Уроки доверия

— Знаю, — процедил Джеймс сквозь зубы. — Но сейчас она интересует меня меньше всего на свете!

— А что больше всего? — снова спросила Натали, продолжая разыгрывать дурочку.

— Рубашки! — рявкнул Джеймс, окончательно выходя из себя.

Рубашки, гулким эхом отозвалось в мозгу Натали. Ей было нестерпимо больно, но она поклялась себе, что достойно доиграет роль, и, с силой сжав кулак, на удивление спокойно произнесла:

— А почему ты так нервничаешь? Неужели ни капельки не рад за меня? Я обожаю всякие наряды и теперь…

— А откуда они у тебя, черт возьми? — совершенно неожиданно спросил Джеймс. — Нашла себе дружка побогаче?

Натали рассмеялась — впервые за две недели. Джеймс пожалел-таки, что ушел от нее, даже на миг забыл о своих проклятых рубашках.

— Это не твое дело, — сказала она спокойно. — Теперь моя личная жизнь тебя не касается.

— Верни мне мои вещи, — потребовал Джеймс, чеканя каждое слово. Он явно был страшно зол.

Но Натали не испытывала и подобия радости. Несмотря на нынешнюю маленькую победу, проигравшей в этой схватке была она. Более чем проигравшей, разбитой в пух и прах. На нее вдруг навалилась страшная усталость, захотелось вернуться в кровать, закрыть глаза и забыться сном.

— Твоих вещей у меня нет, — произнесла она своим обычным голосом, поскольку продолжать ломать комедию у нее пропала всякая охота. — Я выбросила их.

— Выбросила?! Да ты в своем уме? За эти рубашки я выложил целое состояние!

— Мне плевать. Прощай.

Натали положила трубку, но вместо того, чтобы перейти в спальню, опустила голову, прижала к лицу ладони и просидела так бесконечно долго. Джеймса слегка задела ее выдумка, но утраченные рубашки взволновали гораздо сильнее. Он оказался законченным подонком, а она все равно его любила. Собственные чувства вызывали в ней отвращение, разговор с Джеймсом казался пошлым, жажда сбежать из этого мира достигла предела.

С этого дня мечта получить ответ из монастыря стала для нее единственным, ради чего хотелось продолжать жить. Остальное окончательно обесцветилось и опротивело. Даже общение с вернувшимися из Калифорнии родителями не принесло успокоения. Мать с отцом были частью неприглядной действительности и тоже кривили душой, пусть в мелочах и довольно редко. Теперь Натали подмечала любой изъян и реагировала на это крайне болезненно.

Мама сразу заметила ее бледность и пристала с расспросами. Нормально ли питаешься? Достаточно ли бываешь на свежем воздухе? Не слишком ли много работаешь? Натали сразу призналась, что очень от всего устала и что с модельным бизнесом завязала.

— И хорошо сделала, — заявил отец, всегда относившийся к этому занятию дочери с большим скептицизмом. — Окончи университет, потом найдешь себе достойную работу.

— И эта работа была достойной, — возразила мать, в молодости сама мечтавшая сниматься для журналов и рекламных роликов. — Но если ты устала, то действительно поступила правильно. Может, куда-нибудь съездишь перед учебой, раз свободного времени у тебя теперь хоть отбавляй?

Натали покачала головой, но о том, что и с учебой собирается покончить, равно как и с остальными мирскими делами, не сказала. Родители переполошились бы, принялись бы уговаривать ее, умолять одуматься. Мама, чего доброго, упала бы в обморок, а отец поднял бы шум. В общем, о намерениях своей дочери им пока не следовало знать.

— А у Джеймса как дела? — поинтересовался отец.

Натали этого вопроса ждала целый вечер и боялась как огня. О завершении их с Джеймсом романа родители, разумеется, должны были узнать, но она не желала показывать, что чувствует себя потерянной и раздавленной, тряпкой, о которую вытерли ноги.

— История с Джеймсом уже в прошлом, — произнесла она, стараясь, чтобы голос звучал ровно.

— Как это? — Александра округлила светло-синие глаза.

— Вот так.

— Неужели все настолько серьезно? — спросил отец, насупливая брови.

— Да, — сказала Натали, не глядя ни на него, ни на мать. — Давайте не будем об этом, ладно?

Родители понимающе кивнули.

Долгожданный ответ на письмо пришел в конце августа. От имени настоятельницы, на прекрасном английском. Натали прочла его трижды и поняла, что больше не сомневается в правильности выбранного пути. В тот же день она позвонила Кэролайн, с которой избегала общаться целый месяц. Подруга стала первым человеком, кто узнал о скором ее отъезде.

Само собой, известие Кэролайн потрясло. В первый момент она даже подумала, что услышала забавную шутку, и весело рассмеялась, воскликнув: «А у тебя здорово получается!» Натали целых десять минут объясняла, что ей не до шуток. Когда Кэролайн поняла, что это действительно так, то долго молчала.

Потом последовал бурный диалог, в ходе которого Кэролайн и кричала, и упрашивала, и умоляла. В какой-то момент Натали даже стало ее жаль — так искренне подруга желала остановить ее, убедить остаться. Но дороги назад не было. Натали пообещала, что на днях они встретятся и еще раз все обсудят, хотя знала, что этот разговор ничего не изменит.

В воскресенье она словно очнулась от месячной спячки, вознамерившись наметить план дальнейших действий. Следовало определить дату отъезда, узнать расписание самолетов, продумать, что взять в дорогу, как поступить с квартирой, и уладить массу других вопросов. Поразмыслив, Натали решила, что из Сиэтла вылетит третьего октября — именно в тот день, когда ровно год назад судьба свела ее с Джеймсом Моссом. Билеты надо было купить заранее, чтобы в последний момент не столкнуться с непредвиденными проблемами.

Билеты! Натали впервые задумалась о предстоящих расходах и даже пожалела, что так быстро заявила Филу об уходе из агентства. Наверное, ей следовало бы посниматься для «Фэшн клаб», заработать на переезд денег. От прошлого гонорара у нее не осталось ни доллара — она потратила все на аукционе, приобретя антикварное кресло-качалку. Впрочем, кресло ощутимо скрасило в последний месяц ее тоску, значит, стоило уплаченных за него денег.

Что же делать? — думала она. Влезть в долги? Попросить денег у папы? Или попытаться подзаработать?

Отец был готов ради нее на любые жертвы, однако, когда дочь обращалась к нему за крупными суммами, непременно желал знать, что именно ей потребовалось. Конечно, она могла что-нибудь придумать, но не хотелось начинать новую жизнь со лжи. Равно как и брать взаймы, ведь она наверняка знала, что погасить долг будет не в состоянии…

Ситуация разрешилась сама собой. И самым неожиданным образом.

Это случилось в понедельник утром. Натали сидела в кухне и впихивала в себя овощной салат. Аппетита у нее по-прежнему не было, но она убедила себя в том, что, дабы выдержать предстоящие испытания, должна набраться сил. Денежный вопрос продолжал ее мучить. Ей в голову даже пришла мысль продать квартиру, но она усомнилась, что за месяц найдет покупателя.

Раздался телефонный звонок. Натали вздрогнула, поднялась со стула и, гадая, кто это может быть, направилась к ближайшему аппарату.

— Алло?

Она ожидала, что ей ответит мать или Кэролайн, но из трубки до нее донесся на удивление спокойный и приятный мужской голос:

— Натали?

— Да…

— Здравствуйте. Меня зовут Эндрю Харпер, я фотограф, подыскиваю подходящую модель для нескольких снимков. Ваши фотографии увидел в одном журнале, связался с агентством…

— И они дали вам мой телефон? — спросила Натали, недоуменно расширяя глаза. — Когда?

— Примерно месяц назад. Я не позвонил вам сразу, потому что был занят другими делами.

— Месяц назад? — Как раз в это время она сказала Филу, что больше не появится в агентстве. Неужели после этого он так запросто дал какому-то фотографу со стороны ее координаты? Дюпре делал все возможное, чтобы его модели не доставались больше никому, даже бывшие. — Администратор Жака Дюпре хранит телефоны и адреса моделей в большой тайне, — произнесла она медленно, стараясь сообразить, что происходит.