Ты не чужая

К его удивлению, жена спокойно просматривала журнал, который он принес с почтой. Волосы расчесаны, губы подкрашены, нет и следа безутешного плача. Диана сохранила свое умение выглядеть невозмутимо, когда нужно.

Роман будет рад узнать, что ты читала специальную литературу, чтобы повысить свой профессиональный уровень, даже лежа в больнице, — попыталась схитрить Аннабелл, вызвав улыбку подруги, что, несомненно, было лучше хмурого взгляда. — Диана, это мой муж Рэнд.

Отложив журнал, та вежливо поздоровалась, но в глазах не было и намека на то, что она кого-то узнает.

Санитарка привезла обед Диане и поставила на выдвижной столик около кровати. Пока Аннабелл ей помогала, Кэл освободил Рэнда от сумок и выложил их содержимое на стол возле стены. Вскоре все уплетали гамбургеры и жареную картошку — кроме Дианы, конечно.

Гмм... яйца по-французски. Мне не говорили, что в больнице так изысканно кормят, — сострил Рэнд. — Знай я это раньше, заказал бы то же самое.

Оценив шутку, Диана слабо улыбнулась. Придет ли день, когда и он сможет вызвать у нее улыбку? — печально подумал Кэл.

Врач говорит, несколько дней мне придется поддерживать диету.

Кэл знал, что Диана не любит яйца под белым соусом на тостах, но она так неистово желала побыть с ребенком, что, помня условия договора, съела не только яйца, но и соус и без уговоров выпила чай.

Хорошо еще, что прошла тошнота, мучившая ее утром, думал Кэл, иначе она не смогла бы осилить обед, сколько бы ее ни уговаривали. Физическое состояние жены заметно улучшилось.

А вот душевное...

А как же боксеры? На ринге они получают столько чудовищных ударов — и не теряют память. А его жена только один раз ударилась головой об асфальт — и прошлого как не бывало!

Болезненный спазм сжал горло. Он не мог проглотить больше ни кусочка.

Пока Аннабелл развлекала Диану фотографиями из свадебного альбома, Рэнд собрал и сунул в корзину бумажные тарелки и стаканчики. Он бросил на Кэла сочувственный взгляд и, обхватив его за плечи, сжал их, будто говоря другу, чтобы тот держался.

Твой муж сказал, что отвезет тебя к ребенку. Хочешь, мы с Рэндом проводим вас?

Нет, не стоит.

Помочь тебе пересесть в кресло?

Нет. Я могу сама.

Тогда мы будем ждать в холле.

«Умница, Анни. Знает, как обращаться с моей женой».

По молчаливому согласию все трое оставили ее одну. Душевное равновесие Дианы было настолько шатко, что Кэл не осмелился предложить ей свою помощь, боясь разволновать жену.

Вскоре Кэл увидел, что она пытается открыть дверь. Он подошел, помог выкатить коляску. Она выехала в холл и поблагодарила, не поднимая глаз.

Он сразу увидел, что поверх больничной рубашки на ней шелковый халат, который он принес из дома, на ногах — ее любимые белые комнатные туфли.

«Узнаешь ли ты свои привычные вещи, дорогая? Скажешь ли, если они что-то пробудили в памяти?»

Диана?

Ей пришлось поднять на него глаза. Кэл видел, что ей ненавистно зависеть от него, но, поскольку это он везет ее к ребенку, ей ничего не остается, как подчиняться.

Да?

Сейчас мы поедем наверх. Если кто-нибудь остановит нас и станет задавать вопросы, предоставь мне объясняться, хорошо?

Хорошо.

Ладно. Поехали.

Все четверо двинулись через холл, завернули за угол к лифту. Пришлось пройти мимо сестринского стола. Медсестра улыбнулась им, порадовавшись, что Диана поела и чувствует себя хорошо.

Та поблагодарила, но Кэл видел, как она вцепилась руками в колени.

Пока все шло хорошо.

Рэнд и Аннабелл беспечно болтали. У всех был такой вид, что никто не заподозрил бы, что Диана воспринимает их как незнакомцев, а Кэла — как врага.

По счастью, в лифте никого не было. Кэл вкатил кресло.

Когда двери закрылись, Аннабелл похлопала Диану по плечу.

Мы проводим тебя наверх, а потом нам нужно уходить.

Детское отделение располагалось на шестом этаже. Лифт остановился. На площадке ждали несколько человек, они расступились, и Кэл выкатил кресло в холл.

Не забудь, Диана, — окликнула ее Аннабелл, — у тебя есть мой телефон. Звони в любое время.

Я помню. Спасибо.

Женщины улыбались, дверь закрылась, но Кэл поймал заговорщический взгляд Рэнда, означающий, что позже они поговорят.

Не могу дождаться, когда увижу ребенка. Где он?

Впервые за день она проявила пылкое нетерпение, напомнив Кэлу прежнюю Диану. Он не подозревал, что может ревновать к крошечному существу, но за последние несколько часов он открыл в себе много шокирующих черт, не заслуживающих дальнейшего разбирательства.

Указатель говорит, что детское отделение дальше по коридору. — Не теряя времени, он докатил кресло до отделения.

Дежурная медсестра подняла голову.

Чем могу помочь?

Моя жена сегодня утром привезла в больницу ребенка-подкидыша, это она упала. Мы понимаем, что он сейчас в кувезе, но она хочет на него посмотреть, хотя бы несколько минут.

Почему бы нет, раз вы с ней. Следуйте за мной.

Кэл вознес благодарственную молитву, а Диана бросила на него признательный взгляд. При теперешних обстоятельствах этим нужно было дорожить.

Они прошли через вращающиеся двери к палате, в которой было двенадцать кувезов с новорожденными. Возле некоторых стояли родители.

Вот он. Желтый, правда, еще, но в остальном здоровый. Кажется, ему не нравится здесь.

Ох! — вскрикнула Диана, увидев ребенка, и порывисто встала с кресла, прежде чем Кэл успел ей помешать. Неуверенными шагами подойдя к кроватке, она прижалась к прозрачному колпаку. — Сокровище мое, малыш. Можно его подержать?

Извините, нет, — покачала головой медсестра. — Пока у него высокий билирубин, он должен лежать в кувезе, но вот что я придумала. Я дам вам халат и перчатки, и вы сможете просунуть руки в эти отверстия и дать ему бутылочку. Сейчас как раз время кормления.

Это было бы великолепно!

Диана буквально дрожала от нетерпения. Кэл боялся, что она перевозбудится и это будет иметь дурные последствия. Но если бы ей не дали повидаться с ребенком, было бы еще хуже.

Он такой красивый! Как мать могла от него отказаться?!

Кэл знал правду, но не собирался ее рассказывать. Пока. Откашлявшись, он сказал:

Очевидно, она чувствовала, что у нее нет выбора.

Как ты думаешь, почему она выбрала такое место — мою работу?

Верила, что здесь его быстро найдут и спасут. — Он не соврал. Просто сказал не всю правду.

«Господи, когда она узнает, что мать подкинула ребенка именно ей...»

Кэл откатил кресло в сторону и встал рядом с Дианой, готовый подхватить ее, если у нее закружится голова. Он опасался, что может инстинктивно прижать жену к себе, тем самым усилив ее неприязнь, и поэтому посмотрел на голенького младенца, который беспокойно дергался под лучами лампы.

Он отметил густые темные волосики на головке. Малюсенький ротик на сморщенном личике кривился, будто малыш собирался заплакать, но он, видимо, спал, потому что не издавал ни звука. Для такого крохотного комочка он имел удивительно крепкое тельце и хорошо сформированную головку.

Ролинзу пришлось признать, что он очень мил. Лучше, чем можно ожидать не от их собственного ребенка.

Последний выкидыш привел Кэла в отчаяние, но ради Дианы он старался не выказывать свои чувства. При виде этого ребенка в нем всколыхнулась прежняя боль. К ней добавилось горе из-за того, что Диана потеряла память, и он еле справился со слезами.

Если его мать не найдут, я хочу его взять. Я и сейчас не могу поверить, что это не мой малыш.

Диана...

Я понимаю, — перебила она. — Я его люблю. Я... надеюсь, что полиции не удастся ее отыскать. Может быть, Бог накажет меня за такие слова, ну и пусть. Ты сказал, что я его нашла, значит, он мой.

Смятение чувств разрывало ему грудь. Сейчас ей нельзя противоречить. Она во власти эмоций. Для нее обладать — это почти равносильно владеть по закону. По ее закону.

Холодные, жесткие факты подождут до завтра, Кэлу не хватит мужества выложить их ей без помощи психиатра. Та ужасающая уверенность, с которой Диана заявила, что ребенок ее, говорит о ненормальности. А когда Диане скажут, что закон может не позволить ей получить ребенка ради его же будущего, не понадобится ли лечить ее саму, чтобы она справилась с этой болью?