Жизнь для себя: Сладка ягода вместе

— Аха, — уткнулся он лицом в Машины ладони и стал водить губами по ее восхитительно чутким пальцам. — Ты, Машка, моя самая, — чмок! — интересная, — чмок! — эротическая книга!

— А ты моя! — щелкнула его легонько по носу Маша.

Через две недели, когда подошел срок принимать решение, супруги сошлись на новой и относительно недорогой машине. Такие во множестве колесят по дорогам и, что самое важное, просты и понятны. Также были обсуждены и приняты Машины соображения насчет покупки гаража. Сумму, накопленную для сына и невестки с внучкой и отложенную впрок, легкомысленные и неоперившиеся «дед с бабкой» единодушно решили потратить на себя — деяние в высшей степени нехарактерное для них раньше. Но сейчас они наслаждались открывшейся им свободой и жадно набросились на ее скрытые от них раньше возможности.

В начале лета все финансовые вопросы были решены, и Павел с Машей стали владельцами «Оки-Астро». Это был опытный экземпляр с двигателем вдвое более мощным, чем у серийной машины, и почти с тем же расходом бензина. Машина поселилась в гараже, и счастливые владельцы окунулись в оборудование ее для предстоящего путешествия. Павел придирчиво выбрал легкий удобный переносной компьютер, прикупил нужные программы и загрузил его электронными картами Карельского перешейка и Ленинградской области. Маша медленно и упорно постигала науку чтения карты и определения своего местонахождения на экране компьютера. Все выходные они проводили в дороге, пополняя затем туристское снаряжение новыми вещами, которые могут понадобиться им в дороге.

Наконец пришел долгожданный день, и путешествие началось…

— Маша, как ты держишь карту? Поверни ее правильно.

— А как надо, Павлик?

— Ну вот же север, а вот юг, широта и долгота.

— Паша, не отвлекайся от дороги, а то, не дай Бог, мы куда-нибудь врежемся. Разберусь я с картой.

— А машинка у нас такая маленькая, такая аккуратненькая, большой «мерседес» нашу малютку не обидит, — потешался Павел над Машиными страхами, немного дольше, чем это можно за рулем, задерживая на ней взгляд. — Ай… вот и приехали, — заметил он в угрожающей близости «тойоту-лендкрузер», выезжая из-за поворота.

Павел едва успел нажать на тормоз. Машина остановилась на проезжей части, слава Богу, ехали они не быстро.

— Пашка, ну до чего же ты везучий, — с ужасом в глазах прошептала Маша, пока он осторожно сдавал назад и объезжал здоровенный джип, припаркованный у обочины.

— Ну, Маш, у меня же нет глаз за ушами.

— А нечего было таращиться на меня теми, что у тебя есть.

— Да как же мне не таращиться, если ты… такая?

— Какая — такая?

— А вот такая… Ма-гне-ти-че-ска-я…

Маша блаженно зажмурилась и улыбнулась. Такой ответ ее устраивал.

— Остановимся, Пашенька?

Павел сбросил газ и плавно притормозил, забирая вправо, на обочину. Маша вышла из машины и потянулась, глубоко вдыхая душистый хвойный воздух.

— Выйди разомнись тоже, кстати, налей мне кофе немного, а я пока пойду пройдусь.

— Ага, и маме позвони, чтобы не волновалась.

— Пашка, вредный, хорош старые студенческие шуточки вспоминать! Теперь не те времена, у каждого телефон в кармане. — Резонерствуя, Маша скрылась между стволами корабельных сосен. Павел проследил за ней веселым взглядом, достал термос и стал тонкой струйкой наливать из него кофе, низко, насколько возможно, опустив стаканчик. Крепкий горячий напиток полился из термоса с громким журчащим звуком.

— Чеер-ны-ыы-й кофе, что ты ль-е-ее-шься… — затянул Павел песню на мотив «Черного ворона», надеясь, что Маша его слышит.

— Ну ты, Пашенька, прямо Шаляпин, — улыбнулась Маша, возвращаясь к машине.

Павел, не в силах более сдерживаться, от души рассмеялся, обжигающий кофе полился ему на ноги. Тут ему перестало быть смешно, и он, чертыхаясь, выскочил из машины, роняя и стаканчик, и термос.

— Ох, и бамбук ты, Пашка, африканский бамбук! — подбежала к нему Маша. — Обжегся? Дай-ка я посмотрю. — Присев, она осторожно ослабила поясок спортивного костюма, приспустила штаны и осмотрела облитое горячей жидкостью бедро. Салфеткой промокнула остатки бодрящего напитка. — Нашел способ взбодриться, насмешник! Ладно, не стони так, ничего страшного, легкое покраснение, волдырей не предвидится. — Она поцеловала место травмы и устремила на Павла взгляд снизу вверх.

— Не так уж мы и пострадали, хитренькие… — И поцеловала снова, едва касаясь губами его бедра.

Мимо них медленно проехала та самая «тойота-лендкрузер», несколько любопытствующих лиц за стеклами салона повернулись в их сторону.

— Штаны надень, Паш, — простонала сквозь смех Маша. — Еще не время… ха-ха-ха… и не место… ха-ха-ха…

Но Павел уже завязывал поясок. Вдалеке показалась легковушка.

— Бутербродик будешь, горемычный?

— А с чем?

— А с чем ты хочешь?

— Я хочу… м-м-м… хочу…

— На, ешь, с чем есть, — быстро прервала его Маша и достала кусок батона с ветчиной и зеленью.

Павел ухватил зубами петрушку и изобразил зверский аппетит. Маша улыбалась. Ветерок продувал салон автомобиля. Недалеко за соснами плакали чайки, наверное, в расчете разжалобить людей на кусочек бутерброда, но не находили пути к своему счастью, а может, и не плакали вовсе, а так, орали по привычке, высматривая мелкую рыбешку в зеленовато-коричневой воде.

Два дня супруги колесили по Карельскому перешейку, прежде чем отправиться в Дубки — промежуточную цель путешествия.

— Маш, ты как думаешь, доедем мы сегодня до финской границы?

— Если некоторые не будут обливаться кипятком, то доедем.

— А кофе еще есть?

— Есть немного, — ответила Маша, вылила остатки из термоса и быстро выпила мелкими глотками.

— Маша, это не есть хорошо допивать последний кофе в одну харечку, — растерянно пробормотал Павел.

— Вот так я тебя и надула, — засмеялась она, отпуская незаметно зажатый клапан на термосе. — Напейся, страждущий.

Солнце стояло в зените. Облака плавали в полуденном небе, меняясь формой и размерами, как будто передразнивая друг друга, и, видимо, из гордости ни разу не повторялись.

— Ну что, в Дубки? — полуутвердительно воскликнула Маша, закручивая крышку термоса. — Согласно масштабу, до пункта назначения нам предстоит еще преодолеть сто с лишним километров.

— Машка, а ты еще меня так поцелуешь?

— Как?

— Ну как на дороге…

— Так ведь то на дороге…

— А ты меня и внедорожного…

— Поцелую, бедовая твоя головушка, — улыбнулась Маша.

Вдоль дороги замелькали зеленые пейзажи — один красивее другого.

— Тут недавно к нам психолог приходил, — прервала вдруг молчание Маша, — с каким-то дурацким тестом, только спрашивал устно. И такой у нас с ним разговор состоялся:

«— С кем бы вы хотели оказаться на необитаемом острове?

— С мужем.

— С мужем нельзя.

— Почему?

— Потому что муж — это абстрактное понятие.

— Нет, я бы со своим конкретным мужем хотела.

— Вы не понимаете, что такое абстрактное понятие. Муж «вообще» — абстрактное понятие, потому что если разрешить, то каждый со своим захочет.

— Разве это плохо?

— Хорошо, но не конкретно. Вы его просто любите, потому что он ваш муж. А вы выберите другого человека. Конкретного. И объясните, почему выбрали именно его.

— Хорошо, тогда я выбираю Дарью Донцову.

— Это из вашего коллектива?

— Нет, это писательница такая.

— А почему тогда ее?..

— Потому что я тогда не лишусь удовольствия читать ее книжки.

Психолог задумался. Думал секунд двадцать.

— Но вы же понимаете, что это нехорошо. Вы лишите общество возможности читать ее новые книжки.

— Тогда, может, с Бен-Ладеном?

— С кем?

— С Бен-Ладеном. Ну, ради общества? Пусть сидит на острове.

Психолог ужасно оживился.