Испытание чувств

Жорж задумчиво покачал головой.

— Думаешь, у них нет другой возможности установить время убийства. Вскрытие, например… Или показания консьержки.

— В любом случае я могу рассказать им о Филиппе, его привычках, образе жизни. А что?

— Ты его хорошо знал?

— Нет, — признался Даниель, — не слишком.

— В таком случае, ты не будешь им очень полезен, они узнают то же самое у факультетских друзей Филиппа. Только потеряешь массу времени.

— Советуешь не рыпаться? — с набитым ртом спросил Даниель.

— Пока да. Подожди день-другой, как будут развиваться события. Может быть, в твоих показаниях не будет нужды.

— Пожалуй, — согласился Даниель.

Обед продолжился. Даниель болтал о чем-то другом, Надин, как обычно, едва ковыряла вилкой еду. Даже если смерть Филиппа ее потрясла, то она уже взяла себя в руки. Жорж сидел молча, но Элен почему-то была уверена, что его что-то мучает. Когда она отворачивалась, он бросал на нее быстрые внимательные взгляды. После десерта, когда она убирала посуду, Даниель вдруг воскликнул:

— Да, а Филипп-то! Он, наверное, сделал ребеночка какой-нибудь из девиц, а потом бросил ее, а она не поняла шутки!

Время от времени Элен поглядывала на дочь, и вдруг заметила в ее глазах слезы, но Надин уже поднялась.

— Сиди, мам, — я подам тебе кофе.

Когда она вернулась с кухни, слез уже не было.

— Всем налить?

— Если тебя не затруднит, принеси мне кофе в кабинет, — сказал Жорж, вставая.

— К вашим услугам, шеф.

Надин разлила кофе, потом села перед телевизором. Даниель последовал ее примеру.

— Слышал, что сегодня вечером по первому каналу интересная пьеса. Посмотрю.

Элен несколько минут хлопотала у стола, потом тоже устроилась позади детей.

Даниель, подавшись вперед, подперев подбородок сплетенными пальцами, с вниманием следил за действием на экране. Надин же, Элен в этом уверена, не смогла бы ответить, о чем говорится в пьесе. Она смотрит на экран пустыми глазами.

Элен с трудом сдержала желание подойти к дочери, сесть на подлокотник кресла, обнять Надин и спросить: «Малышка, поделись со мной своими горестями…» Нельзя. Надин девушка независимая, гордая, даже надменная. Она бы не одобрила попытку матери вмешаться в то, что называет своей личной жизнью. Не надо задавать ей вопросов, остается только быть рядом на случай, если дочери захочется облегчить душу.

А Жорж? Как вести себя с ним? Конечно, он заметил, что в семье происходит что-то необычное. Как он поступит? Попробует поговорить с дочерью, будет расспрашивать ее о причине волнения? Нет… Скорее всего он ничего не предпримет, не поговорив предварительно с женой. И скорее всего он оставит разрешение всех проблем на Элен. А если он спросит, то стоит ли отвечать, что она тоже заметила, что с дочерью не все в порядке? Может, лучше решить все проблемы, не вмешивая Жоржа? Он не любит жизненных сложностей, избегает их, прячась в своем мирке из разноцветных камней. Наверное, сейчас лучше всего заставить его поверить, что он ошибся. «Надин?.. Я ничего не заметила… А потом — узнать, что твоего товарища убили, в этом мало веселого.»

Когда пьеса закончилась, Даниель потянулся и зевнул.

— Пойду спать. Завтра не будите меня рано. Занятия начинаются только в двенадцать.

— И я пойду спать, — Надин тоже поднялась. — Я тебе больше не нужна, ма?

— Нет. Спасибо. Доброй ночи, родные мои.

Дети поцеловали ее и поднялись к себе на второй этаж. Какое-то время Элен еще сидела молча, а потом выключила телевизор и направилась в кабинет Жоржа. Муж сидел лицом к витрине с коллекцией, но Элен заметила, что взгляд его неподвижен — он не рассматривал камни. Жорж быстро стряхнул напряжение и улыбнулся жене.

— Пьеса закончилась?

— Да.

— Было интересно?

Элен даже не знала, что сказать. Как и дочь, она не следила за действием.

— Ничего особенного. Еще долго будешь сидеть?

— Нет. Что-то я сегодня устал. Если ты поднимаешься, то я с тобой.

Нельзя сказать, что Элен приятно это услышать. Только бы Жорж не решил заняться любовью! Только не сегодня…

Она заранее придумала предлог для отказа — мигрень… К счастью, Жорж и не думал о любви. Он вышел на улицу, запер калитку, поднялся на второй этаж, сходил в ванную, потом молча поцеловал жену и лег спать.

Погасив свет, он протянул руку и с нежностью сжал ладонь Элен.

— Спокойной ночи, дорогая.

— Спокойной ночи.

И вдруг он неожиданно добавил:

— Помни, я всегда рядом с тобой…

Глава 7

Элен открыла в темноте глаза, повернула голову в сторону соседней кровати — та кажется одним большим белым расплывчатым пятном. Она в смятении. Эта короткая фраза Жоржа, нежная, дружеская, доверительная… Прикосновение его теплой руки… Элен чувствовала, как рушится с таким трудом и тщанием построенная защита. Она уже была готова все бросить и сдаться. Рассказать мужу о своем увлечении, о своей ошибке, о том, как она обнаружила безжизненное тело Филиппа Марвье, об ужасной ситуации, в которой она бьется словно в сетях. А также о странной реакции Надин, если, конечно, Жорж ее заметил.

Во всем признаться. Все рассказать. Пусть Жорж возьмет все на себя. Вздохнуть наконец спокойно и обрести покой. А для этого много не надо — достаточно, чтобы Жорж сказал еще одно ласковое слово или просто дотронулся до нее.

Элен закрыла глаза. Ее душили слезы.

И все же ей удалось взять себя в руки. Как отреагирует Жорж? Несмотря на всю свою доброту, он будет чувствовать себя оскорбленным, осмеянным, преданным. Признание Элен вполне может означать конец их совместной жизни, длившейся двадцать лет, развод, развал семьи.

Нет… Не стоит дразнить судьбу. Не стоит играть в орлянку, когда на кон столько поставлено.

Ничего не говорить Жоржу! Никогда! Молчать. Сохранить все в полной тайне. Постараться выкарабкаться самой.

Элен осторожно освобождает руку.

— Доброй ночи, дорогой.

Она отворачивается и зарывается головой в подушку. Слезы в тишине текут по ее лицу. Она слышит, как Жорж ворочается в постели, взбивает подушку, ищет удобное положение. Наконец, его дыхание становится спокойным. А Элен долго не может заснуть. И когда дремота начинает обволакивать ее, она вдруг чувствует, что Жорж по-прежнему не спит, а лежит с широко открытыми в темноте глазами и, наверное, задает себе вопросы, на которые не может найти ответов.

Проснулась Элен с рассветом, задолго до звонка будильника. Надин встает сразу после отца и некоторое время препирается с ним из-за того, кому раньше идти в ванную. Завтракать они спускаются почти одновременно.

Жорж выглядит, как обычно, — спокойный, добродушный, слегка медлительный. Он прекрасно скрывает волнение, если, конечно, еще волнуется.

— Доброе утро, дорогая. Ты встала в такую рань… Выспалась?

Надин тоже пришла в себя и выглядит как всегда. Они с отцом оживленно болтают о каких-то пустяках. Все снова ясно, спокойно, без проблем и драм. Светит солнце. В густых ветвях липы поют птицы. Свежий запах кофе заполняет дом. Ночные призраки исчезли, но навсегда ли? Именно этого Элен желает изо всех сил. Пусть все окажется лишь дурным сном, наваждением, ошибкой.

Элен поднялась из-за стола и отправилась на кухню. В последний момент она спохватилась, что забыла пустую кофеварку, и резко обернулась. Доля секунды, но и ее вполне достаточно, чтобы поймать взгляд мужа, которым он провожал ее. Тяжелый взгляд. Элен взяла кофеварку и пошла на кухню.

Нет, она не ошиблась: Жорж догадывается, что произошла какая-то драма в их маленьком семейном домике. Он ощущает натянутость атмосферы и то, что катастрофа нависла и готова в любой момент разразиться и уничтожить этот спокойный мир.

Жорж закончил завтрак. Он поднялся из-за стола и торопит дочь, которую собирается подвезти до Парижа. Элен напутствовала их поцелуем, проводила до входной двери и смотрела вслед, пока они шли через сад к гаражу. Она подняла руку в прощальном жесте, а потом задумчиво вернулась в дом. Когда же кончится этот кошмар? Она не выдержит, если он продлится долго. Приход Пиды и разговор с ней — частью по-французски, частью по-испански — отвлекает Элен от черных мыслей. Затем проснулся Даниель. Он как всегда опаздывает и пытается догнать упущенное время, носится по дому как угорелый, только-только не сбивая с ног обеих женщин. С быстротой молнии он умывается, заглатывает завтрак и бросается к двери. Доносится звон с силой захлопнутой калитки. Ушел.