Раскрепощение

— В этом, похоже, не очень-то удобно себя чувствуешь.

Проследив за его взглядом, направленным на манекен, представляющий собой нижнюю половину тела, Бет почувствовала, как сердце ее замерло. Бедра манекена плотно обтягивало нечто из ярко-красной кожи, наводящее на мысль о нижнем белье, которым пользовались в Средневековье.

— «Кожаный пояс целомудрия», — прочитал Том на карточке, прикрепленной к ляжке манекена. — «Хранит ваши сокровища под замком. Пояс изготовлен из мягкой высококачественной кожи и снабжен регулируемым по размерам талии ремешком и Т-образными штрипками для удобства носки. Цвета: красный, розовый, фиолетовый, зеленый и желтый». — Он задумался. — Желтый определенно не подойдет к твоим волосам, но розовый или зеленый вполне. Что скажешь?

Он взглянул на нее, настолько явственно пытаясь удержаться от смеха, что Бет не смогла не улыбнуться.

— Разумеется, розовый, — сказала она и, к своему изумлению, обнаружила, что голос ее не только звучит спокойно, но ей даже стало легче. — Розовый — один из моих самых любимых цветов.

Они переходили от витрины к витрине. К тому времени, когда они добрались до мужского нижнего белья и увидели трусы, чьи замечательные качества расхваливались на все лады, их остроты стали звучать настолько громко, что привлекли внимание продавщицы.

— Могу я вам чем-нибудь помочь? — спросила она с многозначительной улыбкой, свидетельствующей, что они не первая пара, позволившая себе легкомысленное поведение в ее заведении.

— Мы просто смотрим, спасибо. — Том подтолкнул Бет к двери, шепча ей: — Презервативы со вкусом леденцов. Не вполне пригодны для защиты от беременности…

— …Но очень вкусное лакомство! — закончила она.

Едва оказавшись вне стен магазина, они расхохотались. Лед был сломан. Бет снова могла контролировать себя.

— Спасибо, — произнесла она, хватая ртом воздух.

— Пожалуйста.

Тому даже незачем было спрашивать, что она имела в виду, ведь так между ними было всегда — в обществе друг друга они чувствовали себя естественно и непринужденно. Это было для Бет самым веским доводом, чтобы попросить Тома поехать с ней в этот суперклуб. В чьем еще присутствии смогла бы она чувствовать себя спокойно, наблюдая за проявлениями сексуальной активности пар? Только в присутствии Тома.

— Поднимемся в номер? — спросил он.

Бет снова ощутила спазм в желудке, но постаралась не обращать на него внимания.

— Пошли.

Но, едва за ними закрылись двери лифта, поднимающего их на пятый этаж, их шутовские выходки в секс-шопе стали казаться Бет чем-то малозначительным, ибо присутствие Тома стало доминирующим в тесном пространстве кабины.

— Нам необходимо поговорить, Том. Выработать нечто вроде плана игры. Нам нужна главная идея, как ко всему этому относиться, и я хочу, чтобы ты знал, что я ищу… — Слова эти сорвались с ее губ так поспешно, что он, видимо, мало что понял.

Но понял Том ее слова или нет, похоже, сейчас не имело особого значения, потому что лифт внезапно остановился где-то между третьим и четвертым этажами.

— Черт, что случилось?

— Похоже, лифт испортился, — пожал плечами Том. — Вероятно, какая-то незначительная поломка. Уверен, через минуту мы поедем, а пока… — И он вдруг начал теснить Бет к обшитой деревянными панелями стене.

Тусклый свет отбрасывал неясные тени на его лицо, делая его незнакомым, совершенно непохожим на лицо человека, которого она знала целую вечность. Первым ее порывом было рассмеяться и оттолкнуть его, вернуть происходящее между ними в обычное русло. Но в дерзком взгляде его серых глаз не было ничего обычного. Смех застрял у Бет в горле.

— Том, что… что ты делаешь? — предприняла она слабую попытку взять под контроль эту идиотскую ситуацию.

Он нахмурил брови — наглядное подтверждение того, что Бет следует догадаться, что он задумал, пусть она и предпочитает отрицать это. Он позволил ее куртке соскользнуть на пол. Она так и осталась лежать у их ног, оставленная без внимания. В самом деле, как Бет могла обращать внимание на что-то еще, кроме пальцев Тома, скользнувших по ее щеке…

Его прикосновение было таким теплым, таким пугающим, что она стояла, боясь пошевелиться. Если уж говорить о прикосновениях, то это должно было выглядеть вполне безобидным. Они стояли в лифте, и Том всего лишь прикасался к ее щеке, но Бет ощущала тепло его пальцев так отчетливо, словно каждый из них окунули в горячий воск.

Когда он подцепил большими пальцами ее подбородок и легонько приподнял вверх ее лицо, Бет судорожно вздохнула. Она заметила улыбку, игравшую в уголках его губ, когда он стал приближать к ней свое лицо. Его темные шелковистые волосы и едва уловимый запах одеколона всколыхнули все чувства Бет, когда губы Тома слегка коснулись ее уха.

— У меня есть прекрасная идея, как ко всему относиться, и я точно знаю, что ищу.

Голос его звучал глухо и уверенно, и она мысленно ойкнула, когда колени ее стали подкашиваться.

Она была способна лишь молча смотреть на него, ожидая, что он отступит, сделав свое столь важное заявление. Но он не отступил. Его дыхание проникало ей в ухо, творя невероятные вещи с ее внутренностями. Он провел кончиками больших пальцев по ее губам так целеустремленно, словно хотел сделать это уже целую вечность…

Но этого не может быть. Это же Том. Да, он однажды попробовал превратить их дружбу в роман, но они так долго знали друг друга, что попытка придать их отношениям толику романтизма тогда показалась Бет вполне логичной. Но даже если Том и хотел чего-то большего, он удовлетворился возвратом к их прежней дружбе. Не так ли?

Да!

Он просто давно ни с кем не встречался и попал под влияние атмосферы чувственности. Вот и все. Ей требовалась услуга, и, как всегда, он был готов помочь. Да и сам он получал возможность отдохнуть в выходные. И пусть он настоял на том, что сам забронирует номер, Бет собиралась полностью оплатить стоимость номера при отъезде. Это не было романтическим свиданием, он оказывал ей услугу.

Но ведь это Том, в отчаянии напомнила она себе. Том, ее лучший друг. Том, который вероятно не догадывался, что за долгие годы их знакомства он иногда присутствовал в ее романтических фантазиях. Том, чьи теплые и мягкие, словно бархат, губы вдруг с нежностью скользнули по ее щеке… Том, который вдруг стал целовать ее…

Мир, каким его знала Бет, отклонился от своих устоев. Прикосновения его губ были горячими, сладостными… настойчивыми… И требовательными. Он уверенно овладел ее губами и усилил поцелуй с помощью дерзких движений языка… И вдруг помимо своей воли Бет ответила!

Страстное желание, непрошеное и неожиданное, заставило Бет застонать. Уловив этот звук, Том, видимо, счел его приглашением усилить напор своей страстной атаки.

Внезапно Бет обвила руками его шею, привлекая Тома к себе. Их тела и бешено стучащие сердца стали единым целым.

Его руки скользнули вниз по ее шее, неспешно, изучающе, наслаждаясь близостью к ней и одновременно защищая ее. Их одежда казалась ненужным препятствием… Тепло тела Тома вызвав в теле Бет ответное тепло, она не стала противиться этому порыву, да и не могла противиться, ибо каждое требовательное движение его языка отгоняло прочь все мысли, кроме той, что он тоже наслаждается этим моментом.

Когда он вдруг ослабил свой натиск и отпустил ее, его губы еще какое-то время оставались прижатыми к ее губам, свидетельствуя о явном нежелании Тома расставаться с ней, и Бет стояла с закрытыми глазами, изумляясь этому поцелую и свой столь бурной реакции на него.

Открыв глаза, она обнаружила, что Том улыбается ей, явно довольный собой. Он поставил ее на место этим поцелуем, и он знал это. Указав пальцем на свисающую с потолка фигурку Купидона, Том улыбнулся, словно давал ей понять, что этот шаловливый карапуз несет ответственность за его поведение.

Но ведь это Том, мелькнула у Бет смутная мысль. Милый, внушающий доверие, надежный Том. Том, который всегда готов выслушать ее и дать дельный совет. Том, согласившийся изображать ее любовника, потому что она оказалась в безвыходном положении. Том, классический миляга-парень, с кем без всякой опаски можно было поехать в романтический суперклуб…