Безумные мечты

Так думала Мадлен, пока шла вместе с Престоном в офис Баррингтонов на Пятой авеню. Случись у нее Престоном нечто подобное тому, что произошло с незнакомцем… Она не смогла бы смотреть ему в глаза! Но к счастью, Престон не казался ей человеком, который, забыв правила приличия, забыв вообще обо всем на свете, подарил ей в постели незабываемые минуты, что она пережила полгода назад в отеле «У тигра».

«Зато я, наверное, создана для такого», – грустно подумала Мадлен. Отрицать это бессмысленно.

Именно так… Она ведь кусала его и целовала самые интимные участки его тела, и этого ей было мало – она требовала все большего и большего… А потом она подошла к нему, когда он стоял у окна, поцеловала в губы, грудь, живот, и опустилась перед ним на колени… И ей это безумно нравилось! И когда он прижал ее к стене и взял – грубо, нетерпеливо, – она кричала от наслаждения! И ей было плевать, слышит ее кто-нибудь или нет… А теперь она хочет его снова и снова, днем и ночью… Окажись он рядом, она бы точно так же…

– О Господи! – в ужасе застонала Мадлен. Краска стыда залила щеки, но внезапно вспыхнувший огонь желания охватил ее тело. Как отогнать безумные видения?

– Дорогая, с тобой все в порядке? – заволновался Престон.

– М-м-м? – только и выдавила в ответ Мадлен. – А, да-да. Все в полном порядке, спасибо.

– Ты сильно раскраснелась. Уж не лихорадит ли тебя?

– Нет-нет. Я просто… Думаю, за обедом съела слишком много.

– Но ведь ты едва прикоснулась к еде!

– Да… Потому что у меня уже тогда болел желудок. Пойду-ка я в офис к отцу прямо сейчас. Не буду ждать, пока за мной зайдет этот Рэнсом.

– Я пойду с тобой, – решительно сказал Престон, взяв ее под локоть.

– Но… – начала Мадлен, но он не дал ей договорить и повел к лифту.

Они вышли на последнем этаже здания и направились в офис отца Мадлен.

– Я не только беспокоюсь за твое здоровье, Мадлен, но и хотел бы повидать человека, который будет отвечать за твою безопасность в течение поездки. Ты ведь моя невеста.

– Но мы же не помолвлены официально, – слабо возразила она.

– Да, конечно. Прости, я позволил себе лишнее…

Однако Мадлен едва слышала, что он говорит, всеми силами пытаясь избавиться от эротических видений: вот он ласкает ее нежными пальцами, проводит широкой ладонью по спине…

Нет, это просто ужасно – знать о ком-нибудь такие интимные вещи! Тогда, в Монтедоре, на следующее утро, Мадлен проснулась и поняла, что не осмелится посмотреть в глаза незнакомцу при свете дня. Что можно сказать мужчине утром, если ночью пробовала на вкус каждый сантиметр его тела, кричала и задыхалась от вожделения в его объятиях? О чем будешь говорить за завтраком с человеком, которому всю ночь шептала непристойности?

Сначала Мадлен всерьез боялась, что он установит ее личность, узнает, что бесстыдную незнакомку зовут Мадлен Баррингтон. Хотя, казалось бы, чего бояться? Того, что он узнает ее имя? Но ведь это ничто по сравнению с тем, что он уже знал о ней. Он сумел открыть в ней такие стороны личности, о которых она сама не подозревала до встречи с ним, а теперь отдала бы все на свете, только бы о них забыть…

Она отлично осознавала, что, выскользнув из его комнаты, когда он спал, поступила трусливо, но наверняка не выдержала бы утром его взгляда.

Рэнсом шагал по роскошному, со вкусом обставленному коридору офиса Баррингтонов, чувствуя себя не лучше смертельно раненного тигра. Теккери Баррингтон, элегантно одетый, подтянутый мужчина лет шестидесяти, смотрел на Рэнсома с нескрываемым любопытством. Рэнсом не хотел этой работы и не собирался притворяться, что счастлив ее получить. К тому же сегодня он чувствовал себя паршиво, как, впрочем, почти всегда с тех пор, как вернулся из Монтедоры полгода назад. А теперь его шеф, Джозеф Марино, посылал его снова в эту дыру – туда, где остались его воспоминания…

Баррингтон взглянул на наручные часы, стоившие, как решил Рэнсом, тысяч двенадцать:

– Мадлен запаздывает. Странно, это на нее не похоже.

– Я не собираюсь ждать ее целый день, – предупредил Рэнсом.

– А почему бы и нет? – спокойно улыбнулся Баррингтон. – Мы ведь оплачиваем ваше время, не так ли?

– Все вы, богачи, одинаковы, – пробормотал Рэнсом с отвращением. – Уж не думаете ли вы, сэр, что если я на вас работаю, то уже принадлежу вам целиком и полностью?

– Разумеется, вы правы, мистер Рэнсом. Однако не думаю, что вам помешало бы встретиться с человеком, ради которого вас пригласили на эту работу.

Рэнсом почувствовал нарастающее раздражение. Он что, обидел старика? Или тот подумал, что Рэнсом может затеять с ним ссору сейчас, и тогда у него будут все основания, чтобы его уволить?

Он посмотрел прямо в голубые глаза Баррингтона и немного смутился. По-видимому, старик прекрасно понимал, что происходит в душе Рэнсома, и нисколько на него не обижался. Скорее, удивлялся: высокопрофессиональный специалист, которого ему рекомендовали, ведет себя как последний идиот, хотя за работу ему обещают довольно приличные деньги. Рэнсом тяжело вздохнул. Да, что ни говори, а Баррингтон во всех отношениях приятнее этого Доби Дьюна, из-за которого ему и следовало сейчас уехать из страны.

Однако одно дело – просто уехать и совсем другое – уехать в эту дурацкую Монтедору… Нет, туда ехать Рэнсом не хотел и решил поговорить с Баррингтоном начистоту.

– Послушайте, мистер Баррингтон, честно говоря, я не думаю, что моя скромная кандидатура подходит для того, чтобы нянчиться с вашей дочерью во время ее деловой поездки.

– Почему?

– Вы, наверное, слышали, что у меня были неприятности по работе?

– Эта рок-звезда…

– Доби Дьюн.

– Да, – поморщился Баррингтон, – кажется, он собирается подавать на вас в суд – на вас лично и на компанию «Марино секьюрити». Насколько понимаю, вы публично оскорбили его и, когда он ударил вас за это, нанесли ответный удар?

– Вот именно. Я полагаю, вам лучше поискать кого-нибудь другого, чтобы охранять вашу дочь, не так ли?

– Ну, во-первых, я сомневаюсь, чтобы моя Мадлен могла впутать вас в какой-нибудь скандал, мистер Рэнсом. И насколько я ее знаю, в драки она тоже не вступает. – Баррингтон помолчал и добавил: – К тому же мой старый друг Джозеф Марино лично рекомендовал вас. Он надеется, ему удастся замять историю с Доби Дьюном, если вы на какое-то время уедете из страны.

– С глаз долой, из сердца вон, – мрачно улыбнулся Рэнсом. Он не любил эту поговорку: по личному опыту знал, что на самом деле все обстоит не так просто. Он сомневался в том, что Джозефу удастся успокоить злобного и мстительного Доби Дьюна. Рэнсом тяжело вздохнул: – Мистер Баррингтон, я прекрасно понимаю, что вся эта история – вина не одного Дьюна. Огромная часть ответственности за происшедшее лежит лично на мне. Я грубый, невоспитанный тип, которого довольно легко вывести из себя.

– Это я заметил, – сухо произнес Баррингтон. – Тем не менее я вам вполне доверяю, а чутье меня редко обманывает. Империю Баррингтонов создал мой отец, однако именно я сохранял ее на протяжении по меньшей мере трех десятилетий – во времена политических, экономических и социальных кризисов. Поверьте, я достаточно хорошо разбираюсь в людях и вижу, что вы способный, честный и умный молодой человек.

– М-м-м. – Рэнсом опустился в кресло за письменным столом напротив Баррингтона. Надо отдать старику должное: он прав. Хотя Рэнсом в последние несколько месяцев и стал жутко ворчливым и брюзжащим типом, он и впрямь был способным, честным и умным. – Ну…

– Кроме того, я не сомневаюсь, что моя дочь Мадлен справится с таким вот «грубым и невоспитанным типом, которого довольно легко вывести из себя».

– Да? – с любопытством произнес Рэнсом, а про себя подумал: «Если она такая же рассудительная, как папаша, у меня будет та еще работенка…»

– Да, – спокойно подтвердил Баррингтон. – В жизни еще не встречал человека, с которым она не могла бы справиться.