Шпионская сага. История третья. Холодное лето в Праге (СИ)

- Одри! – Леон тут же набрал врача посольства, - мы будем в посольстве через пятнадцать минут. Его накачали Ботрудалом. Пульс есть, но он в отключке. Все, едем!

Словно окрыленный вторым дыханием Макс взял Кристиана на руки, оттолкнув попытавшегося было помочь Роя, и пошел к выходу.

========== Пожалуйста, не умирай… ==========

Всю дорогу Макс держал голову Кристиана, не отпуская пальца от еле пульсирующей вены на шее и повторяя, как мантру: «только не умирай, только не умирай». Леон сидел впереди рядом с водителем и просто молча молился.

Одри уже ждала их у открытой двери посольства. Охрана хотела было помочь Максу донести Кристиана…

- Я сам! – отрезал он и быстрыми шагами, словно нес пушинку, пошел за Одри.

- Сюда! - Одри распахнула дверь.

Макс внес Кристиана и положил на кровать.

- Сколько ему вкололи? – спросила Одри, параллельно снимая с Кристиана рубашку.

- Точно не знаю, - Макс стоял рядом, не сводя глаз с друга. Если бы не эта пульсирующая вена, тот был скорее мертв, чем жив. – Половину поллитровой бутыли примерно.

- Это много, - Одри бросила взгляд на Макса, - как давно он потерял сознание?

- Минут за пять, как ребята прибежали.

- То есть, - Одри бросила взгляд на часы, - где-то полчаса назад… Плохо, очень плохо.

- Что это значит? - Макс следил за врачом, которая схватила с тумбочки около кровати шприц и сделала Кристиану укол.

- Ботрудал имеет накопительное действие. После двухсот миллилитров наступает кризис. Если человек отключается и в течение двадцати минут ему не вколоть антидот, смертельный исход в девяносто процентов случаев. У нас и доза внушительнее и времени прошло больше.

- Но у нас есть десять процентов, - раздался голос от двери.

Макс и Одри одновременно повернулись и увидели Джоанну. Она стояла, прислонившись к косяку, и не сводила глаз с Кристиана. Одри поняла, что просить ее выйти только время терять, а потому просто указала на кресло возле кровати. Макс подошел к Джоанне.

- Прости… - только и сказал и помог ей дойти до кресла.

Одри тем временем прикатила капельницу, закрепила в ней лекарство и ввела катетер в руку Кристиана.

- Да, десять процентов наши. Будем бороться. - Одри взяла Кристиана за руку, пульс еле-еле прощупывался. – Сейчас его сердце работает на износ. Если выдержит – есть шанс.

- Мы что-то можем сделать? – спросил Макс.

- Только молиться, - вздохнула Одри, - я вколола ему антодот, плюс поставила октавин – стимулятор сердца. Мне надо отойти минут на десять, - Одри повернулась к Максу, - нужно, чтобы вы постоянно держали руку на пульсе. Он крайне нестабилен сейчас. А нам важно, чтобы он не пропал. В этом случае секунды промедления реанимации могут стоит ему жизни.

- Я сама… - попыталась было сказать Джоанна, на что Одри мягко, но решительно ответила:

- Сиди и не двигайся! Мне не хватало сейчас, чтобы ты тут у меня от нервов рожать начала. Поэтому если не хочешь уходить, просто сиди.

Одри встала с кровати, уступив место Максу, он принял у нее пост, взяв Кристиана за руку.

- Если пульс пропадет, срочно зовите меня, рация на столе.

На секунду Одри остановилась в дверях:

- Вас, кстати, тоже надо будет посмотреть потом, - и вышла.

В комнате воцарилась тишина. Наконец, Макс повернул голову к Джоанне. Ее лицо было примерно такого же цвета, как у Кристиана.

- Прости… - снова повторил он.

- Ты не виноват. Ты ничего не мог сделать, - она не сводил глаз с мужа. Искусанные в кровь губы, кровоподтеки на шее от разорвавшихся под кожей сосудов, израненные запястья рук. – Господи… - прошептала она, догадываясь, что ему пришлось пережить.

- Вот от этого еще хреновее, - прошептал Макс, его сердце стучало в такт пульсу на руке друга.

- Что Арно хотел от него? – спросила Джоанна. Пока они ехали сюда, уже успел позвонить Рой и рассказать вкратце о случившемся.

- Пароль. От ядерного чемоданчика.

- Догадываюсь, что он ответил.

- Он просто послал его, - Макс понимал, что никогда не сможет забыть все, что они пережили в той комнате.

Джоанна вдруг поднялась и подошла к кровати, села с другой стороны от Макса и провела рукой по лицу Кристиана. Поправила спутанные волосы, наклонилась и коснулась губами его губ…

- Пожалуйста… не умирай…

Президент поднял голову, когда раздался звук открываемой двери. На пороге стоял Рой, он держал за руки Арно, закованного в наручники. Повинуясь жесту президента, Рой втолкнул Арно в кабинет и закрыл дверь.

- За вами уже вылетел специальный борт, - холодно, без какого-либо приветствия, начал президент, - вас отвезут в Париж и передадут в руки военного трибунала. Вам вменяется целый список обвинений, начиная с похищения, применения пыток и покушения на убийство и заканчивая государственной изменой. И мне очень жаль, Арно, что мы отменили смертную казнь.

Президент поднялся и вышел из-за стола, подошел к заместителю председателя совбеза.

- Я не понимаю. У вас было все – хорошая должность, влияние, чего вам не хватало?

- Вам и правда, не понять, - ответил Арно, - как мне не понять, почему ваши люди так преданы вам, что готовы гореть на костре за вас.

- Может, потому, что они прежде всего… люди? – сказал президент, - Рой, уведите его, поместите под охрану, утром его заберут люди трибунала.

- Да, господин президент, - и Рой, не церемонясь, толкнул Арно к двери.

- Поль, - президент вернулся к столу и нажал кнопку громкой связи, - что с Кристианом?

- Им сейчас занимается Одри, - ответил секретарь.

- Выясни, как он. И делайте все, что угодно, чтобы он выкарабкался. Любые средства, все, что понадобится.

- Да, господин президент.

Президент отпустил кнопку и сел в кресло. С ним много всего случалось, это была не первая попытка покушения, и скорее всего, не последняя. И каждый раз рядом были верные люди, которые рисковали собой ради него. Для кого-то это была часть работы, а кто-то это делал просто потому, что не мог иначе. Он старался не позволять себе эмоций по отношению к подчиненным, но сейчас чувствовал, что переживает за Кристиана так же, как его друзья.

- Как он? – Одри вошла в комнату, строго посмотрела на Джоанну, сидящую на кровати.

- Пульс есть, - Макс передал Одри руку Кристиана, она взяла ее и, жестом попросив тишины, какое-то время слушала пульс.