Время не ждет

— Прошу минуту внимания, — сказал пожилой адвокат.

Эти слова были излишними, поскольку в кабинете и так воцарилась абсолютная тишина.

— Как вам известно, я был лучшим другом и поверенным мистера Джонсона, — начал Чарльз Венстертон. — Поэтому он поручил мне последнее свое дело. Итак, начнем.

Тишина, повисшая в кабинете, уже сдавливала виски Келли. Казалось, воздух можно было резать ножом, настолько сгустилась и наэлектризовалась атмосфера. Ее сердце бешено заколотилось, рискуя свести ее с ума. Патрик же, казалось, был совершенно спокоен. Впрочем, каменное выражение лица и отсутствие привычной усмешки свидетельствовали о том, что ему тоже ведомо напряжение.

Пока Келли разглядывала мистера Джонсона-младшего, пытаясь угадать его душевное состояние, адвокат зачитал первую вступительную и приветственную часть завещания. Затем началось перечисление ресторанов, домов, банковских счетов, антикварных вещей и прочих ценностей, переходивших по наследству к Патрику Джонсону-младшему, прямому и законному наследнику. Келли снова взглянула на него, ожидая увидеть либо удовлетворение, либо какое-то другое переживание. Однако ни одна черточка лица не дрогнула. Патрик сидел с тем же сосредоточенным и застывшим выражением. Удивительная стойкость и выдержка, мелькнуло в голове Келли, когда она неожиданно услышала свое имя.

— «…Половинная доля ресторана „Каприз“, а вторая половинная доля переходит Патрику Джонсону-младшему, моему единственному сыну. С условием, что ни один из наследников не имеет права уступить свою долю другому или третьему лицу в течение одного года со дня открытия наследства».

Келли в недоумении хлопала ресницами. Похоже, она снова проворонила самое главное и чего-то не поняла. Вернее, она вообще ничего не поняла. Как это половина «Каприза» переходит ей? По какому праву? И что это еще за условие?

Чарльз Венстертон заметил ее растерянность и пояснил, попытавшись успокоить:

— Келли, не волнуйтесь, я все вам объясню чуть позже. Нам осталась последняя воля мистера Джонсона, касающаяся уважаемой им миссис Вильямс.

У Келли все поплыло перед глазами. Она уже не слышала слов адвоката. В ее глазах вертелись какие-то разноцветные фонарики.

— На этом разрешите закончить, — услышала она сквозь этот «фейерверк» голос мистера Венстертона.

— Не разрешаю, — раздался громкий и явно раздраженный голос Патрика.

Повисла напряженная пауза.

— Я протестую. На каком основании эта… женщина получила половину моегоресторана?

— Во-первых, она получила половину ресторана вашего отца. А во-вторых, на основании завещания, собственноручно им составленного год назад.

— Год назад? То есть вы хотите сказать, что он изменил свое прежнее завещание?

Чарльз Венстертон кивнул.

— Я могу сделать вывод, что примерно год назад произошло нечто такое, что заставило моего отца изменить свою последнюю волю?

Адвокат снова кивнул.

— В таком случае я буду протестовать. Я считаю, что эта женщина вынудила… заставила, если хотите, моего старого и уже безвольного отца. Возможно, он уже не отдавал отчета в своих действиях, а она… она подло воспользовалась его старческой немощью.

— Да как вы смеете обвинять меня в подобном?! — воскликнула Келли. — Сразу видно, что вы были за тысячи километров и знать ничего не знали о том, как живет и чем дышит ваш отец. Так вот, мистер Джонсон до последних дней сохранял бодрость духа и тела. Если бы не сердечный приступ… — Она замолчала, с трудом сдержав накатившие слезы.

— Уж не вы ли довели его до этого сердечного приступа?

— Патрик, не говорите того, о чем потом пожалеете. — Чарльз Венстертон опустил руку на его плечо.

— Что ж, похоже, на сегодня разговор окончен. Я посоветуюсь со своими адвокатами и сообщу вам о своем решении, — твердо заявил Патрик. Затем он резко поднялся с кресла и в два шага достиг входной двери. — В любом случае я этого так не оставлю. Я не намерен год смотреть на то, как какая-то официантка разоряет мой ресторан. Я желаю продать его немедленно!

Патрик вышел и громко хлопнул дверью.

Келли сидела, опустив низко голову. Господи, что же происходит? Что это надумал мистер Джонсон? Он ни разу даже и не говорил о том, что изменил завещание. И вот вдруг ей сообщают, что она стала владелицей половинной доли «Каприза», ресторана-мечты мистера Джонсона. Видимо, он прекрасно понимал, что сын не пожелает продолжать его дела в Штатах, поэтому попытался найти какой-то способ задержать его в Нью-Йорке. Но почему именно она? Разве она заслужила, чтобы ее ненавидел сын человека, которого она любила больше всех на свете. Человека, который заменил ей погибших родителей? А в том, что Патрик Джонсон-младший ее возненавидел, сомнений не могло быть. Что же делать? Целый год сносить его ненависть? Однако и сбежать, укрыться от него невозможно.

— Не унывай, девочка. Все уладится, вот увидишь. — Келли ощутила на своей голове теплую руку Чарльза Венстертона.

— Мне бы вашу уверенность, — со вздохом сказала она.

— Патрик перебесится и смирится. Его отец желал ему лишь добра. Я пока и сам точно не знаю, зачем он так поступил. Видимо, старый хитрец что-то задумал, раз устроил так, чтобы Патрик целый год был связан с Нью-Йорком и… с тобой. Кажется, я уже начинаю что-то понимать…

Келли сообразила, к чему клонил адвокат.

— Не-е-ет, мистеру Джонсону никогда бы не пришла в голову такая бредовая идея. Свести меня со своим сыном! Немыслимо!

— Мистеру Джонсону как раз и могла бы прийти в голову подобная мысль. Я знал его всю жизнь, и всегда он был заводилой и зачинщиком всяческих безумств: от детских проказ до финансовых махинаций. — Мистер Венстертон усмехнулся, вспомнив о былых авантюрах, участниками которых были мистер Джонсон и он сам.

— Я тоже пойду. Мне уже пора. — Келли встала с кресла. Никаких дел на сегодня намечено не было, но и оставаться в доме покойного друга и начальника не хотелось. Тем более после скандала, устроенного Патриком.

— Если возникнут какие-то проблемы, сразу же звони. Не забывай, что мистер Джонсон перепоручил тебя мне. Будем считать, что я тоже твой приемный папа. — Мистер Венстертон довольно усмехнулся. — Правда, если у мистера Джонсона был какой-никакой опыт по воспитанию детей, то мне придется на старости лет учиться новой грамоте. Впрочем, я не намного от него отстал. Сынишку он вырастил никудышного.

— Не говорите так! — на удивление резко сказала Келли. — Просто Патрик еще не оправился после смерти отца, а тут еще такой поворот сюжета. Какая-то официантка получила половину лучшего ресторана его отца, нарушила все его планы…

Чарльз Венстертон внимательно смотрел на молодую женщину, и с каждой секундой улыбка на его старческом, морщинистом лице становилась все шире и шире.

— Вы его уже защищаете? — спросил он после некоторой паузы.

— Нет, я просто не хочу осуждать его прежде времени. Не судите, да не судимы будете.

— Очень похвально, моя девочка. Возможно, старый дуралей и впрямь нашел отличную партию для своего сына.

Келли натянуто улыбнулась, однако рассмеяться над словами адвоката так и не смогла себя заставить.

— Че-пу-ха, — отчеканила она по слогам. — Я и Патрик — только деловые партнеры. Да и это еще под бо-о-ольшим знаком вопроса.

— А вот для меня уже никаких вопросов не осталось. Ни один адвокат не поможет Патрику. Последняя воля отца для него закон. Завещание составлено в соответствии со всеми правилами и законами. Единственный для него выход — это совсем отказаться от наследства, но думаю, что он не такой дурак, чтобы терять миллионное состояние.

— А если все же…

— Поверь мне, Келли. Патрик — плоть от плоти своего отца. Пусть он и отказывается в этом признаваться даже самому себе. А уж его папашу я знал, как свои пять пальцев. Так что Патрик примет правила игры. Хочу тебя предупредить, моя девочка, тебе придется очень и очень нелегко. Семейство Джонсонов всегда из двух вариантов норовит выбрать третий. Посмотрим, что придумает Патрик.