Туши свет (ЛП)

Табита делала фотографии на «зеркалку» Canon. Я ничего не знала о камерах, но однажды утром услышала спор ГМ о том, у кого камера лучше, и Табита настаивала, что её Canon – лучший на рынке. Полагаю, это объясняет, почему она была названа грёбаным-фотографом-дня. Не было никаких признаков «Грёбаных отцов». Это меня не удивило. Они никогда не появлялись. Я бы тоже не появлялась, если б была жената на одной из них.

Бен стоял на противоположной стороне спортивной площадки рядом с бывшей женой. Они оба скандировали, когда Олив проходила мимо, и лучшее, что я могла сделать, это не смотреть в их сторону. Теперь я была уверена, что сегодня точно будет не свидание. Он не мог хотеть чего-то со мной, после того как имел в жёнах её.

Посмотрите на её кожаную куртку и все эти браслеты и ремешки.

Хотите знать, сколько ремешков есть у меня? Два. Хотите знать, когда я носила эти ремни? Когда мои брюки становились немного свободными, а это случалось не слишком часто.

Вот как некоторые женщины точно знали, как украсить себя аксессуарами, а другие, вроде меня, были в этом совершенно невежественны? Они что, рождались с природным инстинктом? Или наши мамы должны были научить нас этому? Получается, моя мама подвела меня? Более того, это значит, что я подведу Люси, и она вырастет с чувством неполноценности перед другими девочками, чья сумочка будет подходить к туфлям?

Я сделала мысленную заметку начать покупать ей аксессуары немедленно.

Желательно сегодня.

И этот пучок в ее волосах. Он был совершенным и диаметром почти с ее голову. Когда я однажды попыталась собрать волосы в пучок, это выглядело, будто у меня жёлудь торчал из затылка.

- Кора. – Я осмотрелась и увидела Бена и его великолепную бывшую жену прямо передо мной. Он знал моё имя. – Кора, – повторил он, – позволь познакомить тебя с мамой Олив.

О. Классно.

Он повернулся к почти-супермодели.

- Это Кора, мама Люси. Я учился с ней в старших классах.

Он помнит. Охренеть, он помнит!

- Это она заплела волосы Олив, – продолжил Бен. – Мы собираемся сегодня вместе отвести девочек колядовать.

Она послала мне вымученную улыбку и слегка наклонила голову с видом, который можно заметить в каждом когда-либо напечатанном каталоге Victoria's Secret, – я-знаю-насколько-я-горячая-штучка видом.

Она напомнила мне жену Тома Брэйди, модель Victoria's Secret Жизель.

- Кора, это мама Оливии Элиза.

Элиза. Странное имя. При других обстоятельствах я бы потратила минут десять на то, чтобы представить будущее с Беном и задуматься, как присутствие Элизы повлияет на нашу жизнь вместе. Дни рождения, праздники, каникулы. Когда Элиза вернёт Оливию? Элиза останется на ужин? Мы должны пригласить Элизу на вечеринку?

Но у меня не было времени на это невротическое дерьмо прямо сейчас, потом что ОН ЗНАЛ МОЁ ИМЯ! И знал, что мы вместе учились в школе! Он всё помнил!!!

Когда дети начали возвращаться в свои классы, я быстренько смылась. У меня не было желания снова столкнуться с теми занудными сучками.

5:30 вечера

По совету Хоуп я надела тёмные обтягивающие джинсы и коричневые ковбойские сапожки с бахромой. Сапоги были смелым шагом с моей стороны. После парада я зашла в торговый центр купить в «Клэрис» несколько браслетов для Люси и решила обновить и свои аксессуары по случаю. Разве не должна каждая девочка иметь пару ковбойских сапог? Безусловно. Я купила пару и для Люси. И ещё приобрела себе симпатичные гетры, которые послужат шагом, изменяющим жизнь, – носки, превращающие меня из девушки-с-мертвым-мужем в девушку-со-своими-проблемами.

Вместо толстовки или свитера я надела клетчатую рубашку, которая доходила до бёдер. Я ощущала себя провинциалкой, но уверенной как никогда. Видите? Это всё из-за носков.

Из-за угла появился Бен, одетый в толстовку. Кто бы сомневался.

Мы направились вниз по кварталу тем же путём, что ходили в школу, – в тишине. Я достала телефон, чтобы сделать несколько фотографий девочек. Мне нравились удивлённые взгляды Люси каждый раз, когда очередной сосед бросал горсть сладостей в её пластиковую тыкву. Мне нравилось, что моя дочь по-прежнему ценила щедрость других, а не принимала как должное.

Бен достал свой телефон и начал прокручивать текст на экране, словно собирался написать смску. Я ощутила накрывающую волну разочарования. Слишком быстро для дотошного папули. Я знала, что мы – поколение занятых и деловых, и что в наши дни сложно отложить телефон. Но мы только начали колядовать. Он мог бы потерпеть, по крайней мере, до тех пор, пока мы не обойдём ещё пару домов.

Дзынь.

Мне пришло сообщение. Я отключила камеру, чтобы его прочесть. Кто это мог мне написать? Все знакомые знали, что мы ушли колядовать.

Бен: Ты классно смотришься в этих сапожках.

Вы знаете то ощущение, когда поднимаешься на вершину американских горок и собираешься сорваться вниз? Так было со мной.

Мы стояли на тротуаре, мимо нас носилось множество детей и родителей, но мне казалось, что время замерло для нас двоих, – мы просто стояли, пока нам под ноги падали листья – словно в замедленной съёмке.

Я робко взглянула на него и поймала за тем, что он смотрел на меня. Он прикусил губу и послал мне небольшую, но многообещающую улыбку.

Улыбнувшись в ответ, я спряталась за экраном телефона и написала ответ. Я рассердилась, что он писал кому-то сообщение во время колядования. Но раз он писал мне – это другое дело. Мы уже обошли не меньше пяти домов. Всё нормально.

Я: Спасибо. Жалею, что тоже не надела толстовку.

Бен: Можешь надеть мою.