Поговорим о любви

И тут уже наступал черед Шеннон отвечать Блейку ледяным молчанием.

— Ну почему бы тебе просто не расслабиться и не предоставить мне самому решать, как тебе выглядеть, — говорил он покровительственно.

— Потому что это не я. Не могу же я притворяться роковой женщиной, когда я совсем другая. Вы пытаетесь в корне поменять стиль передачи. Я не могу так работать!

— Да нет же, — просто стонал Блейк в телефонную трубку от раздражения. — Ты можешь! Это называется игра. Слышала когда-нибудь об этом? Это то, чем занимаются опытные профессионалы всякий раз, когда они оказываются перед микрофоном.

Как обычно, хорошие мысли по поводу того, как можно было бы достойно ответить ему, приходили к Шеннон только тогда, когда в них уже не было никакого проку. Блейк был высокомерным, властным диктатором, теперь ей это стало ясно. Конечно, кроме этого он был еще неотразимым и высокообразованным, а в придачу таким сексуальным, что не описать словами.

Проклятое черное бархатное платье уже висело у нее в шкафу, как постоянное напоминание о схватке, в которой Шеннон одержала победу и… поражение.

Заняв выгодное для наблюдения место в темном углу фотостудии, Блейк Рамзи смотрел, как происходят съемки.

В центре студии, застыв, сидела Шеннон Смит с безупречным макияжем на лице, ожидая, когда ей скажут что наконец можно дышать.

— Ну вот и все, теперь ты можешь дышать, Шеннон. Гример, сделайте так, чтобы нос не блестел. Этот яркий свет убивает меня.

Шеннон жадно вдохнула воздух и увидела уже спускающихся к ней двух ассистентов, ответственных за макияж, отчего ей стало вдруг смешно.

— О! Неужели я и вправду могу дышать, Роджер, как это мило с твоей стороны. А скажи, пожалуйста, не был ли ты немножечко садистом перед тем, как стать фотографом? Ну, конечно, был! Это и стало предпосылкой к выбору твоей будущей профессии.

Блейк усмехнулся, услышав, как Шеннон подтрунивает над фотографом.

Было видно, что вся команда, и мужчины и женщины, обожала Шеннон. В ней был необъяснимый магнетизм, но все же, несмотря на кажущуюся открытость и жизнерадостность, она была очень замкнутой. Во время своего пребывания в Нью-Йорке он много думал о ней, пытаясь разгадать, что эта девушка собой представляет. Удивительно, но она никак не выходила у него из головы. Как-то ночью, ворочаясь в постели, Блейк понял, что невыносимо хотел бы обладать ею, после чего пришел к выводу, что девушка просто заинтриговала его.

Он непрерывно смотрел на Шеннон, сидящую в ярком свете прожектора, и то, что он видел, все сильнее волновало его. Для последней серии снимков Шеннон переоделась в вечерний наряд, о котором было так много споров. Блейк чуть было не засмеялся вслух, когда вспомнил ее негодование по поводу выбранной им одежды. Это было черное платье, без бретелек, которое подчеркивало каждый изгиб ее тела. Лиф обтягивал грудь, и казалось, что он в любой момент готов съехать и обнажить ее, особенно когда Шеннон, явно не привыкшая ходить на таких высоких каблуках, пошатываясь, принимала очередную позу.

Откровенное декольте открывало нежную загорелую кожу, и у Блейка просто руки чесались от желания освободить ее грудь от этих бархатных пут. Ее слегка покатые плечи плавно переходили в длинную шею. Блестящие черные волосы были замысловато уложены, а на шее и в ушах сверкали взятые напрокат бриллианты. Картину довершала перекинутая через одну руку, много раз обруганная Шеннон горжетка из белой норки.

Глядя на девушку, Блейк испытывал почти физическую боль от желания быть с ней. Он не знал, удастся ли ему держать себя в руках, пытаясь завоевать ее, ведь судя по тому, как его тело реагировало на нее, это будет совсем нелегко.

Шеннон стояла, как ей было сказано, — спиной к фотографу и слегка расставив ноги. Голова повернута к обнаженному плечу, и ее сияющие глаза смотрели прямо в камеру. Глубокий вырез на спине, который, по мнению Блейка, мог бы быть еще глубже, опускался чуть ниже талии.

Несмотря на первоначальные протесты со стороны Шеннон, созданный ею образ, как Блейк и предполагал, оказался восхитительным.

— Давай, девочка, — уговаривал ее Роджер. — Ну, посмотри в камеру так, чтобы каждый из здесь присутствующих мужчин был готов умереть за тебя. Я хочу, чтобы ты глядела прямо в объектив и думала о чем-нибудь сексуальном. Вспомни своего мужчину. Ты одна с ним на пустынном острове, и никого на тысячи миль вокруг.

Шеннон кончиком языка облизала губы, посмотрела прямо в объектив и, следуя совету Роджера, мысленно перенеслась в мир грез. Роджер делал снимок за снимком. Его автоматически переводящая кадры камера жужжала не переставая. А Шеннон мыслями была далеко отсюда. Вот она стоит в коридоре радиостанции, прижимаясь к груди высокого белокурого незнакомца с серыми глазами. А вот он уже склонился над ней, касаясь своим теплым манящим дыханием ее губ. Шеннон машинально двигалась туда, куда направлял ее Роджер, и видела перед собой Блейка. Она смотрела ему в глаза, прижималась к его телу, и от этого у нее кружилась голова. В глазах девушки был такой сексуальный призыв, что в студии наступила гробовая тишина и только слышно было, как стрекотала камера.

— Да, Шеннон, похоже, это был остров что надо! — пробормотал Роджер, как и все присутствующие, просто обалдевший от ее откровенного, горячего желания. — Ну все, на этом и закончим.

И тут Шеннон вдруг увидела Блейка. Как будто материализовавшись из ее грез, он стоял поодаль и неотрывно смотрел на нее. Его взгляд притягивал к себе так же сильно, как объектив камеры. Не было никаких сомнений, что он тоже только что мечтал о ней. Шеннон ощутила внутреннюю дрожь, ее бросило в жар, щеки раскраснелись, стало трудно дышать. Ее грудь вздымалась, готовая вырваться из черного бархатного плена.

Их глаза встретились. Они смотрели друг на друга неотрывно. Стильные джинсы и спортивная рубашка подчеркивали красоту его сильного тела. Минуя груды кабеля, череду прожекторов и людей из технического персонала, которые суетились, разбирая осветительные приборы, Блейк Рамзи шел в ее направлении не спеша, осторожно, как тигр на охоте.

Он остановился в нескольких сантиметрах от девушки, возвышаясь над ней. У Шеннон перехватило дыхание, когда она как завороженная подняла к нему свое лицо. Не говоря ни слова, он одной рукой обнял ее за талию и повел через всю студию по направлению к гримерной. Там, закрыв за собой дверь, он притянул Шеннон к себе.

— Я скучал без тебя, — сказал он просто. — Всю неделю в Нью-Йорке я думал о тебе.

Он зарылся лицом в ее блестящие волосы, поцеловал их и с нежной страстью прикусил мочку уха, щекоча Шеннон своим порывистым дыханием. Затем она почувствовала, как, прикоснувшись к ее уху языком, он стал жарко и томно ласкать его. Спустя некоторое время он нежно поднял лицо девушки за подбородок, так что их взгляды встретились, и, прочитав в ее глазах желание и смущение, наклонился и поцеловал ее с такой нежностью, что она просто растаяла.

— М-м… — Шеннон издала сладостный стон. Она приоткрыла губы в ответ на его поцелуй, чувствуя, как он проник своим напористым языком внутрь. Ее еще никто так умело не целовал. Она обвила его шею руками, а он обнял ее, а затем немного приподнял и прижал к себе, для того чтобы она могла ощутить явное доказательство его непреодолимого желания. Мягкий черный бархат ее платья съехал, обнажив нежное тело. Шеннон совершенно потеряла голову и даже не могла вспомнить, произнесла ли за это время хоть слово.

Настойчивый стук в дверь рассеял тот восхитительный туман, в котором пребывала Шеннон. Она понятия не имела, как долго все это продолжалось, но по голосу Роджера догадалась, что он стучит уже давно:

— Шеннон! Шеннон! Блейку звонят с радиостанции! Они не могут дозвониться ему на сотовый. Ты не знаешь, где он?

Шеннон бросила смущенный взгляд на мужчину, который держал ее в объятиях.

— Хм-м, — произнесла она громко. — Он сказал Блейк или Блейз? Мне кажется, я где-то слышала это имя. Как ты думаешь, он здесь?