Милая Кассандра

— Господи, вот несносный тип! — воскликнул юноша. — Но не стоит так переживать из-за матери — она-то о тебе никогда не волновалась!

— Кевин, не надо так говорить, — вдруг накинулась на него Кассандра, впервые в голосе ее проскользнуло недовольство.

Молодой человек насупился, но вскоре снова стал нежным, любимым Кевином. Вся его суровость исчезла, и он поцеловал свою невесту.

— У тебя такое доброе сердце, девочка моя, — ласково проговорил он. — Тебе надо быть чуть потверже. Это жестокий мир. Ни минуты не сомневаюсь, что с нашей миссис Да-дорогой все будет в порядке. Кстати, ты, случайно, не знаешь домашний адрес вашей прислуги?

— Знаю, мне приходилось несколько раз посылать за ней машину.

— Так черкни ей пару строк, а на конверте поставь обратный адрес Бирнхэмов, — предложил парень. — Попроси, чтобы написала тебе или даже позвонила на работу, если с твоей матерью случится что-нибудь серьезное.

Касс сочла этот совет очень разумным. Вскоре пришел ответ — домработница сообщила, что миссис Вудбер вполне поправилась и скоро уезжает отдыхать.

Девушка перестала волноваться за мать, и теперь все ее мысли обратились к новой, самостоятельной жизни.

Они с Кевином решили взять отпуск летом, чтобы за это время успеть привести в порядок их маленькую квартирку. Для молодого человека это не составило труда, поскольку он был временным сотрудником и его легко отпустили на неделю. А вот у Касс на работе не хватало специалистов и была куча заказов. Фирма занималась торговлей антикварным серебром. Летом в этой сфере всегда наступало оживление. Да, они все понимают, мисс Хейес выходит замуж, у нее медовый месяц, но увы…

Кевин, сидя с Кассандрой в ее любимом баре в Сити — был дождь и они не могли позволить себе обычный маленький пикник в Храмовых садах, — уговаривал ее уволиться.

— Хватит тебе на них спину гнуть, — горячился он. — Пора подавать заявление об уходе.

— Но, дорогой, я не могу, — покачала головой девушка. — Мне трудно будет найти замену. И потом, нам еще понадобятся эти деньги.

— Черт возьми! — пробормотал сквозь зубы парень, потом усмехнулся, посмотрев на Касс. — Моя ирландская кровь закипает от здравомыслия моей жены-англичанки.

Глава 5

Первые серьезные неприятности поджидали Кассандру перед самой свадьбой, которая была назначена на субботу, 6 июня. Казалось, судьба была настроена против них. Сначала руководители фирмы, где он работал, в связи с началом крупной рекламной компании в континентальной Европе попросили мистера Мартина и еще одного парня из его отдела срочно поехать в Брюссель, где проходила выставка. Кевин хорошо знал французский, что было очень кстати, к тому же обладал приятной внешностью и обаянием, поэтому послать решили именно его.

Юноша не хотел ехать, мрачно заявляя, что сейчас самое неподходящее время для того, чтобы десять дней прохлаждаться в Брюсселе. Узнав об этом, Касс заявила, что он непременно должен ехать. Жаль только, добавила она, что поездка назначена перед свадьбой, а не после, — она могла бы составить ему компанию.

Кевин был с этим согласен. Но что толку мечтать, если обстоятельства работают против них!

— Для меня это путешествие станет хорошей профессиональной школой. В конце концов, будет о чем написать статью, — заявил он. — Кстати, мне намекнули, что могут после Брюсселя предложить постоянную работу на фирме. Но я против — ты же знаешь, мне там не нравится, и я хочу наконец приняться за книгу.

Девушка радовалась за своего жениха, но в глубине души была расстроена. Кевин должен будет вернуться в Англию накануне того дня, когда Барни Диксон освободит квартиру, а значит, у них совсем не останется времени хоть немного там прибраться.

Добрые Бирнхэмы предложили молодой чете пожить у них, пока квартира не будет приведена в порядок, но Касс отказалась от этого любезного предложения. После свадьбы влюбленным хотелось побыть наедине.

Мисс Хейес по-прежнему работала в своей конторе, потерянная и погрустневшая без своего избранника. Единственным утешением в это время были его письма, полные любви и нежности. В одном письме, которое было ей особенно дорого, были такие строки:

«Брюссель красивый город, тут много интересного, но тебя нет рядом, и мне тоскливо, потому что ты часть моей жизни, если не вся жизнь. Я не могу существовать без тебя. Милая, дорогая Касс, только бы какой-нибудь шустрый парень не вскружил тебе голову, пока я тут прохлаждаюсь».

Этот абзац девушка перечитывала несколько раз. Она писала ему в ответ и уверяла своего возлюбленного, что для нее никогда не будет существовать никого другого.

Следующие десять дней после изгнания из дома Кассандре не удавалось поговорить с матерью. Но потом, когда она, наконец, дозвонилась и услышала тихий голосок Дороти, она поняла, что все мысли женщины теперь занимает генерал, а проблемам родной дочери она больше не придает никакого значения. Они едут на курорт в Пул, сказала ей миссис Вудбер. У мужа там друзья, у которых есть яхта, и они будут ходить под парусом. Девушка предложила матери увидеться хотя бы перед свадьбой, но женщина ответила, что это невозможно. Она «не может ослушаться Майлза».

— Уверена, ты тоже во всем будешь слушаться Кевина, Касс, — сказала в заключение миссис Вудбер довольно язвительно.

— Конечно, но только если буду уверена в его правоте, — резко бросила дочь. — Что ж, мама, давай прощаться.

— Разумеется, я желаю тебе счастья… — начала Дороти.

Но Касс уже положила трубку. Больше ей не о чем было говорить с матерью.

И сейчас, за неделю до свадьбы, несмотря на все тепло и нежность, какими окружила ее семья подруги, Кассандра чувствовала себя потерянной и одинокой. Кевин был далеко от нее, и обычные для Касс веселость и уверенность в себе начали потихоньку изменять ей.

Когда девушка впервые увидела квартиру, в которой жил ее жених, она пришла в ужас от облезлых стен и отсутствия современных удобств. Столетней давности газовая плита; маленькие темные комнатушки, к тому же страшно захламленные. Чтобы хоть немного там прибраться, у нее оставалось всего два дня перед свадьбой. А Касс все свободное время трудилась над свадебным платьем, в чем ей помогала миссис Бирнхэм; они очень торопились. Они уже сметали длинную юбку, корсаж и пиджак из бледно-голубого шелка с золотыми пуговицами. В качестве свадебного подарка Лиза преподнесла приятельнице белую соломенную шляпку с широкой лентой по краю и белую сумочку. А ее мать вручила Кассандре чек на двадцать фунтов, которые оказались очень кстати.

Касс волновалась, потому что все приходилось делать в страшной спешке. Свободна она была только по выходным — на фирму ездила так далеко, что к вечеру просто валилась с ног, каждая косточка ныла от усталости, к тому же глаза у нее болели от кропотливой работы над ювелирными украшениями и от бесконечного шитья по выходным.

Девушка очень скоро поняла, что невозможно всю жизнь беззаботно плыть на парусах любви и при этом надеяться, что все само собой сложится хорошо. Эта жизнь и этот мир, как правильно говорил Кевин, грубы. На нее наваливались самые разные проблемы, и все их приходилось решать. Надо было держать себя в узде и не давать волю эмоциям. «Ничего, — говорила она себе, — главное — не смотреть на вещи слишком мрачно и не впадать в меланхолию. Многие браки в наше время распадаются из-за того, что люди слишком несдержанны: говорят все, что приходит на ум, и часто обижают необдуманными словами своих супругов».

Больше всего на свете Кассандре хотелось, чтобы в их отношениях с Кевином сохранилась романтика. Пока молодой человек был в отъезде, она лихорадочно пыталась сделать все возможное, чтобы сразу после свадьбы им не пришлось столкнуться с бытовыми проблемами.

За два дня до замужества Касс снова стала собой — жизнерадостной, бодрой и оживленной. Рядом с комнатой, где они жили с Лизой, уже стояли два ее чемодана. Вчера она положила туда пару черных расклешенных брюк, к которым у нее была белая кружевная кофточка, на тот случай, если у них с Кевином останется время (и деньги) на вечеринку. И разумеется, там лежала довольно соблазнительная полупрозрачная ночная рубашка — коротенькая, с симпатичными кружевами.