Приглашение на праздничный ужин

Она пьянеет от его поцелуя!

Она моргнула, и лицо Коула приобрело четкость.

Ей нужно напомнить себе, с кем она целуется: с Коулом Мэнсфилдом, мужчиной, который охотится за ее работой. Стекла очков Коула запотели, и вокруг рта пролегли напряженные морщины.

— Боюсь, что, если мы сейчас не остановимся, низким голосом проворчал он, — ваши соседи напротив насладятся зрелищем, которого они не заслуживают.

Несмотря на желание неразумной части ее существа приникнуть к Коулу, Анна решительно разомкнула руки, обвившиеся вокруг его шеи. Она покинула спасительное убежище — его пальто, и холод зимней ночи немедленно окутал ее со всех сторон.

— Итак, увидимся завтра. — Попытка реанимировать деловой тон, которым она пользовалась в офисе, печально провалилась.

Коул протянул большую руку и отвел волосы с ее лица — достаточно интимный жест, который ей не следовало разрешать.

— Ты так и не сказала мне свое условие.

Анна не представляла, о чем он говорит, пока не вспомнила о требовании, которое она собиралась предъявить Коулу перед встречей с ее семьей на Рождество.

— Ах да, конечно. Условие, — повторила Анна, пытаясь рассеять туман в голове. — Завтра тебе нужно убедить семейство, что нас ничто не связывает.

Брови Коула насмешливо изогнулись.

— В таком случае, чтобы выдержать такое испытание, мне нужно подкрепиться.

Прежде чем Анна догадалась о его намерении, он обхватил руками ее лицо и впился в губы. Если первый поцелуй превзошел все ее ожидания, то последний оказался просто непревзойденным. На этот раз они не проверяли друг друга — их языки сплелись в эротическом танце.

Коул не отпускал ее, но эта предосторожность была лишней, потому что Анна не могла заставить себя оторваться от него.

Его страсть нашла в ней отклик, и ее губы повторяли то, что делал с ними Коул. Анне казалось, что сознание отключилось, оставив ей одни ощущения.

И опять он отстранился от нее, но Анна не знала, прошли секунды, минуты или часы.

У Коула снова запотели стекла очков, и Анна не видела, как он смотрит на нее. Что-то говорило ей, что в глубине ее глаз Коул ищет подтверждения их общим ощущениям, но женская интуиция подсказывала: это следует держать в тайне.

— Спокойной ночи, сладкая! — попрощался он.

Улыбнувшись, он поцеловал ее в кончик носа и быстро пошел к машине. Анна смотрела ему вслед, пока он не исчез из вида. Коул насвистывал праздничную мелодию, но он так фальшивил, что узнать ее было невозможно. Однако она без труда определила песню, которая звучала у нее в голове: «На Рождество я хочу только тебя».

Коул уже переступил через порог, когда зазвонил телефон. Он остановился, с трудом удерживая кучу подарков, которые заворачивал все утро, и бутылку вина, на которую повязал веселый красный бантик.

Если бы это было не Рождество, а любой другой день, он бы не подошел к телефону. Но у него нет номеров телефонов обеих пар родителей. Если он хочет обменяться с ними праздничными поздравлениями, то это его единственный шанс.

Закрыв дверь бедром и положив подарки, Коул взял трубку после четвертого звонка.

— Алло!

— Веселого Рождества, сын!

Он улыбнулся, чувствуя близость с Артуром Скиллингтоном, которая появилась у него с первой встречи. Она ощущается даже по телефону.

— Веселого Рождества, папа, — сказал он, удивляясь, как легко эти слова сорвались с его губ. Большинство людей проживали свою жизнь, имея только одного отца, но ему посчастливилось иметь двух. — Как твой отдых?

— Еще не начался. Со вчерашнего дня идет снег.

Так мне и надо. Не нужно было лететь на Гавайи через Детройт. Вот тебе совет, сынок: никогда не меняй планы зимой, если ты находишься в северном городе.

— Да, не повезло, — посочувствовал Коул отцу. — Есть шансы улететь к вечеру?

— Зависит от погоды, но шанс есть всегда. — Голос отца смягчился:

— По правде сказать, все не так плохо. Нас поместили в прекрасный отель, и мы истратили уйму денег на обслуживание. Но все можно вытерпеть, когда ты с женщиной, которая создана для тебя.

Этой женщиной была Лилли Скиллингтон, на которой он женился десять лет назад, спустя много времени после того, как стал называть себя закоренелым холостяком. У нее было ничем не примечательное лицо и заурядная фигура, но по энтузиазму, с каким она восприняла нового члена семьи, Коул понял, какое доброе сердце бьется у Лилли в груди.

— Я рад за тебя и Лилли, папа.

— Мы были бы счастливее, если бы ты был с нами.

— Но тогда у меня бы не было возможности взглянуть на финансовую отчетность «Скиллингтон Ски Шопс», — возразил Коул, — а у меня такое чувство, что ты хочешь, чтобы я ознакомился с ней.

— Можно было подождать до окончания праздников. Мне больше хочется, чтобы ты весело провел время. Мне совсем не нравится, что ты встретишь Рождество в одиночестве.

— Одиночества не будет, — успокоил Коул отца. Друзья пригласили меня к себе.

— Вот и хорошо, — сказал Артур Скиллингтон, и Коул заметил, что в голосе отца прозвучало явное облегчение. — Я винил себя за то, что посоветовал не сближаться с сотрудниками. Мне следовало догадаться, что ты мог обзавестись друзьями вне работы.

— На самом деле, — медленно сказал Коул, — меня действительно пригласил кое-кто с работы.

— Тогда я рад, что ты отказался и принял другое предложение. Возможно, я требую слишком многого, но мне нужно, чтобы ты дал абсолютно объективную оценку деятельности компании.

— Нет, это совсем не много, — возразил Коул. Ради отца он готов сделать что угодно.

— Хорошо, хорошо, — в голосе Артура Скиллингтона вновь прозвучало облегчение. — У тебя уже есть какие-нибудь мысли о том, что именно там не в порядке?

— Слишком рано говорить об этом. Мне нужно больше времени, чтобы разобраться с цифрами, — сказал Коул. — Но я хотел поговорить с тобой обо всей этой секретности. Я не уверен, что она необходима.

— Совершенно необходима. Как ты думаешь, почему я держусь подальше от офиса с тех пор, как ты начал работать там? Мне нужен взгляд из-за кулис на то, как работает этот бизнес. Если кто-нибудь узнает, что ты — Скиллингтон, они начнут представлять все в наилучшем свете.

— Но ведь вполне возможно, что некоторые сотрудники работают добросовестно, невзирая на то, наблюдают за ними или нет, — возразил Коул, подумав об Анне.

— Но в этом надо убедиться, и для этого у тебя выгодное положение. Мы не можем изменять правила, когда игра идет полным ходом.

— Может быть, правила несправедливы.

— Все средства хороши в любви и в бизнесе, — заявил его отец. — Послушай, сынок, я не хочу ставить тебя в неловкое положение, но для меня это очень важно. Я произведу там грандиозную чистку, если это потребуется для того, чтобы сделать компанию платежеспособной.

— Я хочу помочь тебе, папа. Ты же знаешь это, — тихо сказал Коул.

— Тогда давай разыграем эту карту и посмотрим, что получится. — Артур Скиллингтон помолчал. — Но не думай об этом сейчас. Сегодня Рождество, и я хочу, чтобы у тебя было праздничное настроение.

— Я желаю тебе того же, — сказал Коул, чувствуя, что его мысли заняты другим.

Анной.

Повесив трубку, Коул пришел к неутешительному выводу, что, поцеловав ее, он совершил ошибку.

Неизбежную ошибку, учитывая реакцию его тела, когда она была в его объятиях. Но все же это была ошибка.

Суть дела заключается в том, что из-за него не только Анна, но и все остальные сотрудники «Скиллингтон Ски Шопс» могут потерять работу.

Если бы не настоятельное требование отца сохранять их родство в тайне, Коул сегодня же рассказал бы ей об этом. Но он дал слово, и Артур Скиллингтон рассчитывает на него.

Коул снова потянулся к телефону, намереваясь позвонить тетке Анны и принести ей свои извинения, но его рука застыла на трубке.

Что плохого в том, если он проведет день с ее семьей? Да, ему понравилось целовать Анну, но они оба чувствуют неловкость, совмещая бизнес с удовольствием.