Семейные секреты

— Да, мне рассказывали, — улыбнулся Питер. — Я был на экскурсии. Оказывается, воздух тут целебный. А еще… — он взглянул на Марианну, и в его глазах засветились лукавые искорки, — говорят, что этот мост на самом деле не обычный мост.

— Необычный?

— Да, — кивнул Питер. — Этот мост может исполнять желания.

— Да ну? — недоверчиво усмехнулась Марианна.

— Особенно желания влюбленных, — продолжил Питер, обнимая Марианну за талию. — Нужно загадать желание, а потом поцеловаться.

Марианна смущенно покосилась в сторону довольно оживленной улицы, по которой спешили пешеходы и автомобили.

— Ну что, загадала?

— Загадала.

Питер прильнул жаркими губами к губам Марианны, и вскоре она уже забыла о прохожих, о том, что они стоят посреди моста, забыла даже о загаданном желании, да и вообще обо всем на свете…

Чуть позже, когда они сидели в одном из пабов, где столики благодаря хорошей погоде были вынесены на улицу, Марианна сказала:

— Признайся, ведь ты это все придумал.

— Что придумал? — Питер изобразил на лице искреннее недоумение.

— Всю эту историю про мост, желания и поцелуи.

— Тебе не понравилось? — Он посмотрел на нее таким откровенным взглядом, что у нее запылали щеки.

— Не в этом дело…

— Значит, понравилось?

Марианна уже жалела, что завела этот разговор.

— Ну ладно, — сжалился над ней Питер, видя ее смущение. — Признаюсь. Кое-что придумал. Но про мост и желание — все истинная правда. А вот про поцелуи я добавил от себя. Я думаю, что это правильно. Готов отстаивать свое мнение любыми доступными способами.

— Вынеси это предложение на заседание городского совета Брайтона.

— Я бы с удовольствием, но, боюсь, у меня совсем нет на это времени.

— И чем же ты так занят?

— Я занят самой милой и самой красивой девушкой на свете, — произнес Питер, откровенно любуясь Марианной. — Я уже говорил, что безумно люблю тебя? — Питер накрыл руку Марианны своей ладонью и придвинулся к ней поближе.

— Говорил, — прошептала Марианна.

— Я готов повторять это снова и снова. — Глаза Питера возбужденно горели. — Мне хочется сообщить об этом всему миру.

— Всему миру не обязательно, — тихо произнесла Марианна. — Главное, что это знаю я.

— Ты как всегда права. — Питер, перебиравший ее пальцы, поднес их к губам и осыпал поцелуями.

— Питер, ну мы же здесь не одни. — Марианна попыталась высвободить руки.

— Я все время об этом забываю. Я вижу только тебя, а все остальные как будто не существуют.

— Наш официант точно существует, — указала она глазами в сторону. — По-моему, он боится подойти к нашему столику.

— В английской провинции все такие чопорные, — заметил Питер. — В Нью-Йорке никто бы внимания не обратил на целующуюся парочку.

— Но мы не в Нью-Йорке. А ты не жалеешь о том, что переехал в Англию?

— Ни за что! — пылко воскликнул Питер. — Ведь здесь я встретил тебя.

— А там бы встретил кого-то еще.

— Не говори так! Я не мог встретить кого-то еще. Я всю жизнь искал только тебя. Мы созданы друг для друга. Неужели ты этого не чувствуешь?

— Кажется, чувствую. — Марианна смотрела Питеру прямо в глаза, не отводя взгляда, хотя чувствовала, что ее щеки полыхают. Ну что за детская привычка краснеть от смущения! — А что ты загадал там, на мосту? — спросила она, чтобы ослабить напряжение.

— Не скажу, — отрицательно покачал он головой. — Желания нельзя говорить вслух, а то они не сбудутся.

— Тогда и я не скажу.

— Но… ты можешь написать! — воскликнул Питер.

— А ты?

— Нет, я не могу.

— Ну тогда и я не могу. Могу только сказать, что это желание касается нас с тобой. А твое?

— А мое пусть останется тайной.

— Ты меня перехитрила!

— Сам первый не захотел говорить! Неужели ты относишься к этому так серьезно?

— Нет, но в таком деле любая помощь не помешает, — пробормотал Питер. — Даже помощь непонятных таинственных сил.

Покинув гостеприимный Брайтон, Питер с Марианной поехали в сторону Фалмута через многочисленные курортные городки и поселки: Гастингс, Пул, Борнмут, Истборн… По пути они остановились в одной деревеньке, где проходила осенняя ярмарка, побродили по ней, накупив всякой чепухи вроде вязаных шерстяных гольфов, меховых жилетов, деревянных шкатулок ручной работы и гребней из слоновой кости. В конце они забрели в ювелирную лавку, где Питер купил Марианне очень красивые золотые сережки в форме кленовых листьев. Сережки выглядели очаровательно, и Марианна сразу же их надела. А ближе к вечеру она натянула и меховой жилет, так как вместе с сумерками пришла осенняя прохлада.

— Надень еще и гольфы, — посоветовал Питер, с удовольствием поглядывая на Марианну. — Тогда уж точно не замерзнешь.

— А ты что не надеваешь?

— А мне не холодно. — Мне тоже.

— А у кого руки как ледышки? — Питер дотронулся до руки Марианны.

— У меня всегда руки холодные, — отмахнулась Марианна.

— Неправда, обычно они у тебя теплые, а сейчас настоящие ледышки. — Надевай гольфы или я сейчас заставлю эту машину натянуть на себя крышу!

— Ни за что! Смотри, уже появляются звезды! Так здорово ехать и смотреть на звезды!

— Тогда одевайся, — скомандовал Питер. — Не хватало еще, чтобы ты простудилась.

— Да ты просто тиран какой-то, — проворчала Марианна, — натягивая уютные пушистые гольфы. — Они совсем не подходят к моим брюкам, — капризно произнесла она.

— Тебя это так волнует?

— Да нет, — рассмеялась Марианна. — Честно говоря, совсем не волнует.

Она откинулась на сиденье и залюбовалась темным звездным небом, которое казалось таким близким и таким далеким одновременно, таким таинственным и таким притягательным. Ветерок шевелил ее волосы, на ее колене лежала рука Питера, ногам было тепло и уютно… Что еще нужно для счастья?

4

Родовое гнездо встретило Марианну мелким теплым дождиком, удивительным ароматом опавших листьев и дикими воплями, доносящимися из кустов. Через пару минут вопли прекратились, наступила напряженная тишина, которая заставила Марианну насторожиться, и не напрасно: недалеко от ее уха просвистела длинная стрела с развевающейся красной ленточкой, а из кустов ее обстреляли шишками. Марианна проворно раскрыла зонтик, загородилась им, как щитом, и громко завизжала к восторгу затаившихся в засаде таинственных личностей.

От дома к ней на помощь уже спешил ее кузен, сын папиной сестры, Уилл. Он был самым старшим из ее двоюродных братьев и самым опытным родителем. У него уже было двое детей: восьмилетний сорванец Эдгар и очаровательная пятилетняя Дочка Флоранс.

— Объявляю временное перемирие! — громко сказал Уилл в сторону кустов.

Из кустов в ответ вылетели две шишки. Одна упала к ногам Марианны, а вторая угодила прямо в лоб Уиллу.

— Так, я сейчас кому-то покажу где раки зимуют! — возмущенно закричал Уилл, потирая ушибленное место.

— Больно? — сочувственно спросила Марианна.

— Не очень, — шепотом признался Уилл, косясь в сторону кустов и продолжая растирать лоб.

Из кустов не доносилось ни звука.

— Очень рад тебя видеть. — Уилл оглядел Марианну с головы до ног. — Чудесно выглядишь! Наверное, влюбилась?

— С чего ты взял?! — с притворным возмущением произнесла Марианна.

— Да я просто так сказал.

— Ну что, все уже собрались? — спросила Марианна, складывая зонтик.

— Да, все уже приехали, ты последняя.

— И Маркус?

— Представь себе, да! Бросил все дела, оставил на произвол судьбы всех своих девушек и примчался поглазеть на любимых родственников! Это его слова, — добавил Уилл.

Маркус был ровесником Марианны, руководил крупной страховой компанией и очень редко появлялся на семейных сборищах Тэмплтонов.

— Кстати, он привез огромную коробку с какими-то сладостями, — громко добавил Уилл, явно стараясь, чтобы его услышали в кустах. — Я, правда, ему сказал, что есть их особо некому. Взрослые обычно сладкое не любят.