Может, возня с писклей будет для меня сплошным удовольствием!

Она сжала его руку.

– Я, правда, тебя люблю, Коко. Всю жизнь буду благодарна за то, что ты для меня сделал.

Его лицо, обрамленное диковинными завитушками, залилось краской.

– Умоляю тебя, греза моя, не надо сантиментов. Эмоциональных нагрузок я не выдерживаю. Они вредны для моих гормонов!

Оливеру нравилось вести игры с голодными актерами. Особенно со знаменитыми. Как правило, они его брали за яйца и, как правило, почище разъяренной лесбиянки выдавливали все до капли. С Россом Конти все козыри были у Оливера, и ему это нравилось. И нравилось вдвойне, поскольку он настоял, чтобы к ним присоединилась Монтана, и уже одно то, что имена Джины Джермейн и Росса Конти окажутся рядом, возможно, навсегда выбьет ее из колеи.

– Господи, Оливер! – взорвалась она, когда узнала. – Я могу еще понять, почему для тебя был так важен Джордж Ланкастер.

Но почему Росс Конти, когда вокруг полно и в самом деле хороших актеров?

Сидя за своим обычным столиком в «Ма Мезон», Оливер чувствовал себя как рыба в воде. Даже геморрой прошел, а это лишний раз доказывает, насколько вредно, когда ему досаждают, зато когда все пляшут под его дудку – это полезно.

Монтана была раздражена – куда делись обычные ее невозмутимость и хладнокровие.

Росс вел себя как нельзя лучше, а Оливер играл с ним, как кот с мышью.

– Надо сказать, это один из лучших сценариев, которые я когда-либо читал, – с охотой сказал Росс. – В нем прекрасный темп, и замечательный реализм, и великолепная для меня роль.

«Хоть нравится, – подумала Монтана. – Шаг вперед по сравнению с Джорджем, который скорее всего сценарий вообще не читал».

– Сейди звонила мне утром, – сообщил Оливер, усиленно протирая салфеткой вилку. – Ей кажется, что роль может заинтересовать Адама Саттона.

Росс проглотил обиду и промолчал. Он видел игру Оливера и понимал, что самому ему остается одно – высидеть до конца.

– Адам, конечно же, запрашивает нелепую сумму, – продолжал Оливер, помахав Дани и Хэлу Нидхем. – А то, что Биби будет вертеться на съемочной площадке, – это гарантия, что бедняга не сможет работать. Но он очень популярен, особенно в Европе. – Оливер закончил надраивать вилку и теперь любовался своей работой. – Знаешь, Росс, с Заком на редкость трудно. Я знаю, что у тебя своя цена. – Он пожал плечами. – Но должен тебе сказать, что, еще не приступив к съемкам, мы уже перебрали со сметой.

Росс начал потеть. Перед обедом он разговаривал с Заком, и то, что предлагал Оливер, было просто оскорбительно. Так неужели он еще хочет сбить цену?

– Откровенно говоря, – великодушно предложил Оливер, – если мы сойдемся на цене, роль твоя. Если нет… – Он снова пожал плечами. – Сегодня к четырем часам все должно быть решено.

Монтана поднялась.

– Знаю, что вы простите меня, – сказала она. – Но рассиживаться за ленчем в наше время – роскошь не по мне. Через неделю начинаем съемки, и у меня дел невпроворот.

– Через неделю? – задохнулся Росс.

– Именно, – сказала она, жалея его, чувствуя к нему симпатию и думая, что в конце концов, видимо, не так уж он и не подходит на роль. Небрежно махнула Оливеру:

– Пока, – вызвав тем самым у него раздражение, и ушла.

– Надо думать, фильм она сделает потрясающий, – нехотя выдавил из себя Оливер, – хоть и женщина.

– Сценарий замечательный.

– Да, хороший, – вынужден был признать Оливер. – Само собой, мне пришлось внести кое-какие изменения. – Он сделал глоточек «Перье»и оглядел ресторан. – Не твоя ли это жена?

Росс обернулся как раз в ту минуту, когда в ресторан входили Элейн и Мэрли. Господи! Только этого ему не хватало. Он быстро развернул стул и стал смотреть в другую сторону, понадеявшись, что она его не заметит.

Не повезло. Она увидела его, как только вошла, и, едва Мэрли заняла столик, подплыла к ним.

– Привет, Оливер, – поздоровалась она, сумев обворожительно улыбнуться. – Привет, Росс, – кинула она оскорбленный взгляд обвинителя.

Оба ответили на приветствие.

Неловкое молчание.

– Ты не попьешь потом со мной кофейку, Росс? Хочу поговорить кое о чем.

По крайней мере хватило ума не устраивать сцену перед Оливером.

– Договорились, – милостиво согласился он, не собираясь этого делать.

Она слегка кивнула. Для Элейн довольно скромно. «Спасибо». Не сказав больше ни слова, вернулась к Мэрли.

– Говорят, вы разъехались, – сказал Оливер, словно об этом не знал весь Голливуд.

– Только на время, – беззаботно отозвался Росс. – Не разрыв, а всего лишь размолвка.

– Прекрасно. Не хотелось бы думать, что ты рядом с Джиной будешь разгуливать без узды.

Оливер говорит так, словно роль у Росса уже в кармане. Но доверять Оливеру – все равно что доверять голодной пиранье.

– Много ли правды в том, что говорят о Нийле и Джине? – спросил Росс, изображая легкий интерес.

– Возьми то, что слышал, и умножь на три.

– Правда?

– Знаешь выражение «блядь-хапуга»? Ну, так именно это Джина из себя и представляет, в буквальном смысле.

Оба заржали – мужская солидарность – с облегчением, что попался этот олух Нийл Грей, а не они.

– У меня создается впечатление, что мы с тобой сможем прийти к согласию, – сказал Оливер. – Поговори ты со своим агентом – у меня деньги с неба не падают. Не будешь требовать невозможного, глядишь, и договоримся.

«Вот проходимец, – думал Росс. – Куда же делись те деньги, что тебе не придется платить Джорджу Ланкастеру? Эх, была бы моим агентом Сейди!..»

Но она не его агент. И даже вспоминать о ней для него верх унижения – чувство для него непривычное, и поощрять он его не собирался.

– Вид у него ужасный, – забеспокоилась Элейн.

– А мне кажется, вид у него такой, как всегда, – отозвалась Мэрли. И хотела добавить: «Это у тебя вид ужасный».

– Зарос, под глазами мешки и потолстел, – констатировала Элейн. – Махнул на себя рукой.

И ты с ним вместе, хотела сказать Мэрли. Она никогда – просто никогда – не видела Элейн с облезшим лаком на ногтях. Говорит, что кто-то потолстел на пару фунтов, а у самой уже наметился двойной подбородок. А волосы! Уж не седая ли прядь на самом виду?

Она пригладила свои идеально ухоженные светлые кудри и подумала: какой бы личный кризис она ни переживала, последить за собой всегда есть время. Элейн совершает жуткую ошибку, что позволяет себе так распускаться.

– Интересно, какие там у Росса дела с Оливером? – пробормотала Элейн задумчиво.

– Поговаривают, что он, наверное, заменит Джорджа Ланкастера, – сказала Мэрли.

– Очень тебе благодарна за сообщение, – холодно оборвала ее Элейн.

– Я только что об этом услышала и знала, что увижусь с тобой за обедом. – Мэрли помолчала, решительно настроившись перевести разговор на то, что она хотела бы обсудить. – Нийл мне сказал. Мы каждый день с ним разговариваем. Знаешь, он очень быстро поправляется.