Воспитание чувств

Трейси восхищало это, и ей страстно хотелось того же. Иметь цель в жизни, к чему-то стремиться, пользоваться уважением окружающих, а может, испытывать уважение к самой себе.

Когда она смотрела, как Тай открывает дверь разносчику и легко улаживает неловкую процедуру обмена коробок с провизией на деньги, у нее заныло сердце. Пожалуй, самое лучшее событие, что выпало на ее долю за долгое время, произошло этим утром в гараже Тая, когда она разбила его машину. Как бы странно это ни показалось, но мысль о том, что не бывает худа без добра, чуточку улучшила ей настроение.

Тай закрыл за разносчиком дверь, и Трейси провела его в столовую, внезапно встревожившись, что может посеять в своем сердце надежду. Надежда — вещь опасная, может и обмануть. Горько обмануть.

Но когда они извлекали из коробок на стол аппетитный ужин — цыпленок под соусом из пармезана и чесночный хлеб, — Трейси поняла, что поздно спохватилась: надежда в ней уже зародилась.

Она ненадолго отлучилась на кухню за салфетками, столовыми принадлежностями и бокалами, но Тай пошел следом за ней и достал из холодильника кувшин охлажденного чая. Наконец они сели за стол, и от пряного запаха еды у нее слюнки потекли. Трейси тихо произнесла:

— Благодарю.

— Мне нравится итальянская кухня. — Тай взялся за свою вилку. — Я решил, что на сегодня это будет лучше, чем что-нибудь под острым соусом.

Хотя он и не сказал это напрямик, было и так ясно, что он предвидел, что ее капризный желудок может и не справиться сейчас с чем-нибудь поострее. Трейси старалась не пойматься на это, но если Тай пытался рассеять ее опасения и убедить в том, что работа для него окажется вовсе не таким уж страшным испытанием, как ей мерещится, то в этом он преуспел.

Цыпленок был — объедение. Трейси не могла припомнить, когда в последний раз съедала все без остатка, потому что давно утратила вкус к пище. То, что она внезапно почувствовала себя голодной, как волк, и получила изрядное удовольствие от еды, так или иначе, но подталкивало ее к мысли, что стерпеть некоторое самоуправство Тая не так уж и сложно.

Но она по-прежнему держалась настороже.

— Еда всегда кажется вкуснее, если ешь за компанию, — заговорил он.

Его замечание еще раз убедило Трейси в том, что Таю удалось многое разузнать о ней и о многом догадаться. Уж не жалел ли он ее? Это задевало ее самолюбие.

Тай покончил с едой. Он сидел, откинувшись на спинку стула, допивая охлажденный чай.

— Если согласишься работать на меня, Трейси, и на самом деле почувствуешь, что я несправедлив к тебе или привередлив до крайности, можешь выписать чек и идти своей дорогой, я не обижусь. — Серьезное выражение его глаз не давало ей отвести взор. Она ощущала, что доверяет ему безоглядно, и это ее настораживало. Он заговорил вновь: — На первых порах работа покажется тебе трудноватой. Потребуется какое-то время, чтобы это вошло в привычку и выработалась выносливость. Я готов отнестись к этому с терпением, если будешь справляться с тем, что в твоих силах.

Трейси чуть было уже не согласилась работать — с испытательным сроком, конечно, — пока не услышала эти слова. Что-то ей не доводилось слышать о такой работе в офисе, для которой понадобилось бы вырабатывать выносливость. Ведь не придет же ему в голову мысль отправить ее работать на ранчо?!

Она недоверчиво покачала головой.

— Речь ведь не идет о работе на ранчо? Разве у тебя не найдется для меня работы в офисе одной из твоих компаний?

— Я предоставляю заниматься подбором кадров для этого другим. А чтобы справиться с работой на ранчо, требуется немало людей. Делам конца нет, но тебе и самой это известно.

Трейси энергично покачала головой.

— Мне работа на ранчо никогда не давалась.

Да и с какой стати ему ожидать этого от нее? У нее невольно закралось подозрение. Самый надежный способ обеспечить ей полнейшее фиаско — взвалить на нее труд ковбоя. Все-таки, похоже, Тай в конечном счете намеревается выставить ее на посмешище.

— С чего это? Ты ведь падчерица Сэма Лэнгтри. Наверняка едва ли найдется хоть что-нибудь, чего бы ты не знала или не делала на его ранчо. Зная Сэма, уверен: уж он-то позаботился об этом.

Трейси схватила салфетку с колен и вытерла губы, обдумывая, что сказать ему и в какой форме. Каких-либо признаков того, что Тай затевает козни против нее она не заметила. Нужно открыто сказать ему о том, что она ничего не умеет, и по его реакции судить о его подлинных мотивах. Она отложила салфетку в сторону.

— Сэм научил всему Рио, — сказала она. — Если ты рассчитываешь, что получишь в работники кого-нибудь вроде нее, то ошибаешься. Мне не разрешали подолгу жить на ранчо, чтобы научиться чему-то как следует. Моя мама… — Трейси не стала дальше распространяться о Рамоне. — Кейн научил меня ездить верхом, и порой я выезжала одна, но…

Ей вдруг расхотелось откровенничать. Она была полнейшей неумехой и частенько приходила в отчаяние из-за своей врожденной неловкости. На Рио же любо-дорого было взглянуть, когда она работала на ранчо, ухаживая за животными. Но ведь Рио выросла там. Рамона терпеть не могла ранчо. А Трейси удалось побывать на ранчо Лэнгтри лишь дважды: чуть больше пары недель после первых шести месяцев замужества матери, а во второй раз это случилось год назад, когда умер Сэм.

Но Сэм все же любил ее. Хотя Кейн был его родным сыном, а воспитанница Рио — дочерью, о которой он всегда мечтал, он любил и Трейси. Сэм, пожалуй, был единственным человеком, который и вправду любил и ценил ее, неважно, обладала она такой же сноровкой, как Рио, или нет.

Но Сэма больше нет. И он унес с собой в могилу все тепло и любовь, что выпали ей в жизни.

— Надеюсь, ты понял, — спокойно подытожила Трейси, отводя взгляд от Тая, на лице которого появилось легкое изумление. — Я вовсе не такая, как Рио. Она во всем всегда проявляла невероятное умение, а я… никудышная… — Она проглотила «во многих отношениях».

От молчания Тая Трейси стало не по себе, а потому она встала и принялась убирать со стола. Она не решалась взглянуть на Тая, чтобы понять, как он воспринял ее признания. По иронии судьбы, теперь, когда она решилась поработать на него, он, наверно, передумал. Ну что ж, хорошо. Тогда она просто выпишет чек, и инцидент будет исчерпан. Замечательно.

Так откуда же взялось это странное разочарование, ощущение, будто что-то в ее жизни могло измениться к лучшему, но теперь на это нечего рассчитывать? А если Тай все же играл с ней, то разочарование будет тем горше. Трейси только теперь поняла, как ей хотелось верить, что он человек порядочный.

— Завтра я приеду в город, и мы купим тебе все необходимое, — сказал Тай, и Трейси с удивлением посмотрела на него. Разве до него не дошло?

— Я говорила серьезно, мистер…

— Тай.

— Тай, я не Рио. Я, можно сказать, ее полная противоположность.

И так оно на самом деле и было — от цвета волос до способностей. Трейси всегда боготворила Рио и мечтала быть похожей на нее. Но Рио была особенной во всем. Трейси до нее не дотянуться, да и поздновато браться за это…

— Если ты станешь работать на меня, то уже одно это будет тем, чего не делает Рио. Она отвергла мое предложение.

Он произнес это таким тоном, будто решил, что Трейси завидует Рио, и что, согласившись работать на него, она намерена утереть Рио нос.

— Я не соперничаю с Рио, — поспешно заверила его Трейси, обидевшись на такое предположение. — Этого никогда не было.

— Было. Еще как было, — возразил Тай. — И было бы странно, если бы дело обстояло иначе. Но я не ставлю тебе это в упрек, а потому приеду завтра, скажем, в час. Тебе хватит времени собрать вещички, чтобы переехать на ранчо.

— Переехать? — Трейси почувствовала, что у нее земля уходит из-под ног. Она явно ослышалась, но Тай неумолимо продолжал гнуть свое, оставляя ее совершенно сбитой с толку.

— Вставать придется спозаранку, а ложиться поздно. В главном особняке шесть комнат для гостей. Можешь выбрать любую и не тратить время на поездки туда и обратно.