Любовь не для меня!

Комната куда-то исчезла. И солнечный свет померк. Кэрри ощущала только легкие прикосновения мужских пальцев к своей шее. Пленница серых глаз, она парила в каком-то неведомом пространстве, без времени, без границ.

— Я… я думаю, мне не стоит их надевать, — слабо попыталась возразить она.

Его пальцы на миг замерли, а затем с нежностью легли ей сзади на шею. Когда Майкл снова взглянул на Кэрри, опасное выражение исчезло из его глаз.

— Возможно, вы и правы, — беззаботно пробормотал он. — Но они заслуживают того, чтобы выйти в свет впервые за пять столетий.

Кэрри судорожно вздохнула, и ее перенапряжение выразилось в нервном хихиканье.

— Ваш шарм всем известен.

— В самом деле? А разве вас я не очаровал? Хотя бы на Мгновение?

Чуть насмешливая улыбка тронула его губы, когда на щеках Кэрри выступила яркая краска. Конечно, она очарована! Он же говорил, что может заставить есть из своих рук, и только что доказал это, когда увлек ее столь нелепой сказкой. Но нет, просто Майкл застал ее врасплох. Больше этого не повторится!

— Ах, оставьте, мистер О’Берри, — выпалила Кэрри. — Я вижу вас насквозь. У меня иммунитет против вашего неслыханного обаяния.

— В таком случае, Кэролайн, у нас все получится хорошо. — Он протянул руку. — Мы идем?

— Как много людей! — воскликнула Кэрри, выходя из машины перед зданием театра.

— Да, творится что-то небывалое, — согласился Майкл, когда они присоединились к скопищу знаменитостей, образовавших оживленные группы в величественном фойе.

Огромные колонны были сплошь увиты гирляндами цветов, а воздух, казалось, дрожал от гула возбужденных голосов. По пути Майкла постоянно окликали, и Кэрри обнаружила, что стала объектом множества любопытных взглядов. Ее представляли тем самым людям, которых она привыкла видеть на страницах газет и на экране телевизора.

Они медленно пробирались сквозь толпу. Изысканное черное платье, потрясающие драгоценности как магнитом притягивали восхищенные взоры, и Кэрри тысячу раз возблагодарила небеса за то, что не надела печальное недоразумение, каковым являлось ее розовое платье.

Вдруг она увидела Гарри. Он променял классический английский костюм на нечто вечернее от Армани, и это нечто не красило его довольно узкоплечую фигуру. Казалось, он чувствовал себя не в своей тарелке, и вид у него был отсутствующий. Совершенно очевидно, что именно Лесли настояла на том, чтобы они пришли. И именно Лесли заметила Кэрри первой. Ее глаза слегка расширились от удивления: уж слишком не похожа была теперешняя Кэрри на ту подружку невесты, с которой она познакомилась днем.

— Привет, Лесли, Гарри! Я очень рад, что вы здесь, — раздался голос Майкла откуда-то из-за ее плеча.

И почему она всегда считала Гарри высоким? Мужчины пожали друг другу руки.

— Поднимемся наверх? — предложил Майкл и взял Лесли под руку. — Вы раньше бывали в Дублине? — спросил он, указывая им путь.

— Нет. Но всегда хотела. Моя мать была ирландкой.

— В самом деле? Расскажите мне о ней.

— Ты выглядишь очень… изысканно, Кэрри, — запинаясь, пробормотал Гарри, когда они последовали за первой парой. Он не взял ее под руку, и она, как ни странно, была ему благодарна за это. Если бы Гарри прикоснулся к ней, она могла бы закричать. — Ты очень… повзрослела.

Кэрри вздохнула поглубже. Пора начинать притворяться. Не ради Майкла, а ради собственной гордости.

— Да, повзрослела, Гарри.

— Разумеется. Возможно, если бы я был настойчивее…

Кэрри ощутила всплеск негодования — какая бестактность по отношению к жене, которая совсем рядом! Хорошо хоть, что Лесли не могла их услышать: она была слишком увлечена беседой с Майклом.

— Возможно, ты и в самом деле был недостаточно настойчив, — отомстила она. — Тебе не потребовалось много времени, чтобы найти другую.

— Я ждал…

Майкл обернулся — неужели он слышал этот разговор? Когда он послал Кэрри ослепительную улыбку, выражение его лица ни о чем ей не сказало. Очевидно, актерские способности — семейная черта О’Берри, решила Кэрри.

— Веселишься, дорогая? — проворковал он.

Она заставила себя улыбнуться в ответ.

— Все замечательно… дорогой, — добавила она под влиянием требовательного взгляда стальных глаз.

— Ты всегда любила оперу, — сказал Гарри, когда Майкл отвернулся. — Я тоже однажды собирался повести тебя.

— На мое восемнадцатилетие.

— Разве? — Он нахмурился. — А почему…

— Ты уехал на лето в Италию. И не вернулся вовремя. — Кэрри заметила, что ей все легче удается заставить себя улыбаться. — Ты прислал мне открытку.

«Рим великолепен, — писал Гарри. — Я останусь еще на неделю. Тебе нужно было поехать со мной». И она целую неделю засыпала в слезах, потому что хотела этого больше всего на свете. А он забыл о своем обещании повести Кэрри в оперу в день ее рождения. Он даже не помнил, что послал ей открытку.

В ложе их ожидали шоколад и цветы — белые розы для Лесли, красные для Кэрри, — а также изысканные, тисненные золотом программки, при виде которых Лесли восхищенно вскрикнула.

— Садитесь сюда, Лесли. — Майкл придвинул ей кресло. — А Кэролайн сядет здесь, между нами.

Он взял Кэрри за руку и, переплетя ее пальцы со своими, не отпускал даже тогда, когда она села. Этот нежный жест влюбленного человека не предназначался для посторонних глаз, и Гарри не заметил его. Он занял свободное кресло по другую руку от жены. Его губы неодобрительно сжались.

Как только погасли огни, Кэрри вырвала руку. Ничуть не смутившись, Майкл облокотился на спинку ее кресла. Но ей было уже все равно. Зазвучала увертюра, и она подалась вперед, решив ничего не замечать. Нет причин не наслаждаться спектаклем на сцене, даже если из-за спектакля, разыгрываемого в тесном мирке их ложи, ей было немного не по себе.

Музыка — драматичная, яркая, страстная — словно океан поглотила ее, заставив на время забыть ужасный день. Кэрри испытала нечто вроде шока, когда в свете ламп, зажегшихся в антракте, вновь обнаружила себя в маленькой нелепой компании.

— Вы с Майклом очень подходите друг другу, — заметила Лесли, проводя гребнем по мягкому облаку темных волос в туалетной комнате. — Честно говоря, сегодня днем, когда я увидела мать Гарри с крепко сжатыми губами и тебя — довольно ошарашенную… Мне показалось, что у вас с Гарри, возможно…

Кэрри сглотнула комок, подступивший к горлу.

— Именно поэтому ты вышла за него перед тем, как лететь в Дублин? — Кэрри довольно убедительно рассмеялась. Она могла гордиться собой. — Просто на тот случай, если у него дома есть девушка?

— Мы женаты уже два месяца, Кэрри. — К своему удивлению, Лесли покраснела. — Все делалось очень спешно.

Кэрри уже ничего не понимала. Два месяца? Так давно? Он был вынужден срочно жениться на этой девушке?

— Ты беременна?

— У меня случился выкидыш через два дня после свадьбы. — Болезненное воспоминание омрачило ее лицо. Затем Лесли защищающим жестом прикоснулась к животу. — Но, может быть, на этот раз… — Она улыбнулась Кэрри. — Я еще не говорила Гарри…

Не в состоянии решить, стало ли положение вещей бесконечно хуже или бесконечно лучше, Кэрри каким-то образом умудрялась улыбаться.

— Надеюсь, теперь все пройдет благополучно. Миссис Клейтон будет трепетной бабушкой. Она с таким нетерпением ждет… — Кэрри умолкла прежде, чем Лесли заинтересовалась, почему она в курсе того, что миссис Клейтон думает о будущих внуках. — Но мне почему-то казалось, что вы женаты только последние день или два. Мать Гарри не сказала мне ни слова, когда мы виделись на прошлой неделе.

— Она не знала. Мы получили приглашение твоего отца, и Гарри решил, что это подходящая возможность сообщить родителям обо всем лично.

Кэрри должен был бы потрясти рассказ Лесли, но, как ни странно, этого не произошло. Ее ничуть не поразило то, что Гарри предпочел представить родителям свою жену на виду у всей деревни, тем самым избежав крайне неприятной беседы с отцом с глазу на глаз.