Проект "410" (СИ)

– Ты маразматичка! – Всё ещё прячась за мной, кричала Алиса. – Сдался мне твой Семён!

– Алиса! – Крикнул я на неё. – Не усугубляй ситуацию! Иди лучше лом поищи!

– Зачем? – Удивилась Алиса.

– Просто поищи!

Двачевская хмыкнула и, опасливо косясь на Лену, аккуратно вышла во двор. Я же сел рядом с девочкой и попытался обнять её, но она снова начала вырываться.

– Не трогай меня! – Дёрнулась она.

– Ты хочешь, чтобы я ушёл?

– Вали! Убирайся! – Лена отвернулась и обхватила себя руками.

– Может, хватит ревновать меня?

– Много чести, – хмыкнула она.

– Вчера ты говорила совсем обратное, – я насильно повернул её к себе.

Лена смотрела мне прямо в глаза, и злоба её понемногу уходила, подбородок задрожал, она начала нервно мять подол юбки.

– Ты её чуть не убила, это понимаешь?

– Но она… Это всё она… – Лена была готова разрыдаться.

– Ты понимаешь, что я не смогу быть с тобой, если ты начнёшь кидаться на каждую встречную?

– Я просто испугалась!

– Это не оправдание! – Возмущённо повысил голос я. – Нельзя просто так душить людей!

– Зачем она вообще пришла?!

– Алиса хотела помочь, – я поднялся с софы. – Тебе хотела помочь.

– Неправда! Ты, что, не видишь, как она на тебя смотрит?!

– Всё, мне надоело, сиди тут и думай о своём поведении.

– Мне не пять лет! Не смей со мной так разговаривать! – Лена тоже вскочила с дивана.

– Я сказал: сядь! – Неожиданно грозно рявкнул я. – Ты уже достаточно сделала.

Я вышел из дома и подпёр дверь метлой, а Лена лишь обиженно смотрела на меня из окна.

«Ничего, ей полезно будет!».

***

Алиса встретила меня на выходе из дома, в руках она держала чёрный местами ржавый и мокрый лом. Увидев меня, Двачевская виновато опустила глаза и протянула мне инструмент.

– Спасибо. С тобой всё в порядке?

– Да, не стоит волноваться, – Алиса выглядела очень расстроенной. – Извини меня.

– За что? – Я поднял на неё удивлённый взгляд.

– Мне не стоило говорить тогда тех глупостей, – извинения давались Двачевской с трудом, но они выглядели искренне. – Просто… Ладно, неважно.

– Ничего страшного, – я попытался ей улыбнуться. – Мы все немного виноваты, теперь главное – выбраться отсюда.

– Угу, – буркнула Алиса.

Мы подошли к входу в подвал. Я приставил лом к замку и сделал усилие – ничего не вышло, я ещё раз навалился, но и в этот раз промах. Алиса со вздохом отстранила меня, и сама взялась за лом – пара нажимов, и замок слетел.

– Спасибо, что ли, – я покраснел и уставился в землю.

– Физ-ру прогуливал, небось? – Усмехнулась Двачевская.

Двери в подвал со скрипом открылись, и нашему взору предстала лестница, уводящая куда-то под землю – внизу было жутко темно, потому спускаться туда без источника света было самоубийством.

– У тебя фонарика нет?

– Откуда? – Алиса развела руками.

Вспомнив о керосиновой лампе на втором этаже, я снова направился к входу. Лена всё так же стояла у окна и выжидающе смотрела на улицу, увидев меня, приложила ладонь к стеклу.

«Вот что мне с ней делать? – Я вздохнул. – Придётся выпускать, а то будет меня, как Хатико, ждать».

Дверь в дом открылась, а Лена уже стояла у порога и, умоляюще сложив ладошки, смотрела на меня.

– Семён… – Тихо, еле слышно, произнесла она.

– Слушаю, – я деловито упёр руки в бока.

– Прости, я правда не хотела, – она прикусила губу. – Не оставляй меня.

– Будешь ещё кидаться на людей?

– Нет, Сём, больше не буду! – Она приложила руку к сердцу. – Честное пионерское, не буду.

– Ладно, иди сюда.

Лена бросилась в мои объятья и крепко прижалась. Ещё минуту назад она готова была убить меня, а теперь проявляет столько нежности.

«Может, у неё психическое расстройство? – Подумал я. – Раздвоение личности или маниакально-депрессивный психоз? Хотя это уже не важно».

Мы стояли у порога несколько минут, Лена вцепилась в меня и никак не хотела отпускать, она вела себя, как ребёнок, который боится потерять свою любимую игрушку. Хотя, наверное, она и была ребёнком, вернее, она им и являлась.

– Все, – я аккуратно убрал её руки. – Пойдём, нужно лампу взять.

На наше счастье, лампа работала исправно, керосин ещё не кончился, значит, исследовать подвал нам всё-таки удастся, возможно, там мы найдём хоть какие-то ответы, не огурцы же на такой замок закрывать.

Когда мы возвратились к подвалу, Алиса напряглась и отступила от Лены на два шага, она с недоверием спросила:

– Всё? приступов больше не будет?

Лена промолчала и с интересом вглядывалась в темноту подвала, она щурилась, и пыталась что-либо там разглядеть, но, видимо, давалось ей это не очень хорошо.

– Вперед, – я перевёл дыхание и первым ступил на ступеньки.

Лестница уводила нас всё ниже и ниже, на обычный подвал это мало походило: бункер, комната пыток, гробница, – да что угодно, но только не подвал. Мы шли уже минут десять, в воздухе повис противный запах, трудно было сказать, что это; думать об этом совершенно не хотелось. Девчонки ухватились за меня и не говорили ни слова.

Наконец, лестница кончилась, и перед нами предстала обычная деревянная дверь без замков, досок или даже засова.

«Хозяин так надеялся, что его спасёт этот замок? – Мне казалось это нелогичным. – Что же он тут прячет?».

Дверь открылась, и взору предстало небольшое помещение – света лампы хватало, чтобы осветить его полностью. Высокий железный шкаф у дальней стены, офисный стол, на котором лежало множество бумаг и карта, портрет Сталина на стене, стеллажи с какими-то папками и бумагами.

Мы разбрелись по комнате, первым делом я посмотрел на карту, но разобраться в ней было трудно: множество красных полосок, которые, по всей видимости, отображали дороги, несколько жирных точек, красного, синего, оранжевого и зелёного цветов, и чёрный крест в левом конце карты. Я начал разгребать завалы бумаг, но ничего интересного не нашёл, в большинстве своём – это были какие-то отчётности о поставке продуктов, странный список имён, адресов и фотография девушки с ребёнком на руках.

– Еда! – Закричала Алиса, а её голос эхом отразился от стен комнаты.

Я подбежал к девчонкам, они открыли железный шкаф, обнаружилось, что он под завязку забит галетами, консервами и питьевой водой в литровых бутылках. Мы жадно начали расхватывать провиант, даже сухие галеты показались мне чем-то невообразимо вкусным, я умял две пачки и ещё несколько штук распихал по карманам.

Пока мы трапезничали, я продолжал изучать карту и кое-что понял, крест — это то место, где мы находимся. С Леной мы пришли с запада, там находилась лачуга лесника – помеченная оранжевой точкой, на севере от нас располагалась деревня, вернее, научный городок, севернее находился НИИ, но путь до него лежал через болота, потому добраться до туда непросто, но, если получится, то там могли бы поискать ответы.

– И что дальше? – Алиса заглянула мне через плечо и, жуя галету, посмотрела на карту.

– Я не знаю, если за нами никто не идёт, выбираться нужно самим.

– И как?

– Для начала, нужно понять, где мы, – я снова уставился на карту. – Видать, тут была какая-то исследовательская база, институт или что-то в этом роде.

– Смотрите, – подала голос Лена.

Она держала в руках небольшую толстую книжечку в красном кожаном переплёте со звездой на обложке. Книга оказалась дневником некого Сергея Кусева, первая запись сделана достаточно давно:

«7.03.1946. Всю ночь не спал. Переводить с немецкого трудно. Оленька не пишет, или её письма не доходят до меня. Что задумали эти учёные, мне непонятно, но точно что-то грандиозное. Фёдор Николаевич постоянно торопит меня, но я физически не могу работать быстрее».

Лена листала страницу за страницей, а года всё шли и шли, наконец, она открыла последнюю запись, и мы начали внимательно вчитываться в предложения.

«9.11.1963. Что-то пошло не так, учёные снуют по НИИ и несут какую-то научную чушь, никто ничего не объясняет. Странный парень, который решил стать добровольцем – сошёл сума, сидит у стенки и качается из стороны в сторону. Рапортую прямиком в ЦК, надеюсь, там что-нибудь решат. Возвращаюсь домой. К Оленьке».