Притяжение сердец

— Бен? — принялась допытываться бабушка, когда он поднялся на крыльцо с коробкой в руках. — Бен, что случилось? Что ты натворил?

— Что я натворил? — эхом откликнулся он. Я обидел ее. Вот что я натворил.

— Да, ничего нового. Сколько помню, между вами никогда не было мира. Ни одного нормального слова не можете сказать друг другу. Но раньше у этой девочки на твои колкости всегда готов был достойный ответ. Что заставило ее нынче удрать?

Бен вздохнул.

— Думаю, я зашел слишком далеко, бабуля.

Ее брови приподнялись.

— В каком смысле?

Бен решил, что сказал достаточно.

— Так, ерунда. В конце концов, я избавился от нее, не так ли? Журналистам ты сказала, что мечтаешь именно об этом. Быть в стороне от Холлингзу ортов.

Бен заметил тревогу в глазах бабушки.

— Ты сказал, что она не вернется? Никогда?

— Ради бога, успокойся, — раздраженно проговорил он. — Ты ведь не хочешь продавать ферму! — И тут неприятная мысль возникла в его голове. — Господи, бабуля, а ну-ка живо признавайся: вся эта история с газетой, часом, не попытка выжать из Холлингзуортов побольше денег?

— Ничуть! — возмущенно запротестовала она.

Бен прищурился, заметив, что бабушка не смотрит ему в глаза. Значит, она не говорит правду. По крайней мере.., всю правду и только правду.

— Ты что-то задумала.

— Глупости, — не признавалась она. — Что я могла задумать?

— Не знаю. Но скоро выведу тебя на чистую воду.

— Ты очень подозрительный мальчик, Бен Синклер. И слишком быстро веришь плохому о людях.

— Возможно, но не тебе говорить. Горшок чайник винит: больно сажей ты покрыт!

— Кстати, о чайнике. Он уже, наверное, весь выкипел.

— Боже мой, ты до сих пор кипятишь воду на этой старой дровяной плите? Я ведь прислал тебе на Рождество чудесный электрический чайник. Не говоря уже о микроволновой печи и автоматическом тостере. — Рождество и день рождения — единственные дни, когда ,Бен мог позволить себе хоть как-то порадовать бабушку. Но даже в этих случаях она всегда отказывалась от дорогих подарков, и он надеялся, что уж кухонную утварь ни один разумный человек не отвергнет.

Бен последовал за бабушкой и по дороге положил наконец телефонную трубку на рычаг. Из-за двери кухни слышалось шипение чайника. Бен поставил на стол яблочный пирог и огляделся. Все его подарки гордо красовались на полке, но ни один не был распакован.

— Бабуля, ты даже не достала электрический чайник из коробки. И вообще ни один из моих подарков.

— Прости. Ума не хватает читать все эти толстые инструкции, которые к ним прилагаются. Не злись на меня, Бен. Я очень довольна твоими подарками. Но старую собаку новым трюкам не научишь.

— Что и говорить, Рокки ты неплохо откормила, — Бен кивнул на упитанного пса. — Для некогда известного на всю округу забияки это новая страница жизни.

Перл захихикала.

— Да уж, выставил меня полной дурой перед Амбер.

— Не принимай близко к сердцу, бабуля.

Не он один потерял голову от Амбер Холлингзуорт.

— Ты тоже? — спросила Перл, заваривая чай.

— Боюсь, да, — признал Бен.

— Хорошенькая девочка.

— Давно уж не девочка. Ей сейчас, должно быть, двадцать девять. И замужем была, и бог знает сколько любовников имела. Амбер не из тех, что долго обходятся без дружка.

— Кто бы мог подумать! Я не слышала о ней ничего такого. А впрочем, ты знаешь, как любят почесать языком в нашем городишке.

Стоит девочке остановиться на улице и поболтать с парнем, как их тут же зачисляют в любовники.

Бен знал об этом, но не мог представить Амбер без любовника. Целых три года прошло, как она развелась!

— Садись, ради бога, — сказала Перл, открывая коробку с пирогом. — Господи, самое вкусное лакомство к чаю. И калорий мало, могу гарантировать. А чего ты так на него смотришь, будто привык к чему-то более достойному? — продолжила она, разрезая пирог на кусочки. — Это твоя городская подружка так тебя избаловала?

Бен закатил глаза — опять за свое! Один и тот же разговор, стоит ему приехать домой: плохо ест. Вроде бы не худенький!

— Я живу один, бабуля, и ты это прекрасно знаешь, — проговорил он и со вздохом уселся на заскрипевший под ним затертый деревянный стул.

— Разве Бренда не переехала к тебе?

— Господи, нет, конечно! Что за ужасная мысль!

Перл, хмурясь, разлила по чашкам чай.

— А я-то надеялась, ты скоро женишься.

На Рождество вот ездил знакомиться с ее родителями.

— Не совсем.

— Неужели я ошиблась?

— Нет, это я ошибся, бабуля. Надо было приехать домой и встретить Рождество с тобой. Было бы куда веселее. Я скучал по тебе.

Сердце Бена тронула слезинка, блеснувшая в глазах бабушки. Перл поспешно отвернулась и отчаянно заморгала.

— Я тоже очень скучала по тебе, внучек.

Но сейчас ты дома…

— Да. И пока я здесь, нам нужно серьезно поговорить о предложении Холлингзу ортов.

Я знаю, ты не хочешь продавать ферму. Такой была и моя первая реакция. Но ты, увы, не становишься моложе, бабуля, а дом этот крайне запущен. Никто не предложит тебе больше, чем Холлингзу орты. На их деньги ты можешь купить хорошенький маленький домик поближе к городу, и еще останется немало, чтобы побаловать себя.

— Я никогда не любила баловать себя, — ответила Перл, усаживаясь за стол.

Бен нежно взял ее морщинистую, опаленную солнцем руку.

— Ты действительно хочешь остаться здесь навсегда, бабуля? Или просто упрямишься?

Она выдернула руку и гордо вскинула голову.

— Я имею право упрямиться, если хочу! И имею право прожить остаток моих дней там, где пожелаю.

Зазвонил телефон, и бабушка от неожиданности подпрыгнула на стуле. Бен заметил удивление в ее округлившихся глазах. Или страх?

— Все в порядке, бабуля, — успокоил он. — Я подойду.

Он поднялся и вышел в коридор, где на шаткой тумбочке надрывался телефон, словно разозлившись, что так долго оставался без действия. Бен снял трубку.

— Послушай-ка, старая, глупая кошелка! прорычал грубый мужской голос, прежде чем Бен успел сказать хоть слово. — Уноси отсюда свои старые кости, пока это не сделали за тебя! У тебя неделя, чтобы продать свою развалюху и убраться подобру-поздорову. А нет, так тебе не потребуется никакой дом. Усвоила?

Бен уже открыл было рот, чтобы ответить, но в трубке раздались гудки.

— Черт возьми! — пробормотал Бен. Оставалось только надеяться, что это совпадение.

Что звонок случайно раздался вскоре после того, как Амбер вернулась домой и рассказала отцу о неудаче с покупкой. Может быть, ее громкоголосый отец позвонил кому-нибудь из своих сподручных? Или так развлекается один из местных жителей, недовольный тем, что из-за упрямства одинокой старухи останется без работы?

— Это Амбер? — спросила Перл, подойдя к двери кухни.

— Нет, — выпалил Бен. — Еще один хулиганский звонок. Бросил трубку прежде, чем я мог вразумить его.

Бабушка побледнела, и Бен пожалел, что не успел придумать успокоительную ложь.

Не дай бог, еще в обморок упадет!

— Что.., что он сказал? — спросила она, когда он помог ей добраться до кухни и усадил в кресло, а сам присел рядом.

— Думаю, то же самое, что и в прошлый раз. Продавай и убирайся, иначе…

— О боже! — Перл схватилась за сердце.

— С тобой все в порядке? — встревоженно спросил Бен.

— Я.., я просто не могу понять…

— Что люди могут быть такими злыми? — подсказал Бен. — Такова горькая действительность.

— Нет.., я не об этом. Просто я…

— Что?

— Ничего. Уже слишком поздно.

— Продать ферму? Нет, совсем не поздно, если ты этого хочешь.

— Продать? Из-за того, что какой-то хулиган звонит и ругается в трубку? Ни за что!

Пустые угрозы! Эти хулиганы только болтать горазды.

Бен покачал головой. К сожалению, опасность, что на этот раз дело одним лишь сотрясением воздуха не ограничится, слишком велика, но стоит ли пугать бабушку?

Действительно, самое безопасное и, возможно, лучшее решение — уговорить ее продать ферму и переехать к нему в Сидней. Он легко найдет покупателя на свою квартиру и купит хорошенький маленький домик где-нибудь в пригороде, недалеко от бухты. Бабушка всегда хотела жить рядом с океаном.