Посмотри на меня»

Вика зашла в квартиру одна. Надела тапочки, привычно побрела в ванную мыть руки. Вымыла, машинально глядя в большое овальное зеркало над раковиной. На нее смотрела бледная и растерянная девушка в скромной белой блузке и черной юбке — «белый верх, черный низ», как иронически отзывалась об униформе сестры Никитка. Вика присела на краешек ванны и прислушалась к себе. Внутри была пустота. Все, что наполняло до сих пор ее жизнь, получило завершение, материализовавшееся в красной книжечке, аккуратно вложенной в карман сумки.

Вика немного посидела, безучастно рассматривая рисунок на плитках. Узоры гипнотизировали ее, но тут она внезапно вспомнила, что Ника велела сразу же зайти в свою комнату и беспрекословно выполнить распоряжения, которые она там обнаружит. Вика послушно направилась к себе. На диване лежало нарядное, белое с крупными стилизованными цветами платье, точно такое, о каком она отозвалась, увидев в подсунутом Никой каталоге: «Вот это я бы надела». На коврике стояли изящные белые туфельки, а к белой шторе была прикреплена записка: «Непременно надень платье и туфли. И распусти волосы — ты сегодня обязана (подчеркнуто) быть красивой!» Вике вдруг стало весело, она быстро переоделась и, вынув из волос шпильки, подбежала к зеркалу. И увидела, что это было совсем неплохо.

Шумная компания, нагруженная шампанским, фруктами, тортами и прочими гастрономическими радостями, обнаружив новую Вику, дружно ахнула.

До самого отъезда у Вики не было больше времени для уныния, потому что неугомонная Ника взяла ее в оборот.

Под ворчливым руководством Ариши они учились готовить — жарили и пекли пирожки, блинчики и пирожные. А потом с удовольствием поедали их в небольшой, но дружной компании самых близких друзей. Кроме этого, Ника составила расписание занятий, чтобы научить Вику танцевать современные танцы, ходить «от бедра», носить джинсы и мини-юбки, делать макияж и кокетничать. Вика сначала упиралась: ведь она должна демонстрировать знание океанологии, в остальном ее заменит сама Ника. Но сестра была неумолима. «Мало ли как сложатся обстоятельства, — говорила она. — А вдруг тебе придется меня дублировать? Я не хочу из-за тебя терять жениха-миллионера. И вообще, в жизни все пригодится!»

Вскоре Вика вошла во вкус. Выяснилось, что ходить в джинсах очень удобно, танцевать — весело и приятно, шаг «от бедра» в новом «прикиде» получался сам собой. Собственное лицо с легким макияжем ей неожиданно понравилось. Не давалось только искусство кокетничать, и Ника махнула рукой: что не дано, то не дано!

Нет, Ника не спала. Так же как и сестра, она вспоминала. Ее намерение вознаградить Кешку за его пятилетнюю преданность обернулось для нее ловушкой. То есть при других обстоятельствах это могло выглядеть иначе, но…

Еще в начале первого курса, на одном из занятий, Ника почувствовала затылком чей-то неотступный взгляд. Она сердито обернулась и увидела светло-оливковые глаза. Их выражение ее неожиданно смутило. Девушка сразу почувствовала, что это что-то очень серьезное, а все серьезное Нику пугало. Ей хотелось жить легко и весело. Она поняла, что для увлекательного флирта такой серьезный и взрослый парень — он пришел в институт после армии — не годится. Вскоре выяснилось, что он еще и лучший студент их курса, а это уж и вовсе было скучно. Но постепенно и ненавязчиво Кешка стал ей необходим. Во всех затруднительных случаях Ника машинально оглядывалась: где Кешка? И он всегда оказывался поблизости. Со своей машиной, фотоаппаратом, огромной пустующей квартирой (он жил вдвоем с отцом, который вечно был в загранпоездках), куда можно было закатиться всем курсом, умением утешить, объяснить, решить ее проблемы.

Курсе на третьем Ника потеряла девственность, мимолетно влюбившись в художника, рисовавшего на Арбате ее портрет. Художник, пригласив ее к себе, чтобы показать действительно неплохие картины, сумел «создать атмосферу». Они, художники, это умеют. Ну и… Секс показался Нике довольно приятным занятием — не более того. Чем-то средним между спортом и шоу для двоих. Роман закончился довольно быстро — художник, вспыхнув ярким фейерверком и сразу продемонстрировав весь тщательно отработанный донжуанский репертуар, иссяк. Наступившая скука обыденных отношений разочаровала и огорчила Нику, и она, в поисках новых ярких ощущений, вскоре снова влюбилась — в молодого преподавателя, проходившего в институте стажировку. Этот роман тоже оказался недолгим. Преподаватель уехал, и Ника быстро о нем забыла. Но каждый раз в болезненный момент разрыва отношений, казавшихся вначале счастливыми, она ужасно страдала. И с этими своими страданиями привычно шла за утешением к Кешке.

И он, стиснув зубы, отпаивал ее чаем, который умел как-то необычайно вкусно заваривать, вел на труднодоступные простому смертному театральные премьеры и презентации… Жизнь без Кешки была бы гораздо менее уютной и стабильной. И вот Ника решила, что, уезжая навсегда, подарит ему незабываемую ночь.

Это должно было стать сюрпризом. Она сказала Кешке, что предстоит вечер прощания с друзьями — красивый и грустный. Что ему следует прийти ровно в девять часов «при полном параде», как в Большой театр или на дипломатический прием.

Вика уехала к подруге, Аришу накануне проводили в деревню за сестрой — они будут вместе «домовничать», пока не вернутся хозяева. И Ника со вкусом принялась осуществлять задуманное. Обед она заказала в ресторане и сервировала на двоих в гостиной. Оглядывая стол, она порадовалась, что им с Викой удалось противостоять стремлению мамы внедрить в их старинную квартиру, где прожили, чудом уцелев в тяжелые для аристократии годы, два поколения маминых предков, современные мебель и посуду. Они согласились лишь на европейскую сантехнику, действительно потрясающей красоты и комфорта кухню и два роскошных гарнитура в родительской спальне и комнате для гостей. Благодаря финансированию темы их исследований американским фондом Сороса академики не бедствовали.

Ника закончила сервировку стола и, репетируя, зажгла свечи в старинных канделябрах. Язычки пламени красиво отразились бликами на фамильном серебре и старинном фарфоре. Тяжелые плотные портьеры мужественно сдерживали натиск рекламных огней, а толстые стены — шум оживленного проспекта. Позолота стен, лепнина потолка, большой овальный дубовый стол, стулья с высокими готическими спинками… Ника вдруг фыркнула, представив, как они с Кешкой чинно сидят напротив друг друга, разделенные длинным столом. Не хватает только камина и невозмутимого слуги в белых перчатках! Но отказываться от своего красивого замысла она не собиралась.

Второе действие должно проходить в комнате для гостей. Она была по соседству с гостиной. Хорошо бы Кешка догадался внести ее туда на руках. Для гостей эта комната была слишком шикарна и предназначалась с некоторых пор для других целей. Не в силах отказаться от неимоверной красоты спального гарнитура, мама заявила, что кто-нибудь из девочек вот-вот выскочит замуж и это будет ее подарком к свадьбе.

Ника с порога оглядела комнату, созданную для наслаждений. На столик рядом с широкой кроватью она поставила бутылку легкого испанского вина и вазу с фруктами и шоколадом. Все здесь — роскошная мебель и драпировки, большое зеркало с подсветкой, торшеры, бра, настольные светильники с абажурами цвета роз, мягкий ковер на полу — само по себе располагало к любовным играм. «Молодец, мамочка, — вздохнула Ника. — Где-то ты сейчас?» Но грустить было некогда. До девяти оставалось полчаса, а Кешка отличался пунктуальностью. Ника придирчиво оглядела себя в большом зеркале.

На ней был самый простой из вечерних нарядов, призванных покорить американца. Черное с серебряными искрами платье держалось на одном плече, скрепленное серебряным аграфом. Другая такая же пряжка украшала пояс. Это и были пикантные детали, из-за которых Ника выбрала наряд: достаточно расстегнуть броши, чтобы платье соскользнуло на пол. Под этой тонкой материей, мягко облегающей тело, на девушке не было ничего. Ника надела черные лодочки на маленьких острых каблучках, а с прической решила не мудрить: она уложила волосы на затылке вертикальным валиком, украсив старинной брошью для волос — агатовым цветком с жемчугом росинок на лепестках. Губы красить не стала, но глаза подвела и оттенила так, что они казались огромными.