Счастливый момент

— Идет, — ответила Джун, едва не подпрыгивая на месте от радости.

Его семидесятисемилетний дед жил в восточной части Монреаля, в конце улицы Сен-Доминик. Еще год назад Серж предложил подыскать ему дом поприличнее в каком-нибудь другом, более спокойном районе города. Но упрямый старик напрочь отказался переезжать с насиженного места.

Серж приехал к нему в этот вечер около половины шестого — привез лекарства, кое-что из продуктов и блок любимых сигарет. С полчаса они разговаривали, затем Серж засобирался уходить.

— Посидел бы еще. Только явился и уже бежишь! — проворчал дед с укоризной.

— Честное слово, не могу! — Серж решительно поднялся с видавшего виды кресла и развел руками.

Дед прищурил синие старческие глаза.

— На свидание небось торопишься?

Серж заулыбался, представляя Джун, ожидающую в своей уютной, со вкусом обставленной квартире его звонка.

— Угадал, дед. На свидание.

— Красивая? — полюбопытствовал старик.

— Очень.

— Ну что ж, тогда беги. — По бледным морщинистым губам деда пробежала тень улыбки.

На мгновение он о чем-то задумался, быть может, вспомнил о собственных любовных похождениях. — Беги, беги. Дело молодое.

Серж пожал его высохшую, но все еще крепкую руку и вышел на улицу, к оставленному у фонарного столба на обочине дороги «саабу».

Если бы не громкий крик, он вряд ли обратил бы внимание на группку подростков у соседнего дома — был слишком занят мыслями о предстоящей встрече с Джун. Кричала худенькая девушка в короткой юбке и оранжевом топе.

Кричала неистово, почти истерично.

Уже взявшийся за ручку дверцы Серж медленно разжал пальцы и направился в сторону подростков, намереваясь разобраться, в чем дело.

Один из парней — детина лет семнадцати с выкрашенными в ярко-рыжий цвет волосами — держал мечущуюся девчонку за руки. Второй бросал ей в лицо какие-то грубые, жесткие слова, грозя пальцем и то и дело кивая на дом позади. Еще двое стояли рядом и ржали.

Серж остановился в метрах пяти от странной компании как раз в тот момент, когда девчонка истошно прокричала:

— Никуда я с вами не пойду, твари!

Парень, что стоял перед ней, с размаху ударил ее по лицу.

— Пойдешь, стерва! Не захочешь сама — заставим!

Девчонка взвизгнула, как получившая пинка собака, резко повернула голову и уставилась на Сержа с какой-то исступленной мольбой.

Парни даже ни разу на него не взглянули.

По-видимому, были чересчур уверены в собственных силах или, как многие подростки, вообще не ведали страха.

— Эй, отпустите ее, — спокойно произнес Серж.

Уехать, не вмешавшись в подозрительное разбирательство, он просто не мог.

— Че-его? — нараспев спросил детина, держащий девушку за руку. — Это ты нам?

— Да, вам, — жестче произнес Серж.

Парни расхохотались, а искаженное страхом лицо девчонки озарилось отчаянной надеждой.

— Вали отсюда, пока не схлопотал по шее, — сквозь смех выдавил из себя тот, что ударил пленницу. — Давай, Дизель, тащи ее в дом, — обратился он к огненно-рыжему приятелю.

Серж оказался рядом в мгновение ока. Пара отработанных ударов — и храбрец вместе с Дизелем растянулись на земле, а освобожденная девчонка с визгом отскочила в сторону. В то мгновение, когда Серж повернулся к двум другим парням, в испуге попятившимся назад, из дома выскочили еще четверо.

— Сзади! — закричала девчонка, закрывая руками лицо.

Серж резко повернулся, но кто-то уже успел вцепиться ему в ноги. Он пошатнулся и получил оглушающий удар в висок.

Мгновение — и перед его лицом блеснуло лезвие ножа. Затем наступила кромешная тьма.

Серж очнулся в незнакомой белой комнате, в которой из мебели не было ничего, кроме кровати, на которой он лежал, тумбочки и нескольких стульев. На одном из них, пристально за ним наблюдая, сидел дед.

— Ну, слава богу! — произнес он, старательно прикидываясь спокойным. — Пришел в себя, значит, будешь жить.

Серж хотел повернуть головой, но почувствовал, что шея чем-то стянута и словно объята адским огнем. То же самое творилось и с правой рукой, которой он собрался было пощупать шею.

— Эй-эй, поосторожнее, — предупредил дед, догадавшись, что замыслил внук. — Тебе сейчас лучше не двигаться. И не разговаривать.

— Где я? В чем дело? — с трудом произнес Серж, превозмогая боль в горле.

В его наполненной туманом голове зашевелились неясные воспоминания о каких-то парнях, о верещащей девчонке в оранжевом топе.

Но он знал, что все это не столь важно по сравнению с чем-то другим… глобальным, вечным…

— Джун! — вдруг сорвалось с его пересохших губ. — Который сейчас час, дед?

Лицо старика наморщилось.

— На свидание ты опоздал, дружище. Мне очень жаль, но тут уж ничего не попишешь.

— О черт! — Серж на мгновение закрыл глаза. — Если бы ты только знал, если бы знал…

Дед утешительно похлопал его по здоровому плечу.

— Не переживай, не переживай., - заговорил он торопливо и взволнованно, как будто боялся забыть что-то важное или не успеть поделиться с внуком мудрыми мыслями. — Если у тебя с этой девушкой все действительно серьезно, тогда она дождется тебя, обязательно дождется. Если же ты спешил к какой-нибудь вертихвостке, прости уж старика за грубость, то и думать о ней забудь. Такую ты в два счета заменишь другой, если, конечно, потребуется.

— Никакая она не вертихвостка, — проворчал Серж.

— Тогда, как я уже и сказал, все уладится, вот увидишь, — заверил его дед. — У настоящих женщин сердца чуткие и мягкие. Если хочешь, я пойду и позвоню ей, все расскажу…

Серж напряг не желающий работать мозг. Что дед мог рассказать Джун? Что какие-то придурки нанесли его внуку несколько ножевых ранений?

Серж представил, как помрачнеет милое лицо Джун, как она примчится сюда, в эту безликую стерильную больничную палату, как будет смотреть на него, пытаясь казаться спокойной, как потом, вернувшись домой, еще, чего доброго, расплачется. Нет, подобного он допустить не мог.

Ему в голову пришла другая идея: сообщить Джун, что его на неопределенный срок отправили в командировку. Но, взвесив рее «за» и «против», Серж отказался и от нее. В командировке — хоть на краю земли — ему никто не запретил бы общаться с ней по телефону, а у него не было возможности ей звонить. Разговаривал он с большим трудом, по-видимому из-за раны на шее, даже пошевелить головой не мог. Да что там пошевелить головой — думал он и то через силу.

— Нет, не надо ей звонить, — сказал Серж со всей решительностью, на которую только был способен в своем жалком состоянии.

— Я тоже так считаю, — подхватил дед. — Зачем пугать бедную девушку? Вот выздоровеешь, встретитесь и поговорите. Она все поймет, я нутром чую.

— И маме ничего не… — начал Серж, но дед перебил его:

— Хорошо-хорошо, не скажу. Придумаю что-нибудь. Сочиню, что ты уехал в командировку или что-нибудь в этом духе. Ты только не переживай и поменьше разговаривай. Тебе это вредно, так врач сказал.

Серж впервые всерьез задумался о своих ранах, и дед, взглянув ему в глаза, как будто прочел его мысли:

— У одного из этих чертей оказался нож. Он всадил его тебе в горло. Слава богу, не попал в сонную артерию! А потом еще в плечо и кисть. — Дед сгорбился, виновато шмыгнул носом. — Знаешь, ты, наверное, прав, — произнес он, потупив взгляд. — Мне лучше уехать из этого проклятого района. Слишком уж там стало неспокойно.

Серж хотел было засмеяться, но горло обожгло огнем. В знак одобрения он лишь закрыл и открыл глаза.

— Мне давно следовало решиться, — оживился дед. — Да глупые воспоминания не отпускали. В этот самый дом я привел твою бабушку, сюда же привезли твоего новорожденного отца…

Раньше ведь все по-другому было: никто не обижал на нашей улице девчонок, никто не размахивал ножами.

Он умолк, очевидно перенесшись мыслями в далекие светлые времена.

Потом вновь заговорил — решительно и громко:

— Но бог с ними, с этими воспоминаниями. Они, в конце концов, навсегда со мной останутся. Типов, с которыми ты связался, забрала полиция. Ее моя соседка вызвала. — Он взглянул на внука, и в его покрасневших глазах одновременно отразились любовь, раскаяние и тревога. — Сейчас главное, чтобы ты поправился. Вот поднимешься, окрепнешь, и мы вместе подыщем для меня новый дом. На новоселье придешь вместе со своей невестой, понял?