Вспышка на солнце

— Подведем итоги. — Она все еще пыталась продемонстрировать ему нелепость ситуации. — Ты собираешься составить контракт и включить в него свое условие, а после подписать при свидетелях?

— Не говори глупости. Что касается наших с тобой отношений — это всего лишь личная договоренность, только между тобой и мной. Я не собираюсь включать пункт об этом в официальный контракт.

Нет. Ей даже не следует думать о подобных вещах!

— Я бы хотела поехать домой, — произнесла она устало, — ты вызовешь мне такси?

— Мне нетрудно самому отвезти тебя. — Тон его голоса был недовольным и резким. Майкл направился к двери, пропуская ее вперед. — Кстати, что случилось с Бенедиктом Тодсом?

— Его признали виновным, хотя этот вердикт вызвал значительное недовольство публики.

Он слегка кивнул, а затем сказал:

— Подумай над моим предложением. Когда решишь, сразу позвони мне домой или в офис.

Они доехали до ее дома в полном молчании. На прощание Оливия сказала чуть слышно:

— Спокойной ночи! — И вошла в квартиру. Прижавшись к закрытой двери, она услышала звук отъезжающей машины.

Оливия все еще чувствовала на своих губах горячие поцелуи Майкла и ощущала его незабываемый мужской запах. Она зашла в ванную, включила свет и взглянула на свое отражение в зеркале: щеки были покрыты нежным румянцем, глаза сверкали, а зрачки были расширенными, темными и таинственными. Помада, которую она нанесла перед тем, как выйти из дома, стерлась, но губы оставались красными и чувственными. О Боже!

Закрыв глаза, она умылась холодной водой. Как мог он заставить ее выглядеть подобным образом? Как мог принудить ее сердце биться так быстро, а кровь — закипать от желания?

Она в свое время тяжело пережила момент их разрыва и продолжала собственный путь, стараясь не допускать мучительных воспоминаний. Исключения составляли лишь те мгновения, когда она засыпала, и уже не могла контролировать себя.

И что же происходит сейчас? Майкл за эти годы не потерял способности пользоваться слабостями других, виртуозно используя их в собственных целях. И все же сегодня вечером он сказал, что с нетерпением ждет ее возвращения.

Она вытерла лицо махровым полотенцем и хмуро посмотрела на свое отражение в зеркале. Могла ли она поверить, что он тосковал без нее? И что при встрече с ней к нему вернулись прежние чувства? Возможно, но верилось в это с трудом.

Он не сказал ни слова о любви, припомнила Оливия с горечью. Майкл всегда находил ее сексуально привлекательной. Без сомнений, это и сейчас было так. Она задрожала при воспоминании о страсти, бушевавшей в его глазах.

Страсть страстью, но… Неужели она полагала, что такой прагматичный человек, как ее бывший муж, даст ей деньги просто так?!

Нет, Майкл должен получить свой фунт плоти. Ее плоти.

Ситуация, в которой оказалась Оливия, была сплошным сумасшествием. Только мазохистка пошла бы на это, а она таковою не являлась…

Всю следующую неделю Оливия использовала любую возможность найти деньги. Она искала контакты с влиятельными людьми, однако успех ее нового и пока единственного художественного фильма не мог гарантировать ей заинтересованности продюсеров и открывать перед ней любые двери. Кроме туманных обещаний помочь на следующий год она так ничего и не добилась.

Оливия подрабатывала в детской студии актерского мастерства. Благодаря этой работе она могла существовать и вовремя платила за квартиру.

Ночью она лежала на диване, держа в руках сценарий, на котором делала многочисленные пометки, размышляя, с каких позиций следует снимать тот или иной кадр.

Она никак не могла поверить в то, что историю Бенедикта Тодса может снять кто-то другой, кроме нее. Неужели ее мечта не сбудется?

Зазвонил телефон, и она подняла трубку.

— Оливия! — Этот глубокий чувственный голос поднял бы ее из могилы.

Внезапно все ее чувства обострились. Она приподнялась, свесив ноги с дивана, и ответила:

— Да, Майкл, слушаю тебя.

— Как дела?

— У меня… все прекрасно.

— Ты одна?

— Одна. — Почему он спрашивает об этом?

— Ты не позвонила, а ведь мы договорились.

— Прошло мало времени, — больше она ничего не могла добавить. Один или два раза ей хотелось набрать номер Майкла и высказать ему все, что она о нем думает. Но возникали моменты, когда она готова была согласиться на любые условия, только бы получить возможность снять этот фильм.

Сейчас ее расплывчатый ответ мог означать, что она отказывает Майклу.

После короткой паузы тот поинтересовался:

— Тебе удалось найти того, кто даст тебе необходимую сумму денег?

— Нет.

— Не хочешь пойти поужинать?

— В такое время? Я устала. Правда. У меня была сумасшедшая неделя.

— У меня тоже. Хочешь, привезу пиццу к тебе домой? — Он понизил голос: — Представляешь: сыр, ананас, оливки… — Ему хорошо были известны слабости жены.

Она и не думала соглашаться, но от его слов у нее потекли слюнки.

— Я буду у тебя через полчаса, — быстро сказал Майкл и повесил трубку до того, как она успела сказать «нет».

Она отодвинула от себя телефон и попыталась вернуться к сценарию. Может быть, у Майкла появились другие мысли по поводу финансирования ее фильма? Или он придумал новое условие?

Сколько можно надеяться? — спросила она себя. Более вероятно то, что Майкл вновь заговорит о том же.

Прошло двадцать пять минут, прежде чем раздался звонок. Она уловила аромат расплавленного сыра, как только открыла дверь. И этот запах навеял воспоминания о том, как раньше они сидели рядом, угощая друг друга кусочками пиццы и вином.

Он принес вино и на этот раз. Выбрал ее любимое, бургундское.

На улице шел дождик, и в волосах Майкла поблескивали прозрачные капли. Она обратила внимание на то, что к голубой рубашке и брюкам он не надел ни пиджака, ни галстука.

Она проводила его в гостиную прежде, чем сообразила, что было бы безопаснее поесть в кухне. Обстановка в комнате выглядела слишком уютной и даже интимной!

Но Майкл уже выложил пиццу и поставил вино на стол.

Оливия повернулась к старинному дубовому буфету и достала из его недр штопор, два бокала для вина и пару красивых китайских фарфоровых тарелок, которые когда-то принадлежали ее бабушке, потом — маме, а теперь перешли по наследству к ней.

Майкл опустился в кресло и мастерски открыл бутылку. Пока она садилась на диван, он наполнил бокалы и поставил один из них перед Оливией, затем разложил по тарелкам пиццу.

Оливия подогнула под себя ноги, уютно устроившись, откусила кусочек.

— Ммм, — протянула она от удовольствия, — как вкусно!

Майкл улыбнулся, наблюдая за ней. Он попробовал пиццу вслед за ней, поднял бокал и откинулся на спинку кресла.

— Как ты узнал, что мне недоставало именно этого?

— Я многое о тебе знаю, Оливия.

Она подумала, что он и в самом деле знал о ней немало, но никогда не разделял ее самые глубокие чувства. Муж так и не понял, почему она решила уйти от него. Прошлые ее попытки что-либо объяснить еще только сильнее злили его.

Сейчас он казался более мягким, злость со временем исчезла.

— Это сценарий? — неожиданно спросил Майкл, указав на страницы, лежащие рядом. — Тот самый, на который тебе нужны деньги?

— Да.

— Можно взглянуть?

Оливия кивнула. Он взял сценарий в одну руку, кусок пиццы — в другую и начал читать.

Она сидела молча, наблюдая за тем, как постепенно Майкл отложил еду в сторону и перевернул страницу. Казалось, он забыл обо всем. Почти не глядя, сделал глоток вина, затем плеснул в бокал из бутылки и продолжил чтение.

Тем временем Оливия взяла еще один кусочек пиццы и продолжила наблюдение за Майклом. Выражение его лица было сосредоточенным и немного хмурым.

Покончив с едой, она сидела очень тихо, чтобы не мешать ему. Остатки пиццы давно остыли, а он все продолжал читать.

Неожиданно Майкл поднялся и начал ходить по комнате.