Под угрозой шантажа (Начнем сначала)

— В таком случае мы зашли в тупик. Боюсь, не сумею помочь вам, мистер Тюдор.

Она ни за что не скажет этому порочному типу, как позвонить Мартину и где он сейчас находится. Она защитит своего дядю любым доступным ей способом. Тем более Мартину необходимо избегать стресса и беспокойств, а Адам Тюдор только и сможет, что вызвать у дяди второй приступ.

— Почему столь официально, Селина? Мы вполне уже можем перейти на «ты». После тех страстных объятий, доставивших немалое удовольствие нам обоим, не так ли?

Он направился к ней, Селина заметила уже знакомый ей блеск глаз и догадалась о его намерениях. Он собирался сделать то, что вряд ли понравилось бы ей. Либо, поправила она себя, желая всегда быть честной с самой собой, то, что может уж слишком ей понравиться.

— Я потороплю Мэг с кофе. До своего ухода вы успеете выпить чашечку.

Последнюю фразу она произнесла скороговоркой и поспешно покинула комнату. Затем прислонилась к закрытой двери, чтобы прийти в себя. А заодно и решить, как бы попросить экономку остаться, после того как та принесет кофе. Что же сказать, как объяснить, что ей страшно оставаться наедине со своим гостем? И Селина заторопилась на кухню.

Нет, просить Мэг о помощи — не самая лучшая идея, подумала Селина, когда экономка, поджав губы, поинтересовалась:

— Уже все съели? — подразумевая множество блюд, которые она наготовила и которые Селина почти и не попробовала.

— Мы ждем кофе. Я отнесу поднос в столовую.

Я и сама в состоянии попросить Адама Тюдора уйти, уверяла себя девушка. Не надо впадать в панику из-за того, что он посмотрел на нее так, будто опять собирался поцеловать. Она вполне способна с ним справиться. Ей нередко доводилось отшивать чересчур настойчивых поклонников, не прибегая к чьей-либо помощи. Мэг, возможно, просто не поймет ее, а объяснять что-то Селина была не в состоянии. Куда лучше промолчать и стерпеть обидчивость пожилой женщины.

— Ну и несите. — Экономка грохотала кастрюлями. — А я пойду приготовить постель в одной из гостевых комнат для вашего друга. Воспользуется он ею или нет — вам решать. Но будет лучше, если я приготовлю ее и предложу остаться — просто из вежливости, хоть мне это и не по душе.

— О чем ты говоришь?

Селина с шумом поставила кофейник на поднос. Мэг никогда не стеснялась говорить то, что думает. Но все привыкли считаться с ее желаниями и — иногда — капризами, потому что знали: она готова жизнь отдать за каждого из них, если понадобится. Однако на сей раз язвительность экономки перешла все границы, и Селина процедила:

— Если я тебя правильно поняла, ты…

— На воре и шапка горит! — Мэг высоко вскинула голову. — Как можно приглашать приятеля, когда ваш бедный дядя борется за жизнь, ваша тетя места себе не находит от беспокойства, а ваш брат работает с утра до ночи, стремясь поддержать дела фирмы!

— А я ухватилась за Богом посланную возможность, чтобы предаться вакханалии! — саркастически продолжила Селина, рассердившись на экономку. — Это деловая встреча, я же говорила тебе.

А Мэг только ухмыльнулась:

— Я не слепая. Все вижу.

Вспомнив о жарких объятиях Адама, Селина не нашлась, что ответить в свое оправдание. Она ведь не сумела остановить его, а Мэг застала их в самый неподходящий момент.

Пытаясь стереть из памяти поцелуи Адама, Селина, недовольно нахмурившись, предупредила Мэг:

— Никаких вопросов мистеру Тюдору о том, останется ли он на ночь. Уйдет, как только выпьет кофе.

Селина поставила на поднос сливки и сахар, ее руки тряслись от раздражения. Однажды кому-нибудь придется напомнить Мэг, кто платит ей жалованье!

— Если он не останется здесь, я не знаю, где он будет тогда ночевать, — проворчала экономка, чувствуя, что зашла слишком далеко. — Я ведь сказала вам про снегопад. Вашему гостю удастся выйти на улицу, лишь когда кончится метель. А сейчас вряд ли, взгляните сами.

Селина недоверчиво посмотрела на экономку. Мэг шагнула к окну и отдернула занавески:

— Убедились?

Что могла она возразить? Зарешеченные фонари раскачивались от ветра и снегопада, блестящего белизной и дразнящего великолепием кружащихся липких хлопьев, которые неутомимо сыпались с холодного ночного неба.

— Постелю ему в дубовой комнате, — мрачно уточнила Мэг. — Это охладит его энтузиазм.

Если последнее замечание экономка сделала затем, чтобы вывести Селину из транса, то попытка не удалась. Девушка точно лишилась дара речи. Волнение, охватившее ее, было вызвано тем, что она испугалась своей реакции на его близость. А Доминик и Ванесса наверняка будут в ярости, когда узнают, что Адам останется на ночь в их доме! Внезапно девушку охватила дрожь.

А Мэг промолвила менее осуждающим тоном:

— Признаю, что находила неправильным с вашей стороны приглашать в гости мужчину в такое время. Но не мое дело вмешиваться в ваши дела. Вы свободны. Однако вы солгали мне, и это меня разозлило. Ведь вы всегда были честной девочкой. Тоже мне деловой визит! Я видела, как он обнимал вас, а вы и рады!

Если Мэг ждет извинения или объяснения, то напрасно, раздраженно подумала Селина. Как она может рассказать экономке, зачем Адам Тюдор приехал сюда, если это семейная тайна? И как объяснить себе самой таящуюся в нем необъяснимую силу, способную подчинить себе все? А ведь у Селины был немалый опыт. До сих пор она, не колеблясь, ставила мужчин на место. А тут вдруг растаяла от одного поцелуя.

— Хорошо. Я больше ничего говорить не стану, — пообещала Мэг слабым голосом, понимая, что ничего объяснять ей Селина не намерена. — Пойду постелю в гостевой комнате, а потом исчезну. Я свое место знаю.

Столь явная неправда в другое время вызвала бы у нее улыбку, невольно подумала Селина, когда экономка нарочно громко хлопнула дверью кухни. Но сейчас ее мысли были заняты Адамом Тюдором. Все из-за него! Мэг, верная добрая Мэг теперь считает ее лгуньей! И вот еще одна проблема: рано или поздно Селине придется рассказать тете о том, что незаконнорожденный сын ее мужа не только пользовался самой щедрой гостеприимностью, какую только могли оказать в их доме, но и провел ночь в лучшей гостевой комнате!

Селина задернула шторы и, позабыв про кофе, направилась обратно в столовую. Каблуки девушки выбивали сердитую дробь.

Безусловно, Адам знал о приближении вьюги. Селина вспомнила о хлопьях снега на его верхней одежде. Отправляясь за город, он наверняка прослушал сводку погоды. Как, должно быть, он потешался над Мэг, когда та предупредила его об усилении снегопада!

И вот он, беспринципный хам, по-прежнему невозмутимо сидит, пережидая метель. Почему? Что он задумал? Что за планы вынашивает?

Селина помедлила. Ее рука лежала на гладком дереве двери, ведущей в столовую. Адам Тюдор — крепкий орешек. Но что за мальчишеское желание провести ночь в отцовском доме, куда в других обстоятельствах ему вход заказан? Что за причины подтолкнули его? Уж конечно, не желание увидеться с ней, как он уверял. Его поцелуи и слова ничего не значат. Он просто играет с ней, чтобы скрыть свои подлинные намерения. Селина нисколько не сомневалась.

Однако, каковы бы ни были его мотивы, у нее нет ни малейшего желания выяснять их. Метель, не метель — он уйдет в любом случае.

Ее глаза переполняла решимость. Но, распахнув дверь, девушка пришла в замешательство. Адам сидел, развалившись в кресле у огня, с бокалом вина в руке.

— Идите сюда. Здесь так уютно! — позвал он.

Селина взяла себя в руки и холодно проинформировала его:

— Простите, что порчу вам удовольствие. Но вы должны немедленно покинуть этот дом. — И язвительно добавила: — Могу даже подарить лопату, чтобы удобней было расчищать себе путь.

Он одарил Селину нахальной улыбкой.

— Нечего ехидничать, детка. Где ваше гостеприимство, не говоря уже о манерах? Вот ваша экономка куда воспитаннее вас. — Он отпил большой глоток вина и продолжил, не обращая ни малейшего внимания на Селину, у которой от гнева брови сошлись на переносице в одну линию: — Только что сюда зашла Мэг сообщить о том, что за окном белым-бело. Она упомянула что-то об отделанной дубовыми панелями гостевой комнате. А теперь — почему бы вам не признать свое поражение и не присоединиться ко мне, как я и предлагал?