А потом будет утро...

– Занятно. – Одри не сводила глаз с его левой руки, на которой еще вчера красовалось обручальное кольцо.

– Потерял в море. Купался ночью… – ответил он на ее немой вопрос. – Музыка здесь интересная. Мне нравится.

– Мне тоже.

– Мы уже обсуждали сходство наших интересов. Одри! А ты любишь купаться ночью?

– Ты о сходстве интересов?

– Нет, я о сегодняшнем вечере.

– Ты лучше скажи сначала о сегодняшнем утре. Как ты меня нашел?

– А я тебя и не искал!!! – Том даже привстал, как будто собрался уходить от обиды. – Я сам люблю этот ресторанчик. Вот. Зашел поесть. Как он называется-то?

– Все с тобой понятно.

– Да я правда не искал! Надо мне было! Тебя искать! Вот еще!

– Где же твоя семья?

– В Детройте.

– Вчера она еще была здесь.

– Да нет, я соврал. – Том озирался по сторонам. – У меня сегодня последний вечер здесь. Командировка заканчивается…

– Зачем же ты соврал?

– Какая теперь разница! Завтра мне улетать, а здесь так хорошо! Солнце, море, девочки.

– Оставайся вместо меня. Поедешь к скарабеям по завышенному тарифу, потолкаешься между арабами, которые прячут автоматы под одеждой… Солнце, море, девочки. А?

– Нет уж. А ты тоже зря так рискуешь.

– Теперь уже недолго осталось

– У нас сегодня корпоративная вечеринка. Фирма провожает нас домой, самолет утром. Приходи, повеселимся, искупаемся.

– Эка невидаль! Том, ты что думаешь, меня тут в черном теле держат и даже купаться не отпускают?

– В черном теле – да! Тело у тебя и правда стало черное. А зачем ты его скрываешь под этими шмотками? – Том оценивающе прошелся взглядом по ее любимой шелковой тунике и даже заглянул под стол, поглазел на длинные белые брюки. – Вчера ты была лучше с голыми ногами, то есть в шортах.

Одри усмехнулась. Том всегда, то ли по глупости, то ли специально, сначала говорил сомнительные комплименты, а потом поправлялся. Она действительно предпочитала закрытую одежду в жару. Быстро загорев под весенним солнцем, когда только приехала сюда, Одри сейчас не обнажала, а скрывала то, чем туристы привыкли щеголять и на пляже, и в городе. Как и все местные жители, она знала, как легко сгореть за один день, и предпочитала длинные рукава и длинные штанины из шелка или льна. Там, в Детройте, ее любимым цветом был черный, он очень шел к ее черным глазам и смуглой коже. Здесь же приходилось носить непривычное белое.

– Ты согласна?

– С чем? Что в шортах я выгляжу лучше?

– Нет. Ты идешь сегодня со мной? А то я одинок… Услуга за услугу – помнишь катер?

Одри вздохнула. Он-то откуда все помнит? На всякий случай решила соврать:

– Честно говоря – нет.

– И я не помню. Но услугу ты оказать должна. Я заеду в твой офис вечером. Да. Разденься как-нибудь. А то на тебе слишком много одежды.

Она возмущенно вытянулась:

– Том! Это что такое?

– А что? Со старшими так нельзя разговаривать?

– Да пошел ты! – Она запустила в него салфетницей.

Но он убежал, радостно хохоча.

Одри вздохнула, глядя ему вслед. Да уж: любимый ресторанчик, не помню, как называется, зашел поесть… Пригласил и убежал. Занятно…

3

Весь рабочий день Одри вспоминала. Буквально на каждом шагу ее настигали веселые короткие эпизоды, которые они пережили вместе с Томом. Вспоминала и тогда, когда ее позвали с группой израильтян на какой-то заводик, уверенно вставляя, вместо положенных арабских слов о кирпиче и досках, реплики Тома о бармене и пиве… Вспомнила веселую историю про арбуз, после чего не выдержала и расхохоталась в голос… Заботливо пощупав ей лоб, старший менеджер предложил отправиться в офис.

– Ты остынь, деточка. Остынь. Может, подумаешь, согласишься на той неделе ехать в Каир. Последний раз, перед закрытием контракта. Где еще столько денег можно заработать за одну ночь?

– В каком это смысле? – угрожающе зашипела Одри.

Он рассмеялся:

– Только в том, что лучше тебя здесь никто не переводит местные наречия. Придется поболтать языком несколько часов. Ты даже не успеешь поймать на себе ни одного скарабея.

– Ладно, подумаю, – процедила она сквозь зубы и отправилась, следуя его совету, в офис, вспоминать дальше.

Опустившись в мягкое рабочее кресло и вытянув на столе длинные ноги в греческих сандалиях до колен, Одри вдруг задумалась о сегодняшней утренней встрече. Времени до конца рабочего дня остается около часа, а значит, Том скоро приедет и она не успеет «раздеться как-нибудь», чтобы не было много одежды… Она вообще путалась в своем отношении к происходящему: с одной стороны, ее будоражила перспектива весело провести ночь с незнакомыми людьми, а с другой – вызывала опасения, потому что Том всегда был непредсказуем, и ей никак не удавалось раскрыть тайну их странной дружбы.

…Однажды они вместе грустили в офисе о своих «вторых половинах». Одри в очередной раз бросил Джон, укатив в Нью-Йорк и мотивировав это неотложными делами с недвижимостью (он все хотел взять кредит и купить там квартиру), а поскольку наступали праздники, то ни о каких банковских сделках в ближайшие три дня не могло быть и речи. Тома неделю как бросила его девушка – очаровательная белокурая Софи, с которой к тому времени он прожил вместе уже два года. Накануне она пришла в контору и при всех швырнула ключи на его стол. Сцена была некрасивая.

Одри ни за что не хотела сознаваться, что сегодня она собирается напиться из-за Джона, а Том скрывал, что брошенные ключи и молчащий телефон Софи не давали ему покоя… Словом, оказавшись в любимом студенческом баре, они долго вели светскую беседу, испытующе глядя друг на друга, потом Том сказал:

– Я бы не задумываясь женился на такой девчонке, как ты! Но ты старше меня. Мамуля не поймет! – Это был шутливый переход к главной теме.

– А Софи? – Одри и в голову не приходило в тот жизненный период, что за подобными словами могло стоять что-то еще, кроме гипотетических рассуждений или розыгрышей, которые они оба любили устраивать.

– Она послала меня, как и Джон – тебя. И поэтому мы так напиваемся. Разве нет?

– Нет конечно! С чего ты взял! У меня вообще был роман с барменом, который тут раньше работал… – Одри на ходу придумала историю, в которую тут же, после второй кружки пива, поверила сама. Бармен такой действительно ранее имелся, но ни о каких отношениях между ними и речи не было…

– А потом мы потерялись, – завершила Одри свой романтический рассказ. – Больше всего на свете я мечтаю его найти и вернуть!

Каково же было ее удивление на следующий день, когда она, начисто забыв об этом пьяном разговоре, пришла в университет и увидела, что Том протягивает ей какую-то бумажку.

– Вот, – сказал он с торжеством. – Когда-нибудь ты меня поблагодаришь.

– Что это?

– Твоя мечта! Когда ты вчера ушла домой, я попросил второго бармена дать мне адрес твоего друга, нельзя же так страдать!

Она округлила глаза:

– Какого бармена?

– Одри! Не делай из меня дурака. Все думают, что ты сходишь с ума по Джону, а он мотается то к Хелен, то к своей жене, а тут оказалась такая красивая история… Я никому не расскажу! Вот его адрес!

Так, совершенно походя, Одри узнала, что Джон ей изменяет еще и с Хелен. А в свой любимый пивной бар она больше никогда не заходила, стесняясь смотреть в глаза второму бармену… Но к Тому стала испытывать чувство, похожее на дружеское доверие. Правда, с некоторой опаской из-за его острого языка, который довольно часто и без надобности мог пройтись по кому угодно.

Приключение, связавшее их по-настоящему, произошло чуть позже, летом того же года, когда они сдавали выпускные экзамены, продолжая работать в своем бюро. Это была знаменитая история с арбузом.

Одри тогда все-таки рассталась с Джоном и была временно одинока. Том, учитывая, что Софи так к нему и не вернулась, тоже был временно одинок. Правда, его свобода носила не столь ограниченный характер: он менял новых подруг как перчатки. Или он не столь глубоко переживал, или наоборот старался притупить обиду новыми впечатлениями, но от его веселых загулов страдали не только однокурсники, но и коллеги по работе. Они с Одри часто оказывались в общих компаниях, и как братья по несчастью деликатно не касались больной темы, при этом сближаясь все сильнее. Конечно, у нее была Джуди, а у Тома – Стив и Бойд, однако новое сильное чувство, замешанное на симпатии и еще непонятно на какой чертовщине, тянуло их друг к другу с необъяснимым упорством. Одри все хотелось разгадать: бывает ли дружба между мужчиной и женщиной, а Тому вообще неизвестно чего хотелось. Может, это был всего лишь лихой зигзаг в его бешеной гонке от Софи?..