Настоящий полковник

Томас ждал у порога, он так и не вошел в комнату. Эвелин вышла в коридор, захлопнула за собой дверь, заперла ее на ключ и подергала ручку, чтобы убедиться, что все в порядке.

Во дворе их ждал небольшой черный грузовичок с пассажирской кабиной и низеньким уютным кузовом. Уиклоу открыл дверцу и жестом пригласил ее внутрь.

— Вот уж не думала, что вы водите грузовик, — заявила она, когда Том разместил под щитком приборов свои длинные ноги.

— Я вырос на конном ранчо в Небраске, — ответил он. — Всю свою жизнь водил грузовики. А какая машина, по вашему мнению, мне подходит?

— Что-нибудь низкое, красное и длинное, — выпалила Эвелин.

— Я берегу скорость для полетов, — светло-голубые глаза скользнули по ее лицу. — А что вы водите? Я знаю, что сейчас у вас арендованная машина, но это не считается.

Она откинулась на спинку сиденья, вдруг подумав, что очень здорово сидеть вот так высоко и смотреть по сторонам. Она чувствовала себя прекрасно. Возможно, все дело в грузовике — весьма занятное средство передвижения.

— А как вы думаете?

— Что-нибудь маленькое, надежное и безопасное?

— О!!

Сколько негодования в одном звуке! Том едва сдержал улыбку.

— Я ошибся?

— Разумеется!

— Так что же вы водите?

Она отвернулась и уставилась в окно.

— Нечто низкое, красное и экстравагантное.

Когда встал вопрос о покупке машины, Эвелин твердо знала одно — лучше ходить пешком, чем ездить в обыкновенной, ничем не примечательной модели. Ей нужно было ощущение мощности, скорости и уверенности в себе, поэтому она не колеблясь выложила маленькое состояние за такую машину.

— Насколько экстравагантное?

— «Корвет», — Эвелин тихонько хихикнула, мысленно сравнив его с их средством передвижения.

Он снова взглянул на нее… Бедная Эвелин Лоусон! Ее детство и юность были типичными для яйцеголовой девчонки-зубрилы, одинокой и избегаемой, но все же это не могло погасить бешеного огня, который полыхал в ее крови. Он прорывался и в бессознательной сексуальности ее движений, и в выборе одежды, и в необузданных вспышках темперамента, и даже в той экзотической машине, которую она водила.

Вот сейчас она так чинно сидит рядом с ним, но лицо ее подставлено струям обжигающего ветра, рвущегося в опущенное стекло. В ней есть что-то неукротимое, дикое — и это притягивало Тома. Он беспокойно ерзал на своем месте — его возбуждение могло стать заметным и испугать ее.

У ворот базы у них проверили документы, и Томас развернул грузовик прямо в закат, пламенеющий золотом и багрянцем. Эвелин, казалось, не чувствовала никакой необходимости в поддержании разговора, впрочем Томаса тоже вполне устраивало молчание.

Очень трудно было заставить себя не смотреть на Уиклоу, через каждые пять минут Эвелин бросала на него осторожный косой взгляд и тут же снова принималась разглядывать закатный пейзаж. Футболка оставила открытыми его сильные руки, дочерна обожженные солнцем пустыни… Слишком много мускулов, это не может не волновать. Эвелин знала, что все пилоты должны много тренироваться, ведь развитая мускулатура помогает выдерживать перегрузки, но сила Уиклоу была особенной. Это была сила дикого зверя, пантеры или волка.

Закатное солнце облило профиль Уиклоу, резко обозначив черты его лица — чистые и суровые. Такие лица Эвелин видела у античных воинов, выбитых на старинных монетах. Она смотрела на тонкий нос с горбинкой, широкий лоб, высокие скулы изящной лепки. В твердой линии его рта было что-то жестокое. Горячий ветер перебирал пряди густых черных волос, растрепав короткую военную стрижку — и Эвелин вдруг почудилось, что она видит совсем другого Уиклоу — с длинными черными волосами, падающими на обнаженные широкие плечи. Сердце ее забилось испуганными болезненными толчками, и она в панике отвела глаза. Но она продолжала мысленно видеть его: с глаз долой, оказывается, вовсе не означает из сердца вон… Поэтому Эвелин решила, что нет смысла отворачиваться и лучше уж дать глазам насытиться.

Повернув голову, она жадно скользнула взглядом по широкой сильной груди, вниз, к плоскому животу. Смутившись, она перевела взгляд на его длинные мускулистые ноги.

— Вы такой сильный, такой большой, как же вы умещаетесь в кабине истребителя? — внезапно выпалила она.

Уиклоу оторвался от дороги, посмотрел на нее, но темные очки скрывали выражение его глаз. Лучше бы он снял эти чертовы очки!

— Да, там тесно, — ответил он, и голос его был низким и хрипловатым. — Но не настолько, чтобы мне не удалось втиснуться внутрь!

Недвусмысленный эротизм этих слов прозвучал для Эвелин, как внезапный удар грома. Она была, конечно, неопытна, но уж никак не наивна — она не могла ошибиться в том, какой смысл вложил Томас в свои слова! Слава богу, что он не снял свои очки, теперь она вовсе не хотела видеть выражение его глаз!

Эвелин хотелось закрыть лицо руками, выскочить из грузовика и броситься бегом обратно, в свою комнату. Господи, да она просто сумасшедшая! Сама, по собственной воле села в этот грузовик и теперь вынуждена выслушивать эти пошлости.

Но тут она подумала, что все самое страшное заключается лишь в ее реакции на Уиклоу, а не в том, что он говорит или делает. Возможно, он вовсе и не думает ни о чем непристойном! А вот если она будет продолжать в испуге закатывать глазки, то и впрямь может заставить полковника расстегнуть джинсы…

Чем же он так растревожил ее, как ни один другой мужчина до этого? Может, всему виной мощный заряд сексуальности, тлеющий под маской вежливой холодности?

Ну что ж, остается надеяться, что Уиклоу не заметил ни ее смятения, ни пламени, которое он разбудил в ее душе.

А Том был весьма доволен, что догадался надеть темные очки — он мог спокойно разглядывать Эвелин, не боясь насторожить и отпугнуть ее.

Она все-таки нацепила лифчик, черт ее возьми! Но тонкая ткань не скрыла от его глаз каменной твердости ее сосков. Малышка явно возбуждена — и весьма расстроена. Том чувствовал ее напряжение, заметил слабую дрожь ее тела. Взгляд его снова остановился на ее груди, и он крепче сжал руль, пытаясь справиться с искушением коснуться губами этих твердых бутонов.

До чего же она восприимчива и чувственна! И даже не догадывается об этом! Если она возбудилась от такого невинного намека, то что будет, когда они наконец окажутся в постели!

Том чувствовал, что если чуть подольше посмотрит на ее соски, то джинсы его просто лопнут от натяжения. А что если прямо сейчас остановить грузовик у обочины? Нет, девочка еще не готова к этому. Чтобы не совершить ошибки, Том постарался больше не смотреть на нее до самой пиццерии.

Уиклоу припарковал машину, выключил зажигание, потом снял очки и бросил их на щиток.

— Что ты хочешь?

Лучше бы он спросил это по-другому. Эвелин наклонилась, чтобы прочитать меню, вывешенное на стенде, и, решительно сдвинув брови, попыталась сосредоточиться на выборе заказа.

В воздухе стоял тяжелый густой аромат поджаривающихся чизбургеров, лука и жареного картофеля.

Интересно, почему чем вреднее еда для желудка, тем аппетитнее ее запах?

— Большой чизбургер и коктейль.

Уиклоу нажал кнопку переговорного устройства и заказал два чизбургера. Потом повернулся к Эвелин, так что его широкие плечи упирались в стекла грузовика, и просто сказал:

— Я собираюсь поцеловать тебя, когда мы вернемся на базу.

Она уставилась на него широко раскрытыми глазами, сердце ее бешено колотилось.

— Я хочу чизбургер с луком. И чтобы было как можно больше лука!

— Не бойся, я не собираюсь тискать тебя, — невозмутимо продолжил Том. — Один невинный поцелуй возле твоей двери, ведь там наверняка будут проходить люди, они должны увидеть нас. Я даже не стану обнимать тебя, если ты этого так не хочешь.

— Я вообще не хочу, чтобы ты целовал меня! — ответила Эвелин, отодвигаясь подальше и сердито глядя на него.

— Но мне придется это сделать. Все ждут от нас определенных действий.

— Какое мне дело до того, кто чего ждет! Я согласилась на этот балаган только для того, чтобы меня оставили в покое, а не для того, чтобы целоваться с тобой!